5. Следует думать, что договор окажет укрощающее влияние на поджигателей войны в демократических странах, что он будет противодействовать дальнейшему расширению настоящей войны и в этом смысле, может быть, послужит восстановлению всеобщего мира».

Типпельскирх сообщил, что в ближайшее время Риббентроп обратится с письмом к Сталину, чтобы «откровенно и конфиденциально изложить германскую точку зрения на нынешнюю политическую ситуацию». Молотов «выслушал сообщение очень внимательно» и поблагодарил поверенного, однако советская запись беседы показывает, что нарком был недоволен. Он несколько раз настойчиво повторил, что «если бы Советский Союз заключил подобный договор, то Советское правительство проинформировало бы об этом Германское правительство», и «выразил пожелание ознакомиться с текстом самого договора и дополнительными секретными статьями его, если таковые имеются». «Желательно предварительно ознакомиться с текстом договора, — добавил он, — так как при этом возможно еще внести свои поправки». Последнее в планы Германии не входило, хотя причиной несвоевременного информирования московского союзника (Молотов четко выстраивал беседу с Типпельскирхом именно как с представителем союзной страны) был не злой умысел Германии, но проволочки, до самого конца ставившие под сомнение успех всего предприятия.

13 октября Риббентроп написал Сталину обещанное письмо, переданное вождю через Молотова. В своей важнейшей части оно гласило:

«Я убежден, что последовательное продолжение политики добрососедских отношений и дальнейшее укрепление политического и экономического сотрудничества будут способствовать в будущем все большим и большим выгодам двух великих народов. Германия, по крайней мере, готова и полна решимости работать в этом направлении…

Мне хотелось бы сказать сразу, что с самого начала обмена мнениями все Три Державы в одинаковой степени придерживались того мнения, что этот пакт ни в коем случае не нацелен против Советского Союза, что, напротив, дружеские отношения Трех Держав и их договоры с СССР ни в коем случае не должны быть этим соглашением затронуты… Заключение этого пакта является логическим результатом внешнеполитической линии, которой Имперское правительство придерживалось давно и согласно которой как дружеское германо-японское сотрудничество, так и дружеское германо-советское сотрудничество мирно сосуществуют. Дружеские отношения между Германией и Советской Россией, так же как и дружеские отношения между Советской Россией и Японией и дружеские отношения между державами Оси и Японией, являются логическими составными частями естественной политической коалиции, которая крайне выгодна всем заинтересованным державам. Как Вы помните, я во время моего первого визита в Москву совершенно откровенно обсуждал с Вами схожие идеи, и тогда же я предложил свои добрые услуги для урегулирования советско-японских расхождений. С тех пор я продолжаю работать в этом направлении, и я был бы рад, если бы обоюдное желание достичь взаимопонимания — а со стороны Японии оно все более очевидно — получило бы логическое завершение.

В заключение я хотел бы заявить, в полном соответствии с мнением Фюрера, что историческая задача Четырех Держав заключается в том, чтобы согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой сферы интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов (выделено в оригинале. — В.М.).

Мы были бы рады, если б господин Молотов нанес нам в Берлин визит для дальнейшего выяснения вопросов, имеющих решающее значение для будущего наших народов, и для обсуждения их в конкретной форме… Если затем, как я с уверенностью ожидаю, мне придется поработать над согласованием нашей общей политики, я буду счастлив снова лично прибыть в Москву, чтобы совместно с Вами, мой дорогой господин Сталин, подвести итог обмену мнениями и обсудить, возможно — вместе с представителями Японии и Италии, основы политики, которая сможет всем нам принести практические (выделено в оригинале. — В.М.) выгоды».

«Ни Риббентропу, ни министерству, — отмечает Г. Городецкий, — не было известно о шедших полным ходом военных приготовлениях Германии, не говоря уже о директивах по плану „Барбаросса“… Пакт с Россией, заключенный в августе 1939 г., стал для Риббентропа его наивысшим дипломатическим успехом. Теперь он надеялся вознестись на такую же высоту вновь, введя Россию в Тройственный пакт и переключив ее устремления к югу, против Британской империи. Этих взглядов Риббентроп придерживался вплоть до ранней весны 1941 г., то с возраставшим, то с уменьшавшимся упорством… Непрекращающиеся обращения Риббентропа, его вмешательство лишь усилили скрытность Гитлера, и он стал обманывать Риббентропа, заставив того поверить в возможность компромисса» (2).

Риббентроп уговаривал Молотова приехать в Берлин с ответным визитом еще осенью 1939 г. — для обмена ратификационными грамотами Договора о дружбе и границе. Вячеслав Михайлович отнекивался: самолетом не летает, путешествие по морю не переносит, а ехать поездом через только что оккупированную и разделенную Польшу, видимо, не хотелось. Уговоры и отговорки продолжались почти год. Слухи о предстоящем визите циркулировали в западной прессе и методично опровергались Москвой. После прямого обращения Риббентропа к Сталину отказываться было уже неудобно. 19 октября Молотов известил Шуленбурга, что приглашение принято, и 12 ноября отправился в Берлин. С собой он взял «Некоторые директивы к берлинской поездке», сделанные по указаниям Сталина, если не непосредственно под его диктовку[42] (сокращения, расшифровка которых не вызывает сомнений, раскрываю без дополнительных обозначений; курсивом выделено подчеркнутое Молотовым):

«а) Разузнать действительные намерения Германии и всех участников Пакта 3-х (Германия, Италия, Япония) в осуществлении плана создания „Новой Европы“, а также „Великого Восточно-Азиатского Пространства“; границы „Новой Европы“ и „Восточно-Азиатского Пространства“; характер государственной структуры и отношения отдельных европейских государств в „Новой Европе“ и в „Восточной Азии“; этапы и сроки осуществления этих планов и, по крайней мере, ближайшие из них; перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х; место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем.

б) Подготовить первоначальную наметку сферы интересов СССР в Европе, а также в Ближней и Средней Азии, прощупав возможность соглашения об этом с Германией (а также с Италией), но не заключать какого-либо соглашения с Германией и Италией на данной стадии переговоров, имея в виду продолжение этих переговоров в Москве, куда должен приехать Риббентроп в ближайшее время».