Так я и проторчал в пещере братков, занимаясь ерундой и выполняя общественно-полезную работу… целую неделю. Отряд Седого так и не появился. Я думал еще подождать немного и назавтра уйти дальше, но последняя ночь вдруг все перевернула с ног на голову.

В карауле на этот раз стояли старики, а все остальные, включая меня, мирно спали у костра. Проснулся я от явственного ощущения, что мне в лицо кто-то дышит… Полусонная фантазия моментально нарисовала желанную картинку. Почему-то подумалось, что свершилось чудо, Люся изменила свое категоричное решение «только дружить» и пришла этой ночью ко мне… Но до боли знакомый хрип этого дыхания в одночасье развеял сладкую дымку фантазии. Я распахнул глаза и чуть не сдох от страха — совсем не девичье лицо сейчас маячило передо мной!

Надо мной склонился кровосос и, шевеля своими жуткими щупальцами, торчащими из уродской морды, обнюхивал и осматривал меня, как обычный потребитель, выбирая на рынке продукты. Это был полный привет! Я оцепенел от ужаса. Буквально забыл, как дышать.

И в следующую минуту я бы наверняка помер от разрыва сердца, чтобы не достаться кровососу живьем… но вдруг в пещере взорвался и наполнил ее дикий визг!

Сзади, вцепившись скрюченными пальцами в глаза мутанта и обхватив его своими ногами, на монстра вспрыгнула Люся. Неожиданно в моей памяти промелькнуло слово из легенды. То существо, в которое сейчас превратилась девушка, можно было назвать только так — фурией. Училка неистово орала и наносила мутанту молниеносные удары клинком в шею, в торс и в прочие места, куда только смогла дотянуться ее разящая рука. Рев чудовища перемешался с воплями Люси. Кровосос метался по туннелю, пытаясь сбросить со своей спины это свирепое существо, вцепившееся в него клещом, но так и не сумел ничего поделать с фурией. Наконец монстр рухнул ничком, мордой вниз, и задергался в предсмертных конвульсиях.

Когда хрипящее, булькающее от потоков крови дыхание кровососа окончательно стихло, училка отпустила его, встала и, в последний раз издав оглушающий вопль ярости, пнула труп ногой. К этому победному моменту никто в пещере, ясное дело, уже не спал. Все разбуженные, выскочившие из сна братки застыли безмолвно, в шоке, и таращились на девушку, руки которой сейчас были не в переносном смысле, а реально — по локоть в крови.

Я судорожно сглотнул горький ком слюны, какие-либо комментарии были совершенно излишними. Людмила Александровна только что ножом убила «Ктулху»!!!

— Говнюки вы все! Никакие вы, за юбкой спрятались! — заорала на мужчин девушка, видимо, еще пребывая в состоянии боевой ярости. — Или хотите сказать, что я здесь одна из всех не спала?!

— Кот, не гони, — как-то сдержанно произнес Стилет в ответ на обвинения девушки, — ты же меня знаешь. Дрейфить — это не мое. Я, в натуре, спал. И это… мой ножичек верни.

Бригадир взглядом указал на окровавленный стилет в руках девушки, но не приблизился к ней и на шаг, чтобы забрать свой клинок. Разум здраво подсказывал опытному мужику, что сейчас, наоборот, стоило отдалиться от разъяренной девушки как минимум на несколько шагов назад.

— И мы! И я! И мы спали! — загалдели все наперебой. — И мы! И я спал!

— Ладно, хрен с очкариками! Но я точно видела, что Батон не спал и трясся от страха, а ты, Алоха, испуганными зенками на меня зырил и молчал, сука! — Люся швырнула обвинение двум новичкам.

— Шо ты гонишь, сучка! — вскипел Батон. — Предъява твоя галимая! Да я за пацанов жизнь отдам, не пожалею!

— За базар отвечаешь?! — Люся подскочила к братку в два прыжка и гневно пробуравила его смертоубийственным взором.

— Пацаны, вы шо, поверите этой кобыле, а не мне?!

Батон пытался убедить братков в своей правоте, похоже, не соизволив правильно оценить критичное уменьшение дистанции, разделившей его и Люсю. А зря.

— За базар свой отвечаю!

Эти слова были последними, что он успел произнести.

Дождавшись произнесения именно этих слов, Люся молча вонзила стилет Батону прямо между дуг подъязычной кости по самую рукоять. Острие клинка вылезло из макушки еще ничего не понявшего братка.

— Вот и ответил, — тихо и мрачно произнесла девушка, выдергивая стилет из пронзенной ею мужской головы.

Батон разок кашлянул кровью, обмяк и мешком упал на землю.

— А теперь ты, Алоха. — Люся повернулась к еще одному дрожащему от ужаса пацану. — Что скажешь?

— Я н-не спал, я… прос-сто испугался… — едва выговорил трясущимися губами парень, — п-пацаны, простите, я больше т-так не…

Тихий хлопок выстрела «лавины» оборвал его речь. Приговор сурового закона братков исполнил сам бригадир. «Кто своей трусостью поставил под угрозу жизнь товарищей, жить больше не достоин» — примерно так звучало негласное бригадное правило, если сформулировать его на нормальном русском языке.

— А теперь вы мине растолкуйте, токо опупенно внятно, — Стилет обратился к дозорным, которые прибежали на шум и сейчас, недоумевая, застыли возле трупа мутанта. — Как эта хрень пролезла мимо вас?!

— Не было кровососа ни хрена! Я шо ли хрипучку его не услышал бы? И не дрыхли мы ни фига! — зашумели дозорные, перебивая друг друга. — Да ты че, Стилет, нас, в натуре, в первый раз знаешь?

— Не шумите вы так! Успокойтесь! — вдруг заговорил Плюшевый, ковыряя ножом ступни мутанта. — Смотрите, сколько свежей глины у него между пальцев. Вон и следы на полу влажные. Вокруг нашего туннеля ни одной лужи нет, и такая глина — только в северном карьере, в нескольких километрах отсюда. Но кажется, что этот кровосос только-только вступил в раскисшую породу.

— И что это значит? — Люся уже существенно успокоилась и сейчас с явной симпатией смотрела на молодого парня.

— Похоже, что после последнего выброса в том карьере появился «телепорт», и ведет он прямо сюда, — завершил свою мысль доморощенный гений.

Все молча и быстро засуетились, собирая и упаковывая шмотки. Неизвестно, что или кто именно, насколько скоро и в каком количестве заявится сюда, в пещеру, следующим в очереди. Это укромное место перестало быть безопасным для подопечных бригады Стилета, и братки, понятное дело, собирались отступить вглубь Рыжего леса, к своим старым землянкам. Я наотрез отказался идти с ними и решил прорываться дальше, в обход Армейских складов, через пустоши к базе «Свободы».

До рассвета еще было далеко, мы попрощались и разошлись в разные стороны. Я пообещал при встрече рассказать Седому о перенесенном в другое место «производстве», если, конечно, выживу на пустошах. Людмила Александровна крепко обняла меня, чмокнула в щеку на прощание. Ничего не сказала, только посмотрела пристально, прикрыла свои веки, вновь подняла их, будто подмигивая обоими глазами сразу… и скрылась вместе с бригадой Стилета в чаще леса.

Я проводил тоскливым взглядом их мелькающие между деревьев светлячки-фонарики и отправился по извилистой тропке, намеченной на моей карте Чупакаброй, в обход оживленных Складов.