В тишине, похожей на оборванное телефонное соединение, раздается крик:

«Ты так сильно любила играть в игры. Теперь ты можешь остаться здесь навечно!»

Ее колени слабеют. Отметина на руке размывается. Никакой щипок не останавливает ее дезинтеграцию. Это был всего лишь трюк. Смартфейс привел ее сюда с единственной целью. Он мстит за Руби.

Ей нужно отсюда выбраться.

Ползя к стене, она царапает ногтем, пытаясь нарисовать дверь. Ее движения становятся лихорадочными. Это должно быть легко, не сложнее, чем подумать о выходе. Она пробует нож, уверенная в том, что его крепкое лезвие сделает царапину. Но будто под действием чар, серебро панелей остается нетронутым. Так вот в чем прелесть сокровищницы. Это удерживающая клетка, и она оставила ее лежать ничком в квартире без пищи и воды.

В Лондоне, дома, есть кровать, и под ее шеей лежат мягкие подушки. Она шепчет это снова и снова, свернувшись калачиком. Время идет. Ирнфельдское время. Может быть, она просто это представляет… может быть, ей снится уходящее время, а может, это и вовсе несколько секунд. Нет сомнений, что боль будет длиться вечно – знание о том, что Руби в свои двадцать четыре никогда не испытывала к ней симпатии, никогда не любила ее как сестру. Все это было притворством. Слезы омывают ее прекрасную кожу, ее прекрасный аватар, завитые на плечах длинные волосы, ледяной металл на ногах. Это было просто фантазией, что она вернется домой и Руби скажет: «Не волнуйся, мы в порядке». Это все лишь фантазия.

Она опускает голову, и ее отражение следует ее примеру. В местах, где металл не идеально ровный, лицо отражения выглядит старым, темным. Она удивлена злому выражению своего лица: ее брови подергиваются, а рот перекошен. Но глаза остаются неподвижными. Отражение заставляет ее встать и подойти ближе к зеркалу. Он назвал ее Руби, а это значит, что либо он находится в сговоре со смартфейсом, либо он действительно думает, что она пользуется этим именем. Все слишком странно. Чем дольше она смотрит на себя и на свое отражение, тем сильнее пытается вспомнить, какой она была до того, как месяцами следовала по следам Руби. Может быть, она хоть чуть-чуть стала похожа на сестру? Ее пальцы поднимаются к голове. Руби могла выбраться отовсюду. Без страха, без сомнений. Она просто шла. Жизнь слишком коротка, чтобы волноваться о последствиях, бояться причинить вред нервной системе, бояться кровопролитий и кровоизлияний. Ей всего-то нужно выбраться из титановых оков. Она скрипит зубами, запускает в волосы пальцы. Она почти начинает что-то чувствовать. Она ощущает металл на своей голове. Но в этот момент на окно сверху садится птица. Это ворона или нечто похожее на ворону. Здесь слишком темно, чтобы различить. Она сидит между двумя решетками, будто созерцая пространство между прутьями. Ее аватар худенький. Возможно, отсюда есть другой путь.

Натянутая, как струна, она тянется к подоконнику. Она стоит на носочках на остром как нож краю, где соединяются две панели, когда открывается дверь. Барон заполняет пространство своей пернатой мантией, испуская крик. Через секунду ее ноги отталкиваются от стены, и она падает на землю у его ног, изумляясь его чертам – таким безмятежным ранее и таким злым теперь.

– Ты знаешь, на какой высоте мы находимся? – кричит он.

Она борется, пока он держит ее за запястье, поднимая ее, будто пойманное животное.

– Где ты? – вопит она.

– Кто где?

– Я не слышу ее!

У нее не получается высвободиться из его хватки, ее голос эхом отзывается в камере.

– Она хочет, чтобы я оказалась в ловушке!

Он поднимает руку выше. Взгляд у него как у зверя.

– Голоса в твоей голове? Или лучше сказать – демоны!

Слуги сбежались на его призыв.

– У нас здесь предатель.

Ее запястья соединяются вместе, когда он передает ее двум смуглым стражам. Они забирают ее рюкзак и проверяют на наличие оружия, но не замечают ножа на ее поясе.

– В темницу ее, милорд? – спрашивает один из стражников.

– Нет, оставьте здесь, но стерегите.

Появляется стул, и через несколько секунд она, привязанная к нему, сидит неподвижно в середине комнаты. Узел впивается ей в руки. Она проклинает себя за нерешительность. Лучше было попытаться удрать.

Как только все разошлись, она удивляется, завидев на его лице улыбку. С толикой благородства он приглаживает уголок ее туники, смявшийся во время схватки.

– Я не рассчитывал на такое безрассудство по отношению к собственной безопасности, – замечает он со странным одобрением в голосе.

– Кто вы? Чего вы хотите?

– Ах, это же моя реплика.

Он крадется по комнате, потирая бороду, и она слышит царапающий звук щетины.

Хлопнув руками по коленям, он погружается в другое появившееся из ниоткуда кресло.

– Что говорит тебе этот голос?

Фрейя пожимает плечами. Она пытается понять, что заставит его отпустить ее. Словно чувствуя ее мысли, он добавляет:

– Просто будь честной.

– Он помогает мне.

– Помогает тебе с чем? – наклонился он к ней. – Возможно, с загадкой? Миссия спасения?

Значит, он знает.

– Я пришла, чтобы забрать Руби.

Их окружают покрытые металлом стены. Она испытывает страх, когда это происходит.

– Я понимаю, – говорит он, – но почему ты пришла сюда? Разве голос не может сказать, где она… в том мире? – Он указывает растопыренными пальцами на нечто всеобъемлющее, и она в полном изумлении понимает, что он ссылается на то, что Руби находится в реальном мире.

Все, что находится за пределами игры, уже помутнело в ее сознании, и возвращение к реальности создает неуютное и даже неуместное ощущение.

– Нет.

– А ты спросила?

– Конечно.

– Они умные, эти голоса. Ты уверена, что они не могут помочь?

К чему он клонит? Странная дрожь надвигается на нее, будто она вернулась с мамой в полицейский участок и снова и снова отвечает на вопросы.

– Он сказал, что она здесь.

– Забудь об этом, а что насчет того мира?

Ее сердце сжалось.

– Там ничего нет. Вы думаете, я не спрашивала тысячу раз? Вы думаете, я бы не сделала все… все, чтобы найти ее? Вам-то какое дело?

К ней возвращаются размытые воспоминания о кофейнях, средневековых улицах и зеленых зонах. Вместе с этим возвращаются и все месяцы поисков и попыток оказаться внутри головы Руби и все прояснить. Эти попытки не увенчались успехом. Она собрала только скудные крошки, зацепки, которым и хотела следовать. Теперь она говорит с реальным человеком или с какой-то самостоятельной частью игры ее смартфейса? Это проверка? Фрейя стучит по стулу.

– Где она?