– Тогда не обсуждайте, – ответил он и подал ей руку, чтобы проводить к экипажу.

Она не слишком хотела общаться с ним – хотела побыть в одиночестве, наедине со своим горем, которое грозило захлестнуть ее, – но карета Келлера ждала, и каждая секунда промедления казалась мукой, которую Элинор не в силах была вынести.

– Спасибо за заботу, сэр.

Карета была роскошной, но Элинор почти не замечала этого. Мистер Келлер сел напротив нее и спросил:

– Куда вас доставить, мисс Бекетт?

– В «Рощу», на Кинг-стрит, пожалуйста. – Элинор закрыла глаза, убийственная волна горя грозила поглотить ее. – Представить не могу, что вы должны думать обо мне, мистер Келлер.

– Я самого высокого мнения о вас, мисс Бекетт. Вы женщина с совестью, и хотя позирование мистеру Хастингсу, возможно, серьезная ошибка, я знаю, что к ней вас привели бедность и отчаяние. А вот мне следовало бы извиняться перед вами.

– Нет-нет, мистер Келлер. – Она поправила шаль и отвернулась, не желая даже смотреть на Томаса, боясь увидеть жалость в его глазах. – Пожалуйста, не надо об этом. Дела наших отцов – в прошлом. Я не могу… вновь переживать такое сегодня.

Несколько минут прошло в молчании, потом Томас снова заговорил:

– Я сожалею о том, что произошло, мисс Бекетт, но не могу не надеяться, что вы отпразднуете ваше освобождение от такого человека… если не сегодня, то, возможно, со временем. Он предложил вам слишком мало, мисс Бекетт.

Элинор закрыла лицо руками, стараясь не разрыдаться в присутствии этого человека.

– Сэр, вы не должны… так говорить.

– Думаю, вы заслуживаете лучшего, и если вы позволите мне…

– Нет! – Элинор уронила руки; новый приступ ярости накатил на нее. – Хватит предложений! Я не пойду от одного мужчины, пытавшегося проявить щедрость, к другому. Я не утопающая, Томас Келлер. Глупый или нет, но я сделала собственный выбор. И будь я проклята, если стану опираться на вашу руку, заливаться слезами и позволю вам думать, что я… – Элинор сделала глубокий вдох, не обращая внимания на струившиеся по лицу слезы. – Я хотела только одного – жить честно и не страдать от прихотей судьбы. Хоть мне крайне неприятна была голодная и полная лишений жизнь, я думала, что если останусь верной себе, то ничто меня не ранит. Увы, я ошиблась. Но, пожалуйста… не надо говорить о праздновании моей свободы.

«Я не хочу быть свободной! Я отдала сердце человеку, которому нужна была всего лишь фигура для живописи, плоть… временная муза. О Боже! Из его собственных уст услышать такое…»

Томас молча кивнул и отвел взгляд, чтобы дать ей возможность выплакаться. Когда же карета остановилась перед гостиницей, Элинор едва узнала «Рощу», смутно различимую сквозь слезы. Утирая щеки, она тихо спросила:

– Мистер Келлер, вы когда-нибудь переживали такое крушение, что сомневались в том, что способны дышать?

Он с сочувствием посмотрел на нее.

– Это не крушение, мисс Бекетт, и я настаиваю на том, что сказал раньше. Вы совестливая женщина, и я рад, что узнал вас.

– Приятно было с вами познакомиться, мистер Келлер. И я… Подождите! – Взявшись за ручку дверцы, она спросила: – Почему вы там были? Почему вы сегодня утром находились в студии?

Лицо Томаса стало почти страдальческим.

– Я боялся, что он дурно обращается с вами. Я пришел к нему… убедиться, что ошибался.

Элинор смотрела на Келлера, не зная, как реагировать на его признание.

– Вы ошиблись, мистер Келлер. Он никогда дурно со мной не обходился. – У нее горло перехватило от нахлынувших воспоминаний о нежных прикосновениях Джозайи.

– Он не таков, каким кажется, мисс Бекетт.

– К-как это?

– Всем известно, что много лет назад семья отказалась от него из-за того, что он выбрал такую… аморальную профессию. У него есть богатые друзья, но… Позвольте спросить: откуда у него состояние? Если он не слывет великим художником, если не слышно о его потрясающих успехах, то откуда средства, которыми он располагает? Кажется, никто этого не знает, мисс Бекетт. А вы?

Она покачала головой.

– Это… не моя забота. И не ваша.

– Он на несколько лет исчезает в Индии, потом внезапно появляется и сторонится почти всех, кого знал прежде. Хастингс не джентльмен, мисс Бекетт. Он притворщик и…

– Довольно! Вы черните собственную репутацию, когда говорите подобное, вы бесчестите себя, мистер Келлер. Я больше не стану говорить о нем. А если я обманулась, то хорошо это сознаю. Как ни странно, но я горжусь своим легковерием. Как и мой отец, я хочу верить в лучшее в людях и видеть в них те качества, которые мне дороги. И эту ошибку я исправлять не желаю. Всего доброго, мистер Келлер. – Элинор, не дожидаясь помощи, вышла из кареты и не оглядываясь направилась к гостинице.

Она была благодарна Томасу за заботу, но не сомневалась: он неправильно истолковал и характер Джозайи, и ее собственный. Он приписывал им роли злодея и беспомощной жертвы, но у нее сейчас не было сил с ним спорить. Элинор предполагала, что грубое поведение Джозайи у Уоллов ввело Келлера в заблуждение, а катастрофическая встреча сегодня только укрепила его в этих заблуждениях.

Что же касается состояния Джозайи, то это ее менее всего волновало.

Каковы бы ни были намерения Келлера, ей следовало проявить здравомыслие и держаться от него подальше… И Элинор надеялась, что больше не встретится с мистером Томасом Келлером.

Майкл Радерфорд стоял на лестничной площадке, когда Элинор в спешке, ничего не видя от слез, налетела на него и выбила у него из рук какие-то бумаги. Бумаги разлетелись, и она опустилась на колени, чтобы помочь собрать их.

– Извините, сэр.

– Пустяки. – Майкл опустился рядом с ней и потянулся за обрывками «Таймс» – Вы плачете? Что с вами?

– Я в полном порядке, мистер Радерфорд! – Элинор старалась не обращать на него внимания и сосредоточилась на рассыпавшихся бумагах.

Талли, должно быть почувствовав неладное, взбежал по лестнице, чтобы им помочь. К удивлению Элинор, реакция мистера Радерфорда на помощь оказалась довольно странной. Он стал быстрее собирать обрывки и даже вздрогнул, когда Талли протянул один обрывок Элинор, поскольку она оказалась ближе. Правила хорошего тона требовали тут же передать бумагу Майклу, но что-то заставило Элинор посмотреть на нее.

«Шакал» – это слово привлекло ее внимание, и она сквозь туман слез быстро прочитала: «Шакал согласен на «Чертополох». Пятница, в полночь».

Элинор покачала головой:

– Ну и ну, мистер Радерфорд. И часто «Отшельники» встречаются в таких местах?

На лице Майкла промелькнул ужас. Он выхватил бумагу у нее из рук и быстро спрятал в карман.

– Это не встреча. Талли, давай сюда остальное.