— Черчиль пусть идет к черту.

— Это ваш окончательный ответ?

— Нет. Если он в течение часа отпустит миссис Лоули насвободу, он получит сертификат. В противном случае он получит его, только когдая уже не смогу сдержать свое горячее желание ему его передать.

— Боюсь, что миссис Лоули предстанет перёд судом присяжных.

— По какому обвинению?

— По обвинению в предумышленном убийстве.

— Значит, вы все-таки решили повесить это на нее?

— У нас нет альтернативы. Ее муж сделал ряд уличающихзаявлений.

— Уличающих его или ее?

— Ее.

Шокированная его словами, Милдред Фолкнер забыла о своихновых нападках на Трэгга и недоверчиво спросила:

— Вы хотите сказать, что Боб сообщил вам нечто такое, чтообернулось против Карлы?

— Да, — кивнул Трэгг и тут же торопливо добавил:

— Вообще-то я не должен был вам этого говорить, но… — Онвздохнул. — Если откровенно, Мейсон, меня это совсем не радует.

— Почему?

— Боб Лоули произвел на меня впечатление порядочной свиньи,мерзавца, обманщика. Его жена, наоборот, кажется мне прямой и полнойдостоинства женщиной.

— Это рассказал вам Боб? — спросил Мейсон. Трэгг колебался.

— Послушайте меня, Мейсон, вы быстро соображаете. Обычно вамудается вытаскивать своих клиентов тем или иным способом. Черчиль, наверное,всыплет мне за это по первое число, но…

— Ну?

— Я служу народу, — вдруг решительно заговорил Трэгг. — Ялишь маленькое колесико в большой машине. Для меня важнее всего результат. Яимею дело с преступниками, и это моя работа.

— К чему эта прелюдия? — спросил Мейсон.

— А вот, к чему. Я сожалею, что поступил так с миссис Лоули.Если бы я знал, насколько тяжело ее состояние, я бы никогда не начинал это.Говорю вам честно.

— Но вы пошли.

— Правильно. Пошел. Я не отказываюсь. С ней будут обращатьсяточно так же, как с любым другим заключенным. Только закон не предусматриваеттакой ситуации. Женщина опасно больна. Малейшее перевозбуждение может оказатьсядля нее роковым.

— Давайте послушаем, что вам рассказывал Боб Лоули, —произнес Мейсон вместо комментария.

— Лоули, — с горечью сказал Трэгг, — казался совершенноубитым из-за состояния жены. Он так стонал, что мы разрешили ему увидеться сней. Он опустился на колени подле ее кровати и поцеловал рукав ее ночнойсорочки.

— Продолжайте.

— Так вот, прямо перед этим он сломался и выложил нам все.

— И что же ему было известно?

— Он сказал, что выехал из дома на машине, что по дороге кнему подсел его друг и попросил ненадолго одолжить ему машину. Лоули нужно былопозвонить в несколько мест, потому он остановился на Каултри-стрит и вышел, аего друг поехал по своим делам. Он сказал, что его жена следила за ним, что егомашина отправилась в Лиловый Каньон, что жена последовала за ней и побывала вдоме Линка.

— Откуда он все это знает?

— Она сама ему рассказала.

— И он все выложил полиции?

Трэгг кивнул.

— Его разговор с женой является личной, конфиденциальнойбеседой, — заметил Мейсон. — Никто не имел права расспрашивать его о том, чтоему сообщила жена.

— Поначалу он потрясал воздетыми кулаками, клялся, что изнего не исторгнут ни слова из того, что она ему доверила. Десять минут спустяон уже рыдал и взахлеб выкладывал все, что знает.

— С него станется, — с омерзением произнесла МилдредФолкнер.

— Я надеюсь, вы понимаете, чего он добивается, Трэгг? —спросил Мейсон.

— Спасает собственную шкуру.

— Нет, не это.

— А что же тогда?

— Прикиньте сами. Его жена в опасном состоянии. Ей нельзяволноваться. Напрягаться и переживать — тем более.

Все это не так эффектно смотрится, но в конечном итогедействует вернее.

— К чему вы клоните?

— Кому по завещанию отказано все ее состояние? Бобу. Ктополучит страховку в случае ее смерти? Боб. Кто унаследует ее имущество,движимое и недвижимое? Боб.

Трэгг недоверчиво нахмурил брови.

— Мейсон, вы что, хотите сказать, что он решится убитьсобственную жену?

— А почему бы нет? Другие же убивают. Никак не скажешь, чтов анналах преступлений такие убийства редкость. К тому же обстоятельствасложились для него как нельзя более удачно. Все, что ему сейчас нужно делать,так это науськивать на нее вас, ребята, а когда ее сердце остановится, вы жесами и будете расхлебывать эту кашу, А он, сидя на деньгах, будет толькопосмеиваться.

— Не в очень-то лестном виде вы его рисуете.

— А с какой стати мне рисовать его по-другому?

— На чем основано ваше предположение?

— Это не предположение. Это обвинение. Я отвечу за то, чтоэто и есть его план.

— В полиции не станут обращаться с ней так, что этоприведет… ну, к фатальным последствиям.

— Как же, не станут, черта с два. Вы уже почти достиглицели.

— Мы ей ничем не повредили.

— Не обманывайте себя. Она уже поправлялась полным ходом, апотом…

— Я не отвечаю за возбуждение, охватившее ее при совершенииубийства.

— Никакого убийства она не совершала. А вот понервничать ейдействительно пришлось. И это свело все лечение на нет. Но вчера утром япригласил опытного врача, чтобы он осмотрел ее. И у вас никогда не хватит духупозволить ему осмотреть ее сейчас и засвидетельствовать все изменения,происшедшие за последние сутки.

— Нельзя валить только на нас вину за все такие отклонения,— произнес Трэгг, пытаясь выглядеть раздраженным.

— Правильно, но есть в них и часть, лежащая на вашейсовести. А теперь посмотрите на Лоринга Черчиля. Этот надувшийся отсамодовольства книжный червяк задергает ее до смерти. Погодите, вот Бобподбросит ему еще парочку свежих фактов, и он начнет сновать из своего кабинетав палату миссис Лоули и обратно, пока не протопчет желоб в полу.

— А что Боб говорил кроме этого? — спросила Милдред Фолкнер.

— Не очень много, — ответил Трэгг. — Его показания осложнилией жизнь больше косвенно, чем прямо.