В рубке у Лиут уже все было готово к операции. Рядом с ее сферой обеспечения стояло хирургическое кресло, рассчитанное не менее чем на горхиню – над ним уже нависли гроздья миниманипуляторов, похожие на щупальца дохлого осьминога. Под испуганное ойканье родных будущая аватара скинула свой иждивенческий балахон и, полностью обнаженная, залезла в глубину этого мягкого кресла, которое тут же обхватило ее своими объятьями. Дальше все произошло очень быстро. Не было ничего подобного на операции на головном мозге, как их показывают по телевизору. Просто щупальца-манипуляторы, зависшие над головой блаженно прикрывшей глаза девушки, вдруг опустились на ее макушку, немного там пошевелились, после чего поднялись обратно.

Все, операция была завершена; и, как сказала у меня в голове Лиут, прошла она успешно и без малейших осложнений. Теперь оставалось только ждать, пока чип сам установит нужные связи и подключит Лиут к сознанию аватара.

Минут через десять сидящая в кресле девушка открыла глаза и огляделась, чуть поворачивая голову. Я заметила, как изменился ее взгляд. В нем больше не было равнодушия и безразличия, напротив, глаза стали ярче и горели огнем живого интереса к окружающему миру. Мимика раскрасила ее лицо эмоциями, сразу сделав его привлекательным и милым. Радость, удивление, любопытство… От нее трудно было оторвать взгляд. Я глянула на родителей – отец, обхватив супругу за плечи, блестящими глазами пристально наблюдал за Ольгой, а мать, так же жадно глядя на нее, ритмично качала головой, прижимая руку ко рту, при этом из ее глаз катились крупные слезы…

Девушка немного неуклюже соскочила с операционного кресла. Застыв на несколько секунд, она медленно обвела нас глазами, в которых сияло радостное узнавание. Затем, не обращая внимания на свою наготу, Ольга-Лиут поприветствовала нас ясным и звонким голосом:

– Здравствуйте, дорогие мои друзья, Владимир и Вика. Очень рада вас видеть. Я так счастлива… Я вас очень сильно люблю. И вас, Сергей Константинович и Антонина Витальевна, я тоже очень рада видеть. Мы тут с вашей дочерью очень крепко подружились, и она мне теперь вместо любимой сестрицы, а вы – как родные отец с матерью, тем более что у меня никогда не было ни матери, ни тем более отца…

И тут же изменившимся, каким-то детским сюсюкающим голосом произнесла:

– Мамочка, папочка, Танюша, Ванечка, я вас очень люблю. Мне теперь очень хорошо, и Лиут тоже хорошая, она меня сильно любит и будет заботиться обо мне. Теперь она живет в моей голове, и мы с ней – одно целое…

Мать Ольги зарыдала, прикрывая лицо руками. В этот момент я подошла к Ольге-Лиут и накинула на нее банный халатик. И вовремя – мама, папа, брат и сестра подошли и стали обнимать ее, и плача, и смеясь одновременно. Я от такой сцены и сама едва не разрыдалась…

– Это ты? Оленька, доченька, это ты? – спрашивала мать, заглядывая в глаза Ольги-Лиут.

– Мамочка, конечно, это я! – отвечала та. – Я ведь все помню – и как мы с тобой кошку в тумане рисовали, и как я папин паспорт фломастером исчеркала, и Бульку помню, собачку нашу…

– О Боже! О Боже! – восклицала мать, судорожно прижимая к себе вернувшуюся дочь. Слезы не переставали катиться из ее глаз.

Я, не в силах выносить эту сцену, уткнулась лицом в грудь Шевцова.

– Это правда она? – тихо спросила я. – Или Лиут обманывает, дорвавшись до чужих воспоминаний?

– Как тебе сказал, милая… – прошептал в ответ Шевцов. – Это, конечно, не совсем она. Сама Ольга не смогла бы так говорить. Но она умеет чувствовать… И Лиут выражает словами ее чувства. А что касается воспоминаний… Думаю, что да, Лиут немного лукавит, получив доступ к чужой памяти. Однако вспомни, что говорила Ираида Леонардовна. Теперь Ольга всегда будет отождествлять себя с ней, с Лиут. Когда Лиут произнесла те слова, Ольга словно бы и сама «вспомнила» все то, о чем она говорила. Так что, при такой вот помощи Лиут, со временем личность Ольги действительно будет развиваться…

– Хм, получается, это будет что-то вроде раздвоения личности? – скептически заметила я.

