Даже Юля в последнее время пританцовывает. Она, правда, все еще в поиске, но решила не торопиться с созданием семьи – пожить как живется, расслабиться и довериться процессу. Слава богу! А то, мне кажется, нет для мужчин ничего хуже, чем женщина, ищущая мужа. В глазах – сканер, руки сжаты в хватательной позе, ноги напряжены для броска… Ужас. Поэтому Юлька все еще одна, несмотря на первоначальное обилие ухажеров. И вот вдруг до нее дошло, что никакой паники не нужно, все произойдет само собой, тогда, когда должно произойти.

Я знаю, это она умных мыслей в нашем будущем журнале начиталась.

В разделе «МЖ».

Да и коллективчик у нас – будь здоров – веселенький.

С Юрой мы продолжаем ругаться, как собаки. Сначала я очень переживала, а потом тоже решила не реагировать, когда парень нервничает. Он, например, заорет, а я по головке поглажу, чего-нибудь смешное скажу. Это, конечно, работает – сразу вся злость улетучивается.

Решить-то я решила, но получается через раз. Слишком у меня характер строптивый, слишком сильно я привыкла к независимости, к тому, чтобы делать только то, что хочется мне, не считаясь ни с кем. А уж чувство собственной важности у меня какое, боже ты мой! И Юру, конечно, понять можно – он-то настоящий мужик и просто-напросто психует от того, что я все по-своему пытаюсь сделать. Ладно, главное – не сдаваться. В смысле не опускать руки, искать возможности, продолжать создавать отношения, которые устроят обоих.

Я вообще за то, чтобы мужик главным был, по крайней мере в теории, но на домострой – не согласна. А у него еще привычка распоряжения мне выдавать, так, словно я его исполнительный секретарь. Пойди туда, сделай то, сдай в ремонт ботинки, купи мне диск с барабанами, отнеси в третий кабинет документы… И выполнять это все нужно немедленно после получения приказа – слово «сейчас», которое не сопровождается сверкающими пятками, повергает его в ярость.

Словно я целый день только лежу на диване и думаю, куда бы мне смотаться, чтобы занять себя. Я, если честно, предпочитаю все бросить и мчаться за этим диском, лишь бы не слышать его воплей, но иногда реально это невозможно. Тогда разражается скандал и обиды на то, что мне наплевать на его нужды, желания, мечты. Манипуляция жесткая.

В принципе я и сдаю позиции потихоньку, одну за другой – на работе советоваться научилась, прежде чем решение принять, выполняю поручения, звоню и докладываю, во сколько буду, ночую дома, шмотки разбрасываю только в одной комнате и даже посуду мою, чего я не делала лет семь! А главное – я научилась не спрашивать «ты где?» и «что ты делаешь?», когда звоню ему по телефону. И не лезу в его телефон читать эсэмэски, честно-пречестно, прямо по рукам себя бью.

Контроль – страшное слово для мужчины.

Зато у него «куда пошла?» – любимые слова. Ну, какая разница, куда я пошла, что мне, маршрут дня в письменном виде согласовывать?

Я не связываюсь – легче доложить, чем в разборках участвовать.

Неравноправие какое-то. Однако протестовать бесполезно, у него железобетонный аргумент: «Ты женщина, а я мужчина. Мужчина несет ответственность за семью. Поэтому решения принимать тоже ему. Поэтому мужчина – главный. Точка». Вот я попала…

Что просила, то и получила в общем-то. Но парню всего этого мало, у него похоже появилась идея фикс – уволить меня из координаторов. То ли его бесит тот факт, что я неплохо рулю там целой кучей успешных людей, то ли то, что времени это много отнимает, а скорее всего, то, что для меня это очень важно и он, видно, чувствует себя на втором месте. Потому что журналом я тоже много занимаюсь, но журнал – его проект, и это все равно что я занималась бы самим Юрой.

Возможно, он прав. Вот предложи мне сейчас сделать выбор – Игра или Юра, что я выберу? Ой! Фу. Даже думать не охота об этом. И то и другое важно. Но тогда получается, что я опять одной жопой на двух стульях усидеть пытаюсь.

У Юли, когда она еще со Стасом была, разговор обоюдный состоялся с таким вот резюме: «Если будет стоять выбор – я однозначно выбираю Стаса, это даже не обсуждается». И Стас, видно, не просто знал это – на уровне ощущений понимал, чувствовал – она за ним хоть откуда и хоть куда. Поэтому, наверно, никогда и не ставил Юлю ни перед каким выбором.

В общем, эта Игра у меня теперь – камень преткновения. Каждый раз, отвечая при Юре на капитанский звонок, я ощущаю волну недовольства. Выбираясь рано утром из-под одеяла, чтобы ехать на собрание, я выслушиваю множество нелестных слов о своей работе.

– Ну зачем, зачем тебе это? – сотрясает пространство Юра после моего возвращения. – Чего тебе не живется спокойно?

– Как это спокойно? Мы же сами все затеяли, целый проект о яркой жизни придумали!

– Ярко – не значит беспокойно и геморройно! Ты же сама ревешь, когда встаешь в полшестого.

– Ну и что? Зато через полчаса уже песенки пою. Ты давно ездил по Москве в шесть утра на спортивном автомобиле?

– Вообще не ездил.

– Вот это я называю яркой жизнью!

– Понятно. Это, конечно, интереснее, чем просыпаться со мной в обнимку.

– Юрик, ну чего ты? Я на собрания езжу три раза в неделю максимум. Остальное время просыпаюсь с тобой. Ты мне важен, правда.

– Сразу после Игры твоей становлюсь тебе важен.

Ну, ужас! И вот такие дурацкие манипуляции просто без конца. Я стараюсь не покупаться, но иногда не выдерживаю – достает.

Ну не имеет он права требовать, чтобы я уволилась, тем более что нам разводиться через несколько месяцев. Нормально, если я уволюсь и останусь как без работы любимой, так и без мужика любимого!

С другой стороны – получается, что я не готова довериться ему и просто безусловно поверить в то, что мы будем вместе. Я не готова ради него рисковать работой. И получается, что она мне важнее. И что бы я ему ни говорила, по действиям моим становится понятно – работа важнее. И в наши отношения я не верю. Зато верю в то, что мы получаем ровно то, во что верим.

Уф! Голова опухла от этих дурацких рассуждений.

Говорят, все мы делимся на два типа – шизофреники и параноики. По количеству каналов чего-то там[5]– два и один. Мышления может.

Я точно шизофреник. У меня два канала, и они никак не найдут приемлемый способ взаимодействия. Вот я и разговариваю вечно сама с собой, то на одну сторону самой себя встаю, то на другую. И ведь обоих понимаю, блин!

А Юра параноик. У него канал один и вообще все ясно. «Делать надо так, как я говорю, потому что по-другому быть не может. И вообще, я всегда прав». И пока он меня до слез не доведет – не успокоится. И после этого не успокоится, психанет только. На слезы мои он зачастую неадекватно реагирует, как, впрочем, и любой мужик реагирует на женские слезы. Я очень часто реву, это правда, но тем не менее. Я же не прошу что-то немедленно делать потому, что я плачу, – уступать мне, делать по-моему. Просто плачу. Чувства нахлынули. Что мне их, прятать, что ли?