— Так точно.

— Найди его, пусть займётся этим поросёнком.

— Станислав Викторович — Волков поднялся со стула — можно я лучше поросёнка найду, мне это проще будет…

Зал дружно развеселился и долго не мог успокоиться.

— Станислав Викторович — поднялся уже Батманов — разрешите сейчас к Вам зайти вместе с Кочкиным и Анатолием Сергеевичем?…

В кабинете у начальника милиции следователь Кочкин довел до присутствующих свои соображения по поводу Цыплакова.

— Так-так — оживился Игошин — вполне возможно, вполне возможно. Сколько у нас на сегодня таких квартир висит, Вадим Ильич?

— Больше десятка…

— Во-во, работать надо с этим парнем вплотную. У Вас Кочкин будет заниматься, Анатолий Сергеевич?

— Не сможет Кочкин — поморщился начальник следствия — Ему к пятнице два дела надо заканчивать…

— Тогда Крассовского дайте, или Нигматуллина…Дело то, если пойдёт, серьёзное.

Прошкин долго рассматривал лицевые счета следователей, морщился и кряхтел — Прямо-таки я весь в растерянности — вымолвил наконец — Все загружены по уши. Надо минимум в два раза штат увеличивать, если нормально работать хотим…

— Не надо мне тут — оборвал зама начальник — Без тебя знаю! Знаю, что и Батманову надо людей в три раза больше, чтоб работать, а не верхушки сшибать. Знаю, что специалисты нужны, а не как сейчас, танкисты и зоотехники. Знаю я, Анатолий Сергеевич, и без вас знаю. Так что не надо здесь разводить беспредметные разговоры — Игошин смягчил тон — Дайте, пожалуйста, на это дело нормального следователя.

— Хорошо, придумаем что-нибудь — поднялся со стула обиженный Прошкин — Ко мне нет больше вопросов?…

11 часов 40 минут. В кабинете начальника уголовного розыска пьют кофе Батманов с Виталей Цыплаковым.

— Бесполезно, командир, не трогал я эти квартиры — явно не собирается сотрудничать со следствием Цыплаков — И вообще, где мой адвокат? Следователь вчера ещё сказал, что утром будет адвокат. Где?

— Ну у тебя ж нет знакомого, сам говоришь — затянулся сигаретой Батманов — сейчас мои люди ищут тебе свободного адвоката. Не нашли пока.

— Не надо мне уши тереть. Я буду жаловаться прокурору и тогда посмотрим…

Зазвенел телефон. Батманов поднял трубку. На проводе был оперуполномоченный уголовного розыска двадцатитрёхлетний лейтенант милиции Сергей Владимирович Рабочий. Очень бойкий молодой человек, способный оперативник, которого Крассовский называл не иначе, как «господин Рабочий».

— Вадим Ильич, не сделали мы обыск. Я от соседей звоню. Эта стерва в квартиру не пускает. В гробу, говорит, я видела вашу санкцию, и в белых тапочках. Быков там, у двери караулит, а я вот Вам звоню. Алло! Вы меня слышите?

— Слышу, слышу, не шуми.

— Так что нам делать? Дверь ломать?

— Подожди минутку…

Батманов отвёл подозреваемого, явно проявляющего интерес к телефонному разговору, в соседний кабинет и вернулся к аппарату.

— Так какие у вас там проблемы, Сергей?

— Ну я ж говорю, жена этого в квартиру не пускает. Мы звоним, говорим «милиция», удостоверения в глазок тычем. А она нам: знать не знаю, такие удостоверения на каждом углу продаются, может вы бандиты какие. Мы говорим, что у нас санкция прокурора на обыск, а она на нас матом. Второй час уже переговариваемся. Соседи в отдел позвонили, думали хулиганы в квартиру ломятся. Волков пэпээсников прислал. Лыков прикалывается, говорит, заберу вас сейчас на пятнадцать суток…

— Ну хватит, ясно всё. На каком этаже квартира?

— На третьем, Вадим Ильич. Что ж делать-то? Может, правда, дверь сломать? Не откроет она…

— Подождите с дверью, сейчас я подъеду.

12 часов 10 минут. Батманов подходит к входной двери квартиры подозреваемого Цыплакова. На ступеньках лестницы, постелив газетки, сидят уставшие оперативники Быков и Рабочий. Увидев начальника, оба поспешно поднялись.

— Как дела парни, загар хорошо пристаёт?

— Да то же самое, Вадим Ильич — Рабочий указал на дверь квартиры — Хуже нет с бабами работать…

— Как хозяйку зовут?

— Лиза…

— Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это — замурлыкал начальник розыска, нажимая кнопку звонка.

Послышались звуки приближающихся шагов, затем низкий, напрочь прокуренный женский голос спросил: Кто там?

— Я это, Ильич — Батманов сразу узнал голос своей старой знакомой Лизы Петренко, известной лет пять тому назад всему городу проститутки, а также мелкой мошенницы и воровки.

— Какой Ильич?

— Забываешь старых друзей, Лизавета! — всё больше радовался Батманов — Нехорошо…

— Таких друзей за хрен, да в музей — не спешила разделять радость собеседника хозяйка квартиры.

Послышался шум отпираемого замка. Дверь на цепочке приоткрылась. Показалось лицо располневшей женщины лет тридцати.

— И правда Ильич. Чё надо?

— Ты б в квартиру-то пустила что-ли. Неудобно так — Батманов весь светился от встречи со старой знакомой — Столько лет не виделись…

— Ещё б столько не видится — женщина пропустила оперативников в квартиру.

Только дверь закрылась, прозвенел звонок.

— Кого там чёрт ещё принёс — Петренко направилась к двери.

— Не волнуйся, я сам открою — опередил хозяйку Батманов.

На пороге стояли два запыхавшихся пацана лет семи и десяти от роду. Тут же находились две большие дорожные сумки, туго набитые и застёгнутые наглухо молниями.

— Тёть Лиз — старший из пацанов с любопытством посмотрел на остальных присутствующих — вот с вашего балкона выпали — мальчик кивнул на сумки — Еле достали из кустов.

— Чё ты городишь! — заволновалась Петренко — Ни чё у меня не падало…

— Да я сам видел — удивился пацан — У вас у одних балкон не застеклённый. Витька вон не хотел возвращать, а я сказал, что так не честно.

Витька опустил голову и захныкал.

— Правильно, парни, сделали — Батманов погладил по голове совсем разревевшегося Витьку — Жить надо честно. Сан Саныч, иди за понятыми, а ты, Сергей, начинай оформлять протокол выемки всех этих вещей у пацанов. А мы с Лизаветой посплетничаем пока на кухне, вспомним молодость…

— Этот номер у вас не пройдёт — Петренко долго не могла прикурить сигарету — Вы у меня ничего не нашли и не надо…

— А что ж ты моих парней так упорно не пускала?

— А я откуда знала? Прислал каких-то щеглов. «Мы из милиции! Мы из милиции!», а может они бандиты какие. Вон чё творится! Убивают каждый день! И ты веришь эти малолеткам — Петренко нервно засмеялась — Ну ты даёшь.