тобой. Переобувайся и проходи.

Да, точно.

Я будто очнулась после долгого и приятного сна. Быстро сняла босоножки, вставила ноги в гостевые тапки и поинтересовалась:

— А куда проходить?

— В гостиную, — ответил Лев, кивнув в сторону большой комнаты. — Я там стол накрыл, а то на кухню мы все с трудом влезаем.

Я кивнула и повела радостных близнецов вглубь квартиры.

Медовик мне, как всегда, удался на славу. На такую невероятную славу, что мы впятером за полчаса умяли почти весь торт — остался крошечный кусочек, и то его бабушка практически вырвала из лап мальчишек, заявив: «Это дяде Лёве на завтра». И Фред с Джорджем согласно промолчали! Их дружба со Львом перевесила искреннюю любовь к вкусным тортикам, особенно к медовику.

После чаепития мы наконец презентовали соседу привезённую ракушку, а затем ещё часа два все вместе играли в настолку, и в конце вечера, когда я строго сказала, что нам пора домой, Лев вдруг заявил:

— Ксения Михайловна, Фред, Джордж, вы идите, а я вашу маму немножко задержу. Буквально на полчаса. Нам надо кое-что обсудить по работе.

Я от такой наглости аж онемела, и главное — как искренне соврал-то, и голос какой чистый, не дрожащий. У меня бы, пожалуй, не получилось бы настолько незамутнённо солгать, я бы непременно дрогнула где-нибудь на последнем слове.

— Конечно-конечно, — просияла бабушка, и я, глядя на её цветущий и довольный вид, почувствовала, что непроизвольно начинаю краснеть. — Сколько угодно! Мы с ребятами сами справимся. Фред, Джордж, пойдёмте, — родительница встала и потащила за собой мальчишек, — а мама пусть… обсудит рабочие моменты.

Обалдевшая я не знала, что сказать, поэтому просто поднялась, чтобы проводить своих домашних до двери, кивнула, когда все трое махнули мне ладошками и заявили: «Можешь не торопиться!», а потом, когда Лев закрыл за ними дверь и оглянулся на меня, вопросительно уставилась на него, подняв брови и сложив руки на груди в защитном жесте. Так, на всякий случай.

— У тебя такой вид, словно ты ждёшь нападения, — дружелюбно засмеялся Лев, поднимая вверх ладони. — Я с мирными намерениями, честно. Пойдём в комнату?

Ну уж нет. Я там диван симпатичный видела… И что-то мне подсказывает, что нас со Львом туда притянет, как магнитом.

— Давай лучше на кухню.

Я, кстати, во время встречи всячески избегала как-либо называть Льва, но когда приходилось, всё же придерживалась формы «ты». Мне казалось, «выкать» ему теперь будет в высшей степени глупо, а ещё это раздразнит моих охламонов, которые, во-первых, расстроятся, а во-вторых, могут придумать какой-нибудь очередной план по нашему сближению, после которого я не выживу.

Я села за стол, Лев молча достал чашки, чайные пакетики, включил чайник. Я хотела бы сказать, что больше не могу ни есть, ни пить до завтрашнего утра, но тоже почему-то промолчала.

В конце концов это молчание всё-таки подействовало на меня не хуже прикосновения, и я выпалила первое, что пришло в голову:

— А зачем тебе трёшка?

— В смысле? — не понял Лев, опустился на табуретку и протянул мне чашку. — Держи. Вряд ли ты, конечно, ещё что-то осилишь, но я, как радушный хозяин, обязан поухаживать.

Я постаралась не обращать внимания на это «поухаживать», чтобы не смущаться двусмысленностью выражения, и быстро продолжила:

— Ну ты купил эту квартиру. Трёхкомнатную. Зачем? Ты же один.

— Почему один? С Ремом.

Лев дружелюбно улыбался, и я не удержалась от ответной улыбки.

— И всё-таки?..

— Алён, представь обстановку, в которой я рос, — мужчина сделал глоток из чашки и откинулся на табуретке, как на диване, уткнувшись спиной в кухонную стену. — Мы жили в крошечной двушке — родители, трое детей и наша бабушка по маминой линии — у неё периодически случались провалы в памяти, поэтому мама после смерти своего отца забрала её к нам. Так вот, я всю жизнь делил одну комнату с братом, бабушка и родители теснились в гостиной, а Марина… сестра вообще жила в кладовке.

— Где? — я вытаращилась на Льва, надеясь, что это он так пошутил.

— В кладовке, — повторил сосед, смеясь. — На кухне не было места, а в кладовке папа приладил кушетку, и Маринка там спала. Не знаю, как она обошлась без клаустрофобии.

— Ужас какой.

— Да ладно, у меня было счастливое детство, — пожал плечами Лев. — Но с тех пор мы все любим пространство. Побольше комнат, высокие потолки, балкон. Я бы четырёхкомнатную квартиру купил, если бы денег хватило.

— А как ты вообще накопил с зарплатой учителя?

— Я накопил только половину стоимости. Понимаешь… — Лев озадаченно и со смущённой улыбкой почесал в затылке. — Я очень хорошо умею экономить и копить деньги. Такая вот у меня особенность. Плюс я же оставил бывшей жене квартиру, которую мы покупали вместе, но мы договорились, что она вернёт мне половину уже выплаченной стоимости. У Тани проблем с деньгами нет, и она с лёгкостью выполнила это условие.

Умеет экономить и копить деньги… Да, очень полезное качество. Особенно для моего мужа.

Нет, нельзя о подобном думать. Нельзя-нельзя!

— Вообще я не об этом хотел поговорить. В твоём классе учится девочка, Наташа Иванова.

Услышав знакомое имя, я встрепенулась, насторожилась, и все неположенные мысли сразу покинули голову.

— Да, учится.

— Я знаю её отца, как оказалось. Я даже не подозревал о том, что Женькина дочь учится в твоём классе, но он вчера мне позвонил и попросил поговорить с тобой. Сказал, что сам не может, правда, я не понял причину, но это не так важно. В общем, Алён, девочка болеет, и её папа просит нас, учителей, не нагружать Наташу слишком сильно. Она раньше была, как я понял, отличницей — вот сейчас она это звание не потянет. Он так сказал.

Я сидела, словно оглушённая, и пыталась осмыслить полученную информацию.

Отца Наташи я прекрасно помнила — он каждый год исправно приходил на родительские субботники, да и первого сентября обязательно провожал дочь в школу. Кроме Наташи у него ещё был сын, тот в прошлом году закончил шестой класс.

— Тогда надо поговорить с остальными учителями. А чем болеет? И с физкультурой что тогда?

— Чем болеет, не уточнил, и вообще избегал обсуждать эту тему. По физкультуре справку принесёт.

Избегал обсуждать… ох, не нравится мне всё это. Тут два варианта — либо девочка попала в какую-то беду, либо действительно болеет, и болеет серьёзно. Даже не знаю, какой вариант лучше…

— Ладно, я поняла, — кивнула я в конце концов. Сначала надо предупредить коллег, а остальное решу потом. — Разберёмся.

И тут Лев сменил