— Я внимательнейшим образом рассмотрел улики против миссФолкнер, — сказал Мейсон. — Она не смогла бы послать эти конфеты, даже если быимела такое намерение.

— Как это так?

— Она не имеет необходимого опыта обращения с шоколаднымиконфетами — это во-первых, и, во-вторых, она никогда не бывала в «Золотом роге»до того вечера, когда встретились там с вами, и, следовательно, не моглавоспользоваться ни машинкой, ни клеем, ни бумагой. Нет, только один человекполностью удовлетворяет всем требованиям.

— И кто же он? — спросила Эстер Дилмейер.

— Вы, — тихо произнес Мейсон. Она привстала со стула:

— Я?! Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, — невозмутимо продолжал Мейсон, — что выявляетесь единственным человеком, который мог бы послать эти конфеты. Выпослали их себе сами.

— А потом наелась яду, просто ради удовольствия прокатитьсяна «скорой помощи» в больницу, — саркастически заметила она.

Лейтенант Трэгг подался вперед и уже открыл рот, намереваясьчто-то сказать Мейсону, но тот, не отрывая взгляда от Эстер Дилмейер, произнесуголком губ: «Заткнитесь, Трэгг» — и продолжал обращаться к ней:

— А вы и не съели ни одной отравленной конфеты.

— Ах вот как: значит, не съела. Мне просто захотелосьотдохнуть в больнице. Я притворилась спящей и обвела доктора вокруг пальца,так, что ли?

— Нет. Вы приняли большую дозу веронала, но конфеты, здесьни при чем.

В ее жестах начало сквозить раздражение.

— Послушайте, у меня сегодня на вечер есть кое-какие дела. Японимаю, что вы спасли мне жизнь. Во всяком случае, вы оплатили больничныйсчет. Я почувствовала к вам искреннюю благодарность, но, оказывается, у вас запазухой был припрятан камень. Мне сегодня есть чем заняться кроме того, чтобысидеть здесь и выслушивать ваши бесконечные бредни.

— Видите ли, — продолжал Мейсон, не обратив на ее слованикакого внимания, — каждая конфета лежала в чашечке из гофрированной бумаги,плотно охватывавшей ее со всех сторон.

— Ну и что? — спросила она.

— В коробке конфет, которую мы обнаружили на столе, нехватало нескольких штук, но там не было и бумажных чашечек. В комнате я их тожене нашел. Как бы вы ни любили конфеты, вы вряд ли стали бы поглощать их вместес бумагой.

На какое-то мгновение ее бесстрастное лицо дрогнуло. Мейсонне теряя времени развил преимущество:

— Но окончательно вы выдали себя, когда сказали мне, что,увидев в коробке с конфетами карточку, подписанную «М. Ф.», вы совершенноуспокоились. Если бы вы говорили правду, эта карточка должна была бы, наоборот,насторожить вас, потому что всего полчаса назад вы получили точно такую же сорхидеями. Вы бы даже обязательно заметили на карточке две дырки, проколотыебулавкой, скреплявшей ее с цветами. Не может быть, чтобы вы могли не заметитьэтого.

— Вы просто спятили. Зачем мне посылать самой себеотравленные конфеты?

— Затем, — ответил Мейсон, — что вам нужно было алиби.

— Алиби — для чего?

— Для убийства Линка.

— А, так это я убила его, вон что?

Мейсон кивнул:

— А затем выдали себя, пытаясь сегодня в суде навлечьподозрения слишком на многих. Вы очень умело подставляли людей, которые знали отом, как вы любите конфеты и сколько вы можете съесть за раз.

— Да вас прямо заслушаешься!

— Итак, вы решили обеспечить себе алиби. Вам пришло вголову, что если во время убийства вы будете лежать без сознания, отравленнаяснотворным, то лучшего и желать нечего. Поэтому вы послали себе конфеты,начинили их вероналом, сменили дома вечернее платье на что-нибудь попроще ипоудобнее и поехали в Лиловый Каньон.

Вероятно, предварительно вы позвонили Линку, дабы убедиться,что он на месте. По дороге вы остановились и позвонили мне. Вы должны былисделать это достаточно рано, чтобы у вас было алиби на момент преступления, ноодновременно с этим я не должен был успеть добраться до вашей квартиры прежде,чем вы вернетесь, осуществив свой преступный замысел. Удобнее всего вам былозвонить из дома, где жил Колл. Вы знали, что в холле есть телефонная будка, чтотам в это время никого не будет и, следовательно, никто вас не увидит и неподслушает вашего разговора со мной.

— А зачем же, интересно, мне понадобилось звонить именновам?

— На это были особые причины, мисс Дилмейер. Вам нужен былчеловек, слову которого полиция поверит безоговорочно. Он должен былпредставлять, кто вы такая, но при этом не должен был знать, где вы живете.Короче говоря, вам нужен был хороший свидетель, не знающий вашего адреса и непредставляющий, где он мог бы его разыскать.

Свое алиби для убийства вы начали планировать дня за два, затри. Вы ломали себе голову над проблемой: как устроить так, чтобы васобнаружили до того, как действие снотворного станет опасным, но не раньше, чемвы совершите задуманное и вернетесь домой. Вы понимали: чтобы установить связьмежду вами и «Золотым рогом», мне потребуется сначала найти Милдред Фолкнер. Нодаже в том случае, если мне удастся сделать это достаточно быстро, у вас еще небудет основания для беспокойства: никто в клубе не знает, где вы живете.

Вы справедливо полагали, что с мисс Фолкнер я увижусь тольков час ночи, когда она придет ко мне в контору, как было условлено, и толькотогда узнаю о «Золотом роге». И даже после этого мне все равно потребовалась быуйма времени, чтобы вас найти.

Однако на деле получилось, что я едва не нарушил ваши планы.Благодаря редкой сообразительности и детективному таланту моего секретаря миссСтрит нам удалось разыскать вас достаточно быстро. На «Золотой рог» мы вышлипрактически сразу.

— Какой вы у-умный, — с сарказмом протянула она. — Нет,дейс-с-твительно!

— Позвонив мне из дома Колла, вы сели в машину, поехали вЛиловый Каньон, убили Линка и только потом приняли большую дозу веронала. Потомвы вернулись домой, поставили телефон на пол, проследив, чтобы трубкаоставалась на месте, и отдались во власть снотворного, от которого у васслипались веки. К тому времени, когда мы обнаружили вас, вы только чтопогрузились в глубокий сон.

— Это и есть ваша версия? — спросила она.

Мейсон кивнул.

— Что ж, можете пойти утопиться вместе с ней. Полагаю, выбыли бы не прочь сделать из меня козла отпущения, чтобы вытащить из тюрьмынанявшую вас женщину, которая отвалит вам за это кучу денег, но, к вашемусожалению, меня такая роль совсем не прельщает. Придется вам поискать дурака вдругом месте.

Наступило молчание. Лейтенант Трэгг посмотрел со своегоместа на Эстер Дилмейер, потом отвел глаза. С задумчивым видом он принялсяизучать рисунок на ковре.