Леди Дэрроу улыбнулась.

– Вот и хорошо.

И впрямь хорошо. Теперь, вероятно, леди Дэрроу уйдет, и Пен сможет…

– Однако я была бы очень рада, если бы сумела убедить тебя стать его женой.

Сердце Пен замерло. Она ошарашенно уставилась на леди Дэрроу, а та как ни в чем не бывало спокойно смотрела на нее.

«Ну разве может леди Дэрроу высказывать такое вслух?»

У Пен подкосились ноги – она бессильно рухнула в кресло.

– Простите. Я… – Тут Пен судорожно проглотила комок, подступивший к горлу. – Это… – Она смотрела прямо в глаза леди Дэрроу – Вы… Вы только что сказали, что хотите, чтобы я вышла замуж за Гарри?

Улыбка так и не сошла с лица леди Дэрроу. Она кивнула в знак согласия.

– Да, именно это я и сказала.

Пен беспомощно захлопала ресницами.

– Но ведь… – Она попыталась собраться с мыслями, но ничего путного в голову не приходило. – Зачем?

Леди Дэрроу уселась в кресле поудобнее.

– Может, ты поймешь, если я расскажу тебе, как все было. Понимаешь, я знала о Гарриет еще до ее рождения, но считала, что это ребенок Уолтера.

Если леди Дэрроу думала, что Гарриет – дочь Уолтера, тогда она наверняка считает, что у Пен с Уолтером без интрижки не обошлось.

Новость хуже некуда. И к тому же оскорбительная.

– Почему вы так считали?

Леди Дэрроу чуть наморщила лоб.

– Ну, до конца я не была в этом уверена. Только предполагала. Взбешенные папаши своих дочерей не раз приходили к графу выяснять насчет Уолтеровых… отпрысков. У него было столько незаконнорожденных детей, что они даже клички удостоились.

Пен кивнула.

– Уолтерово отродье.

Леди Дэрроу вздрогнула.

Черт возьми, это явно задело ее.

– Да, Уолтерово отродье. И когда твой отец пришел к графу, я подумала, что и он из той же длинной досадной череды.

– Да, но я и Уолтер?

Леди Дэрроу улыбнулась.

– Ты ведь помнишь, что я тебя и знать не знала, разве что в лицо. И не будь я в Лондоне до самого отъезда Гарри в Европу, я не могла бы не обратить внимания, что вы с Гарри не разлей вода в поместье.

Именно так все и было. Теперь Пен начинала вспоминать. Леди Дэрроу оставалась в лондонском доме, потому что Летиция, тяжело переносившая беременность Бьянкой, постоянно нуждалась в помощи.

А Уолтер был не из тех, кто стряхивает пылинки с жены. Он торчал в деревне, с прежним усердием перескакивая из одной постели в другую.

Впрочем, как представлялось Пен, у леди Дэрроу вполне могли быть и иные домыслы на этот счет.

Мать Гарри прикоснулась к чашке, решив выпить чаю.

– Знаешь, вспоминаю об этом – ведь это слуги мне сказали: мол, твой отец заявлял, что ребенок Уолтера.

Пен молчала. Ее отец именно так и поступил. Решил, видно, к нему будет меньше вопросов, если он заявит, что Пен беременна от известного волокиты – Уолтера. Как и сказала леди Дэрроу, никто бы этому не удивился.

Ясное дело, обвинив будущего графа, отец Пен рассчитывал на солидный куш.

«О черт!»

Ну мог ли отец навредить ей сильнее?

– Признаюсь, я выбросила это из головы, – продолжила леди Дэрроу. – Это звучит бессердечно? – Она вздохнула. – Возможно, так и есть. У меня появилась новая внучка, которую я могла бы любить, но когда одна и та же боль пронзала мое сердце, я вынуждена была научиться защищать его, иначе оно бы разорвалось.

Леди Дэрроу поставила чашку на столик.

– Пен, в поместье бегает по меньшей мере дюжина моих внуков и внучек, на которых я не могу претендовать и о существовании которых я не догадывалась, пока через год, а то и больше не проявлялась отметина Грэмов. Еще при жизни Уолтера я о каждых крестинах в приходской церкви думала: не моего ли малыша крестят?

Она провела рукой по лицу.

– Конечно, они никогда не будут моими внуками. Даже после появления отметины, когда всем становилось ясно, что отец – Уолтер, все делали вид, что это дети арендаторов, поскольку граф откупался от беременных любовниц Уолтера.

Лицо ее опечалилось.

– Летицию особенно угнетает, что восемь из этих детей – мальчики.

Пен кивнула. Она никогда не смотрела на ситуацию с точки зрения леди Дэрроу, но теперь поняла, насколько это больно.

– Ты и сама знаешь… или скоро узнаешь в полной мере: работа матери трудная, неблагодарная, а порой, кому особенно не повезло, в высшей степени удручающая… даже надрывающая сердце. Я не могла удержать Уолтера от прелюбодеяния с этими женщинами. Я лишь молила Господа, чтобы все происходило по их согласию. – Ее лицо застыло. – Так и было, насколько мне известно. Я не поверю, что он кого-то насиловал.

Леди Дэрроу вопросительно посмотрела на Пен.

Пен поспешила успокоить ее.

– Леди Дэрроу, я никогда не слышала, чтобы Уолтер кого-то принуждал. Да ему и не нужно было. Женщины… Не я, разумеется, но многие женщины… страстно желали – как бы это сказать? – провести с ним время. У него была репутация очень… – Наверное, ей не следует расхваливать матери Уолтера любовные победы сына. – Веселого парня.

Лицо леди Дэрроу немного смягчилось:

– Вот и хорошо. Я иной раз удивлялась, думая об Уолтере. – Она покачала головой. – Нет, смотреть на все это было ужасно.

– Я думаю, возьми Уолтер хоть одну силой, – обнадеживающе проговорила Пен, – отец жертвы тотчас вломился бы в дом и рассказал об этом графу.

Леди Дэрроу кивнула:

– Именно так я себе всегда говорила.

– Вы не спрашивали лорда Дэрроу?.. – нахмурилась Пен.

Леди Дэрроу сказала, что слуги ей рассказывали о том, что отец Пен считал Гарриет ребенком Уолтера. Странно. Она думала, что граф сам сообщил своей жене эту новость.

Графиня покачала головой.

– Нет. Подобные темы мы с мужем не обсуждали. Собственно говоря, мы с ним вообще ничего не обсуждали. У нас был типичный брак по расчету. Я родила ему наследника, потом второго мальчика, а дальше жила своей жизнью, а он – своей. Были времена, когда мы неделями друг с другом и словом не перемолвились. Было так… одиноко.

Вдруг Пен подумала, что так восхищавшая ее неземная красота леди Дэрроу на самом деле была достигнута… отстраненностью.

– Гарри сказал мне, что собирается жениться по расчету на леди Сьюзен, – вырвалось у Пен, прежде чем она успела подумать.

«Дура! Это не мое дело. Леди Дэрроу совершенно справедливо поставит меня на место».