Все же после этого разговора у них как-то полегчало на душе. Засветился маленький огонек надежды.

Вскоре они опять вернулись к этому разговору. Надежда, как свет в ночи, придает силы, радует душу. Начал Раймунд. Еще раз повторив, что дорога к свободе отсюда только через выкуп, он признался, что больше надеется на своего дядю, чем на отца, ибо дядя, как человек более конкретный, организует его поиск и выкуп.

– Тебе хорошо, – поник головой Андрей, – у тебя есть дядя, который будет искать!

– Но у тебя же Осман!

Андрей вздохнул.

– Да, Осман мой брат. Но где он меня будет искать? Если я даже не знаю, кто мне все это устроил.

Раймунд усмехнулся:

– У тебя так же, как у меня. Кому я помешал, не знаю. Отец когда-то говорил, что Тулуза привлекает короля. Может быть, он?

Андрей пожал плечами.

– Горизонт чист, – закричал сверху смотрящий.

– Слава те, отдохнем, – думает каждый из гребцов.

Солнышко пригревало. Многие, зажав руки между колен, начали посапывать. Да и покачивавшаяся галера убаюкивала. Так прошел день. А там опять:

– Поднимайсь, не сожрет вас геенна огненная. Жратву принимай!

На этот раз дали по куску полутухлой рыбы, какой-то отвратительный отвар да мандарин на закуску. Пора и на боковую. Ночи стали гораздо теплее. Значит, галеру незаметно снесло куда-то на юг. Кого ждут на этот раз: сирийца, еврея или кого Бог пошлет? А какое гребцам до этого дело?. За день отоспались, сейчас сон не берет. Что делать? Кто байки травит, кто любуется звездами. Над морем они горят ярче. Наверное, искупавшись, смыли дневную пыль, стали чище, от этого и горят ярче.

– Ты не спишь? – спрашивает француз.

– Нет, – отвечает Андрей.

– О чем думаешь? – донимает он вопросами.

– Да ни о чем, так. Гляжу, какие здесь яркие звезды.

А ночью опять вдруг шум, ругань, свист плетей. Срочно надо кого-то догонять. Гнались, гнались, но ушел купец, оставил с носом.

Впервые Раймунд пожаловался на сильную боль в правой части живота.

– Потерпи, может, пройдет, – сказал Андрей.

Но не проходило.

– Скажу самому, пусть высадит тебя там, где есть лекари.

– Ты что, – взмолился Раймунд, – как узнает, в мешок и за борт. Тут, брат, так. Никто с нами не чирикается.

– Тогда ты поберегись, а я за тебя постараюсь, – ответил Андрей и бережно укутал Раймунда.

Ночью Андрей не раз просыпался, легко поглаживая больное место у Раймунда. Мать так делала, говорила «рассосется», поила водой. Все это делал украдкой, чтобы никто не заметил. Он себе и представить не мог, как дальше жить, если потеряет нового друга.

Корабль шел только под парусами. Гребцов пока оставили в покое. Это помогло Раймунду, и ему стало легче. Если бы он знал, как за него был рад Андрей! Время они проводили за разговорами. Так, в охоте за добычей, пролетали дни, недели, месяцы.

И вот команда заметила, что кормежка с каждым днем ухудшается.

– Кончаются продукты. Значит, скоро пойдем в порт.

Знатоки не ошиблись. Через некоторое время они вошли в какой-то порт. Но, вопреки обычаю, простояли недолго. Команда даже не сходила на берег. Поползли слухи, что в этом виноват какой-то человек, побывавший на борту корабля в день его прибытия. После этой встречи Грозный торопил команду скорее закончить погрузку. Как только это было сделано, он приказал поднимать паруса.

Время давно перевалило за полночь, рыцари в замке уже досматривали десятые сны. Сморенная ходьбой на крепостных стенах стража, сидя на корточках или стоя, опершись плечами о стену, клевала носами. И только в одном окне под самыми небесами продолжал гореть огонь. Окно Великого магистра светилось ярким огнем. Порой в нем мелькали длинные тени, сменяя друг друга. Там собрались магистр, его правая рука Боже и епископ Зедор.

Разговор, видать, был весьма горячий, потому что они иногда соскакивали с места, энергично споря. Дело в том, что магистр получил два известия. Одно, его принес Боже, было довольно обнадеживающим. Он сообщил, что Раймунд нашелся. Как и предполагали, его продали на галеру. Удалось связаться с капитаном в одном из греческих портов. Та сумма выкупа, которая была названа, его удовлетворяла, и он на всех парусах из Ионического моря через Мессинский пролив несся к французским берегам. Встреча с ним должна состояться в порту Эг Морт, где и совершится сделка. А второе было весьма печальным. Епископ Зедор сообщил, что король уговорил своего младшего брата Альфона, чтобы тот женился на Констанции, единственной наследнице тулузской короны. И возник сыр-бор из-за этого графства, которое приносилось ему в качестве приданого. Король, похоже, добился своего.

Тамплиеры рассчитывали, что, если они спасут Раймунда, главного наследника, он в знак благодарности преподнесет ордену свое графство. А они через папу помогут ему получить право наследства на земли бездетного дяди и его графский титул. Это видение епископа. Боже парирует:

– При условии, мой сеньор, что Людовик не опередит нас, и сам обреченный захочет дать на это согласие.

Вмешивается де Молэ.

– При получении этого графства король становится нашим открытым врагом. Достаточно ли у нас будет сил, чтобы выдержать это противостояние?

Епископ стал быстро перебирать четки, шепча что-то тонкими змеиными губами.

Роже усмехнулся:

– Разве раньше мы этого не знали? Зачем же тогда все затевали? А вообще стоит ли этого бояться? Законно получив это графство, мы приближаем свои границы к Труа, которому мы в какой-то мере обязаны своим созданием. А вы, ваше преосвященство, забываете, что бароны Лангедока к друзьям короля не относятся. И мне думается, что только в этом случае король поостережется вести с нами борьбу.

Магистр с епископом взглянули на Боже.

«А ведь он прав», – подумал каждый из них про себя.

Умный Боже понял их взгляды, но они его не успокоили.

– Уважаемые мессиры, – после некоторого перерыва он опять продолжил разговор, – признаться, я опасаюсь другого.

И он сделал паузу. Присутствовавшие вопросительно посмотрели на него: «Что еще приготовил этот хитрец?» Он не заставил их долго ждать.

– Мы не знаем того человека, которого спасаем, – начал он, медленно выговаривая слова, – а вдруг он откажется передавать нам свое графство и попытается отделаться от нас какими-нибудь подачками?

Жак и Зедор переглянулись.

– Но он же… дворянин, – произнес де Молэ.

Боже подошел к окну. За ним была непроглядная темень. Он вернулся к столу. Постучал по нему пальцами, потом сел.

– У некоторых дворян душа такая же темная, как нынешняя ночь, – и он кивнул на окно.