А когда они поженятся…

Пожалуй, у Джона есть свои тайны. Когда они поженятся, ему придется… Но, в конце концов, он мужчина. У него была любовница. Он знает, как строить брачные отношения, и, разумеется, станет вести себя соответственно. Может, он даже более искусен в любовных делах, чем Дэвид.

Грейс закрыла глаза и прижалась лбом к оконному стеклу. Нет. Одно дело рассуждать о браке бесстрастно, если ты никогда не испытывала страсти, но теперь…

Прошлый вечер на террасе был восхитительным. Сила рук Дэвида, обнимающих ее, надежная опора его груди, прикосновения его губ, ласки его языка. Он дал ей почувствовать чудеса, о которых она и представления не имела, — и не только физические чудеса.

Мужчины могут считать женщин легкозаменяемыми, однако она не мужчина. И Дэвид не дал ей почувствовать, что она заменяема. Он дал ей почувствовать, что она любима. Она никогда еще не чувствовала себя такой оберегаемой, такой ценимой, окруженной такой нежностью.

Слезы выступили на глазах и потекли по щекам, словно струйки дождя по оконному стеклу.

Боже милостивый, что ей теперь делать?

Кейт выглянула из окна своей спальни и увидела Алекса и Гермеса, которые гуляли по лужайке перед домом. Алекс, высокий и стройный, мерил землю широкими шагами, Гермес старался не отставать от него.

Кейт наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Ей нравилось смотреть на Алекса. Каким бы глупым, если подумать хорошенько, это ни показалось, но ее сердце начинало учащенно биться, стоило ей на него взглянуть. Она испытывала при этом волнение, радость и счастье… пока ей не приходило в голову то, о чем она должна была ему рассказать.

Кейт поспешила закрыть глаза. С чего начать разговор?

Она прижала разгоряченный лоб к холодному оконному стеклу. Увидела белку, которая удирала во всю прыть от Гермеса, а тот мчался за зверьком со звонким лаем. Белка быстро взобралась по стволу дерева в гущу ветвей, но Гермес все лаял и лаял. Кейт усмехнулась. Что взбрело песику в голову?

Кейт обратила взгляд на Алекса, который стоял и наблюдал за Гермесом. Какие широкие у него плечи, какой это сильный, мужественный человек… Да, ему уже сорок пять, но он становится таким юношески скромным во время… Кейт прижала к пылающим щекам ладони. Что за мысли? Она отвернулась от окна.

Как добросердечно со стороны Алекса прогуливать Гермеса. Сама она опять себя плохо чувствует, иначе вышла бы на прогулку вместе с ним, несмотря на дождливую погоду.

Возможно.

И если бы вышла, то вдруг да сочла бы себя готовой сообщить ему…

Кейт прижала пальцы к губам. Опять спазмы в желудке. Когда же кончится проклятая тошнота? Неужели все девять месяцев каждое утро она будет поклоняться своему умывальному тазику? Разве большинство женщин не чувствуют себя нормально после нескольких первых недель беременности?

Она в который уже раз остановилась перед трюмо, повернувшись к зеркалу боком и приглядываясь, заметна ли округлость живота.

Нет, это лишь ее воображение. На самом деле живот у нее такой же плоский, как всегда… пока что. Но со временем и, возможно, очень скоро…

Она обязана сказать Алексу. Это не тот секрет, который можно долго хранить.

Кейт вернулась к окну. Алекс и Гермес уже скрылись из виду.

Обозлится ли Алекс, когда узнает? Станден, тот, конечно, придет в бешенство, а ему она тоже должна сообщить о случившемся. Ей противно будет слушать, как он орет и рычит, но мысль об этом далеко не так сильно беспокоила ее, как мысль о возможном гневе Алекса.

Она тяжело опустилась на диванчик у окна. У Алекса есть вполне основательная причина гневаться на нее. Она его обманула, пусть и ненамеренно. Но он уже усомнился в ее правдивости. Более чем усомнился — он убежден, что она лгунья. Все эти годы он считал, что она уже была обручена с Оксбери, когда пошла вместе с ним в парк возле дома Олворда. Она, разумеется, не знала об этой помолвке, потому что Станден все устроил у нее за спиной. Она даже не читала объявление в «Морнинг пост», потому что он усадил ее в карету, которая увезла ее домой в имение еще до того, как вышел номер газеты. Она не знала о том, что помолвлена, пока преподобный Постен не сделал оглашение в церкви в следующее воскресенье после ее приезда домой. Тогда она едва не упала в обморок.

Но Алекс считал, что она его обманула, а теперь решит, что она обманула еще раз, сообщив о своем бесплодии.

Кейт машинально разгладила платье на коленях. Как он поведет себя, когда она признается ему, что беременна? Умоет руки или попросит ее выйти за него замуж?

Он может сделать ей предложение. Ведь Алекс порядочный человек, настоящий рыцарь. Он говорил о браке тогда ночью в Оксбери-Хаусе.

А что она ему ответит, если он сделает предложение? Кейт не знала. Она рисовала эту сцену в своем воображении несчетное количество раз с тех пор, как поняла, что забеременела. Случалось, что она чувствовала себя храброй и отказывала ему. Недопустимо наказывать его за ее ошибку. Но в других случаях она была трусихой и отвечала ему согласием. Мысль о том, что она беременна и не замужем, пугала ее до ужаса. Она будет отринута обществом, ее ребенок станет незаконным ублюдком.

Ладони у Кейт вспотели, дыхание участилось. Ни в коем случае нельзя паниковать. Она должна взять себя в руки. Она поговорит с Алексом. Скоро. Откладывать больше нельзя.

Но для такого разговора нужна особая обстановка. Он должен состояться в уединенном месте. И когда она решится на это окончательно и бесповоротно, то прежде всего потребует, чтобы ее не перебивали. В имении лорда Моттона, конечно, найдется подходящий уголок, но сначала она должна упросить Алекса пойти туда вместе с ней. Нужно дождаться, когда прекратится дождь и выглянет солнце.

Снова она оттягивает время трудного, ох какого трудного разговора! Дождь вполне может идти всю неделю, а где она, Кейт, окажется потом?

Но ведь в этом очень большом доме как раз и есть место, где их с Алексом никто не потревожит.

Ее взгляд остановился на двери рядом с ее письменным столом. Она соединяла ее комнату с комнатой Алекса. Кейт считала, что она заперта. Но так ли это?

Алекс все еще прогуливался с Гермесом. Самое время проверить, заперта ли дверь.

Она взялась за ручку, повернула ее и осторожно толкнула дверь. Та бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях. Затаив дыхание, Кейт заглянула в комнату.

— Тетя Кейт…

– Ох!

Кейт больно ударилась головой о дверной косяк.

— Тетя Кейт, дорогая, вы ушиблись?

Грейс поспешила войти в комнату, но Кейт все же успела захлопнуть смежную дверь и отойти от нее до того, как племянница оказалась рядом с ней. Она не хотела, чтобы Грейс строила догадки о другой комнате, точнее сказать, о ее обитателе.