Она сама наполнила бокалы и принесла их в гостиную, где предложила гостям сесть. В разговоре она сердечно поблагодарила Рона за помощь, которую он оказал Джой, и та растрогалась: мать делала все возможное, чтобы Рон почувствовал себя как дома, и он мало-помалу успокаивался. Он решил, что Вероника приятна в общении и принимает близко к сердцу интересы дочери. Она призналась, что поначалу актерская карьера Джой внушала ей тревогу, но эти времена уже в прошлом, и теперь она искренне благодарна ему за помощь.

– Это лишь начало, – с улыбкой заверил он. – Джой обязательно станет звездой. Я был бы рад подыскать ей роль, в которой раскрылся бы ее талант певицы. Эта рекламная кампания поможет ей приобрести известность: целый год ее лицо будет видеть вся страна!

Вероника порадовалась, услышав, что Рон оценил певческий талант Джой, и подтвердила, что она чудесно поет.

Беседа продолжалась почти час, за это время они допили бутылку шампанского. Рон осушил три бокала и тому времени, как пора было уходить на ужин, успел влюбиться в Веронику и расцеловал ее на прощание в обе щеки. Вероника пожелала ему удачи на завтрашней деловой встрече. Он посадил Джой и Веронику в такси и помахал им на прощание. Сияющая Вероника повернулась к Джой:

– Он мне нравится! Умный, честный, предлагает превосходные решения для твоей карьеры и от тебя без ума. – Вероника была несказанно довольна. Джой заулыбалась матери.

– Он такой хороший, мама, – у нее перехватило горло от нахлынувших чувств. Мать обняла ее.

– Ты тоже. И я тобой горжусь. – Вероника нисколько не преувеличивала.

– Спасибо, – со слезами на глазах выговорила Джой. Всю дорогу до ресторана она держала мать за руки. Прежде моменты такой близости между ними случались редко, но Вероника надеялась, что сегодняшний станет первым из множества.

Джульетта и Тимми встретили их в ресторане «Бальтазар» в Сохо, который выбрали, чтобы отпраздновать отъезд Джульетты. На этот девичник сама Джульетта явилась в приподнятом настроении: она уже успела раз шесть созвониться с Жан-Пьером Фларианом, сообщить, что приезжает, и обсудить, за какую работу браться сначала. Ей не терпелось также повидаться с Элизабет и Софи, когда та приедет домой на выходные из Гренобля.

Тимми тоже наконец отыскала подходящее здание для приюта, чему была очень рада. А Джой и Вероника выглядели так, словно у них появился общий секрет. После того как заказ был сделан, Вероника объявила собравшимся, что она только что познакомилась с Роном и буквально влюбилась в него. Тимми встретилась с ним накануне, и на нее он тоже произвел благоприятное впечатление.

– За такого человека стоит держаться, – заключила Вероника, и Джой согласилась с ней.

– Значит, всех вас ждут великие дела, – обрадованно подытожила Вероника. – А я, пожалуй, снова начну рисовать, – добавила она, и Тимми удивленно вскинула брови.

– С чего вдруг? Ты же много лет не рисовала. Почему именно теперь?

Свои вопросы она задала таким тоном, словно Вероника объявила о своем решении исполнять танец живота на марокканском базаре.

– А почему бы и нет? Времени у меня хоть отбавляй. Этим летом в Италии я повидала столько великих полотен, что сама вдохновилась.

В отличие от Вероники, ее дочери не пылали энтузиазмом.

– А по-моему, глупо за что-то браться в твоем возрасте, – заявила Тимми. – Тебе это ни к чему. Если ты будешь брать заказы на портреты, то окажешься привязанной к месту, вдобавок чужие люди будут указывать тебе, что и как делать.

– Правильно. Но от этого рисовать мне не разонравится.

Дочери непонимающе уставились на нее. Их увлекали собственные занятия, и она разделяла их радость, однако мысль о том, что матери тоже хочется заниматься увлекательным делом, казалась им нелепой.

– А чем, по-вашему, я должна заниматься?

– Путешествовать иногда, отдыхать, встречаться с друзьями, – ответила Тимми. Джой согласно кивала. Жизнь, которую, по мнению Тимми, полагалось вести Веронике в ее пятьдесят два года, выглядела невероятно нудной.

– Будь рядом, когда ты нужна нам, – добавила Тимми. Впервые в жизни дочери Вероники откровенно заговорили о том, что единственным ее занятием должно быть ожидание, когда она понадобится им. Мать обязана приходить к ним на помощь по первому зову и постоянно ждать его наготове.

– Но я не так часто нужна вам, – возразила она. – Этого мне недостаточно. Я уже несколько лет пытаюсь решить, чем заняться теперь, когда все вы выросли. Даже папа в завещании написал, что я должна снова начать рисовать. И кстати, Николай просил меня написать его портрет, когда он в следующий раз приедет в Нью-Йорк.

– Будь с ним осторожна, – со смехом предостерегла Джой. – Когда мы были на яхте, его тянуло к тебе, словно магнитом.

– Вряд ли, – покачала головой Вероника, улыбаясь дочерям. – Но написать его портрет было бы интересно. У него очень выразительное лицо.

– И впечатляющая яхта, – подхватила Джой. Впечатлений ей и Джульетте хватило на несколько недель.

– Слава богу, об этом тебе незачем беспокоиться, мама, – ласково добавила Джульетта. – Тебе не надо ни выходить замуж, ни встречаться с кем бы то ни было. Ты абсолютно самодостаточна.

Она не хотела обидеть мать, но от этих слов на Веронику накатила гнетущая тоска.

– Я не стала бы встречаться или выходить замуж только по финансовым соображениям. Но охотно встречалась бы с тем, кого люблю.

Услышав это, ее дочери явно испытали неловкость.

– Ну нет, это тебе ни к чему, – отмахнулась Тимми, но Вероника не пожелала сменить тему.

– А если бы мне и вправду захотелось? Если бы я полюбила?

Дочери уставились на Веронику, словно она сошла с ума.

– Николая? – ужаснулась Джой.

– Нет, не Николая. Кого-нибудь. Кого угодно. Как бы вы к этому отнеслись?

– Решили бы, что ты спятила, – не задумываясь, выпалила Тимми. – Зачем тебе эта головная боль, в твоем-то возрасте? И потом, женщине твоих лет приличных мужчин все равно не найти. Все они давно женаты, – она ухитрилась одним махом разрушить все надежды. – Даже среди моих ровесников приличных и неженатых уже не осталось, а уж среди твоих и подавно. Мама, тебе лучше жить так, как ты живешь сейчас, и потом, у тебя есть мы.

От такой душевной слепоты и черствости у Вероники перехватило дыхание. И вместе с тем это было откровение.

– Да, у меня есть вы, но все вы заняты, у вас своя жизнь, как и должно быть. Часто ли мы находим время для разговоров? Не очень. Раз в неделю? Каждые десять дней? Все вы хотите найти себе пару – так почему я не могу?

Но девочки, по-видимому, хотели лишь одного: чтобы она была рядом в случае необходимости и не беспокоила их все остальное время. И ее одиночество их ничуть не заботило. Напротив, полностью устраивало.