– Пожалуй, да, – согласился Шевцов. – Впрочем, не могу сказать точно. Надеюсь лишь, что это пойдет на пользу обеим…

Уже потом, анализируя свои впечатления, я вспомнила, каким взглядом Ольга-Лиут (я их пока еще разделяю) посмотрела в нашу с Шевцовым сторону. Поскольку воспринимает она именно наши постельные эмоции, то у меня возникло подозрение, что со своим новым аватарским телом «тетушка» Лиут решила прописаться третьей в нашей постели. Подобными играми я никогда не увлекалась (и не собираюсь), и вообще до встречи с Шевцовым была девственницей, и поэтому даже и не знала, как реагировать на такую возможность.

У нас с Лиут получился классический треугольник из двух подруг, влюбленных в одного мужчину, причем ее любовь на первом этапе была индуцирована моей. Но драться мы с ней не будем, еще чего! Надо будет тактично намекнуть ей, что у нас, у людей, так дела не делаются. Шевцов, хоть к Лиут он относится с истинными теплотой и участием, тоже отнесся к такой возможности резко отрицательно. Он мужчина и император, а не почетное переходящее знамя. Лиут, она же в нашем обществе совсем новенькая, и прежде чем заводить постельные знакомства, пусть использует свое новое тело для обычного знакомства и общения, и поучаствует в нем в Совете Графов. А уж потом, вместе с чувством, именуемым любовь, к ней придет и то, что мужчина и женщина делают вдвоем, оставшись наедине. Пусть все у нее будет так же, как было у меня с Шевцовым, и тогда она станет по-настоящему счастлива.

день 106-й, корабельное время 10:15, «Несокрушимый», рубка управления.

Владимир Владимирович Шевцов, полноправный, но еще не коронованный Е.И.В.

Если разгон до четырех процентов световой скорости с отрывом от центра местной гравитации (Солнца) – дело нудное и долгое, потребовавшее от нас двух земных месяцев, то межзвездный полет вышедшего в серию прыжков «Несокрушимого» – стремителен и неудержим. Прошло всего четверо земных суток с того момента, как мы первый раз ушли в гипер, а «Несокрушимый» уже покрыл расстояние в шесть тысяч световых лет, совершив для этого сто двенадцать прыжков. И вот теперь бледно-желтая горячая звезда класса F4 ярким бриллиантом светилась в трех сотнях астрономических единиц перед нами, четко выделяясь из россыпи окружающих ее звезд, которая была значительно плотней, чем у нас дома. Думаю, что на планетах этих звезд никогда не бывает настоящей темноты, ибо свет нескольких близлежащих звездных скоплений достаточно ярок, чтобы соперничать со светом полной луны. Что касается самого полета к этой звезде, то больше всего он был похоже на слалом между опорными точками маршрута, который не должен приближаться к центрам притяжения – то есть к звездам – на расстояние меньше одного светового года.

Лиут, которая теперь общается с нами через тело своего аватара, сказала, что она бы так не смогла. В смысле разогнаться при отсутствии груза за сопоставимое время и покинуть сферу притяжения звезды – это всегда пожалуйста, но вот корректировки на промежуточных точках маршрута «Несокрушимый» делает чуть ли не на порядок быстрее, чем она. Большая масса корабля обеспечивает большую точность и быстроту определения позиций звезд посредством масс детектора, а планетарный привод большей мощности быстрее выводит корабль на новый курс. Но все равно тратить два месяца только на то, чтобы оторваться от звезды, мне кажется невиданным расточительством. С другой стороны, у нас дома все организовано почти так же. На большинстве авиационных маршрутов времени на полет тратится в разы меньше, чем на путь от дома до трапа самолета; и потом от того же трапа до пункта конечного назначения.