Когда мы хорошо впитаем эти вечные истины, ставшие тривиальными для всех мыслящих людей, нам будет легко заключить, что все те, кто неустанно внушает нам соответствующие правила, источник всяческого блага, являются нашими друзьями и братьями; что другие своими напыщенными речами могут нас только обмануть и нам навредить; тогда у нас откроются глаза, и мы начнем догадываться, откуда могут проистекать постигающие всех нас беды; и ремесленник, купец, рабочий, все те, кто живет мелкой торговлей, в том случае, если они перестали работать, если их торг замирает, если они вынуждены приостановить свое производство, рассудят, не должны ли они видеть причину своих неудач в бесчинствах, угрозах, насильственных действиях, которые, держа вдали от Франции или заставив скрыться большое количество состоятельных людей, чьи потребности в роскоши помогали этим труженикам прожить, почти перекрыли источники их личного благосостояния. А наши города и села начнут понимать, кому они должны хотя бы отчасти приписать ответственность за эти мятежи клятвопреступных полков, за эти столь частые убийства, поджоги, грабежи, марающие отвратительными, несмываемыми пятнами революцию, которая должна была бы внушать чужеземным народам и будущим поколениям лишь желание подражать ей и чувство уважения; и наконец, все мы, французские граждане, начнем понимать, сколь многим мы обязаны этим мнимым патриотам, не считающимся ни с чем, чтобы навсегда укоренить в наших сердцах ненависть, жажду мести и гражданские разногласия.

Если затем, пытаясь проникнуть глубже, мы присмотримся, каковы могут быть мотивы, побуждающие их вводить нас в заблуждение, мы увидим, что эти мотивы не связаны с интересами общества и, стало быть, ими активно движут их личные, кощунственные интересы; ибо верное чутье говорит им, что в тишине и спокойствии достоинство, талант добродетель взвешиваются на точных весах, и только шумная поддержка толпы может вознести их на высоту тех стремительных и выгодных успехов, что упреждают подобное исследование. Вот почему им важно расковывать, возбуждать, накалять все те народные страсти, которые удаляют мир. Им важно опережать желания толпы, льстить ей, ублажать ее, выбирая подходящую жертву; наполнять слух толпы звуком своего имени и таким образом добиваться мощного, хотя и непрочного превосходства над теми неподкупными гражданами, которые, стремясь не столько к тому, чтобы им рукоплескал народ, сколько к тому, чтобы они были в ладах со своей совестью, дерзают не бояться народа, чтобы быть ему полезным; не присоединяются к нему, когда он забывает закон; предпочитают будущую благодарность народа его сиюминутной любви и умеют, наконец, пренебречь популярностью, чтобы заслужить уважение общества в то время, когда популярность и уважение общества — не одно и то же.

Тогда мы твердо убедимся, что нет на земле никого преступнее этих людей, которые утомляют общественное мнение, заставляют его переходить от одних смутных понятий к другим, бросаться из крайности в крайность, не давая ему времени укрепиться и опереться на незыблемые и вечные основания; которые до такой степени подрывают и истощают народный энтузиазм в борьбе с призраками, что если надо будет вступить в настоящую битву, то на нее, быть может, уже не окажется сил; мы убедимся, что если мы пребудем столь же безумными и поддадимся им, то не избежим опасности бесконечной анархии, верной разрушительницы нашей нарождающейся конституции, нашей свободы, нашей родины. Вот почему все, кого неразумие или злоба привязывают к старому режиму, кто не стыдится сожалеть о нем, все те, кто силится безрассудными противодействиями в сочетании со скандальными сумасбродствами принизить Национальное собрание, членами коего они имеют честь состоять; все те, наконец, кто не хочет ни свободы, ни конституции, ни родины, все они основывают свои последние надежды лишь на диких крайностях этих людей. Они боятся и смертельно ненавидят всех тех честных и благоразумных граждан, которые, проявляя патриотизм, смешанный с той несгибаемой твердостью в отношении вещей и ту умеренность в средствах, что ведут к подлинной справедливости, хотят, чтобы Франция достигла незыблемого благосостояния. Они имеют право страшиться и ненавидеть этих последних, ибо это их настоящие враги и, следовательно, наши настоящие друзья; что касается смутьянов, то только на них они и уповают: стало быть, это их подлинные, явные друзья и, следовательно, наши подлинные враги. Как бы ни был различен язык этих двух партий, коль скоро они преследуют одну цель, коль скоро успех одной неминуемо приведет к тому, чего желает другая, очевидно, что в наших глазах они должны составлять одну и ту же партию.

Так мы узнаем, кого должны слушать, а кого опасаться, каким людям обязаны прошлыми и настоящими бедами: и мы накажем их, но это наказание будет состоять не в тех буйных и жестоких мятежах, не в тех яростных преследованиях, которые показали бы, что мы не далеко от них ушли, а в явном раскаянии нашем во всех насильственных действиях, во всех безрассудствах, которые они заставили нас совершить, в нашем деятельном стремлении исправить зло; их же самих мы накажем вечным недоверием и нескончаемым презрением.

Мы пришли к этим выводам, выстроив простой ряд причин и следствий. Если я извратил их естественную последовательность, если примешал к ним ложные рассуждения и софизмы, то пусть спокойно, без хулы кто-нибудь возьмет перо и опровергнет меня; но до тех пор да будет мне позволено, не колеблясь, взять в свидетели лучшие умы всех времен и всех просвещенных народов, и пусть они подтвердят, не те же ли взгляды они все проповедуют, не этим ли кругом ограничиваются обязанности человека-гражданина, не эти ли советы должно давать людям, чтобы они были свободными и справедливыми; не этими ли познаниями друзья французского народа должны наполнить его слух, его сердце, его память, дабы основать его благоденствие на прочных и незыблемых основаниях.

Да будет угодно небу, чтобы все настоящие граждане, все настоящие патриоты, все настоящие французы, устрашенные угрожающими нам опасностями, побуждаемые действительно обоснованными страхами, взялись все за руки и вместе составили, сказал бы я, почти заговор добродетели, патриотический союз с целью распространения этих спасительных взглядов и сокрушения этой грозной лиги врагов мира, порядка, общественного благополучия! Пусть они не спускают глаз со всех ее шагов; пусть от них не ускользает ни один из ее поступков; и пусть, не довольствуясь для победы над ней прямотой намерений и суждений, они научатся также применять силу и ловкость в борьбе с этими опасными противниками.

Но, конечно, в битвах такого рода те люди, которые, надев внушительную маску патриотической суровости, стремятся лишь завоевать похвалы, властвовать умами и вводить в заблуждение своих современников, отличаются и должны, естественно,