— Дело в том — Бородин присел на краешек стула — что эта девочка…ну покойная действительно приходила к нам вчера домой. Женька увидел её в глазок, велел сказать, что его нет. Ну я и сказал. Думал, она ушла. А в начале одиннадцатого, кино по телевизору закончилось, я пошёл во двор мусор выносить. Смотрю, а она сидит на лавочке у подъезда, Женьку третий час уже ждёт. Ну мне жалко стало, я и сказал, что Женька дома, что видеть её не хочет. Не майся, говорю, дочка, иди а ты домой. Она посидела ещё минут пять и ушла.

— В сторону школы? — уточнил Батманов.

— Наверное, в том направлении…

— А почему сразу об этом не рассказали?

— Ну почему, почему…Тут такое дело…

— Хорошо, подождите в коридоре — выпроводил бородинского родителя из своего кабинета начальник РОВД — Ничего это не доказывает, папаша есть папаша…

— Да не врут Бородины — не унимался Скворцов — а кальяновского дружочка надо бы проверить.

— Надо конечно — Игошин связался с дежурной частью — Кальянова приведите.

Восемнадцатилетний призывник Кальянов долго не мог понять, про кого его спрашивают — Извините, товарищ подполковник, там много народу гуляло… А-а — обрадовался сам — вспомнил! Это Вы про Генку, наверное спрашиваете. Я, короче, подхожу к школьным воротам, а тут Генка с остановки подходит. Вмазанный уже тоже. Ну, как обычно, здорово-здорово, как житуха. В общем он со мной тоже зашёл в бендешку к сторожам. Добавили там с ребятами…

— Как фамилия Генки? — Скворцов приготовился записывать.

— Абрамов, мы с ним в «кирзухе» вместе учились, пока я не ушёл…

— Где живёт?

— Кто?

— Угадай с трёх раз.

— А, Генка-то… Не знаю, где-то на Набережной…

— Станислав Викторович — поднялся со стула Елчев — время позднее. Пусть твои устанавливают и привозят этого Генку с утра пораньше, а мы — до завтра…

Ещё один рабочий день прошёл…

21 июля 2001 года. Суббота. 7 часов 30 минут.

У себя в кабинете Батманов в одиночестве допивает бокал чая. Звонит дежурный — Ильич, привезли этого…за кем посылал.

— Пусть ко мне заводят.

Вскоре дверь кабинета распахнулась и появилась сияющая физиономия Короткова. Капитан милиции Олег Иванович Коротков был на год постарше своего непосредственного начальника. Работал в розыске девятый год. О его врождённом хамстве в райотделе ходил не один анекдот.

— Завожу, Ильич?

— Давай-давай…

Коротков посторонился, пропуская вперёд скованного наручниками парня лет двадцати, среднего роста и очень плотного телосложения. Сзади замаячил довольный Самохвалов: Вот, Вадим Ильич, знакомьтесь, Геша Абрамов, собственной персоной.

Сразу бросалось в глаза, что на лице Абрамова имелись многочисленные свежие царапины, и вдоль и поперёк, и по диагонали.

— Вот, Вадим Ильич — продолжал радоваться Самохвалов — доказательства и на лице, и налицо — оперативник положил громадную свою пятерню на лоб задержанного и резким коротким движением усадил того на стул.

— Смотри, Ильич — Коротков достал из кармана целлофановый пакет — трусы свои, сука, постирал и на балконе развесил. Обыск надо делать, я там, в шкафу штаны его приметил, они травой замазаны. Мы в квартире Сашку Игнатьева оставили, чтоб мамаша не попрятала вещдоки. Может мы с Игорем пока вдвоём с этим хреном побазарим, без начальства. Не убивал, говорит, делов не знаю…

— Наручники снимите — пока не разделял с подчинёнными общей радости начальник розыска — Подсаживайся ближе, Гена, поговорим. Где пострадал-то?

— Подрался — Абрамов опустил голову — с пацанами…

— Ну ты молодец! — взбеленился Коротков — Угробил девчонку и сидишь, выкобениваешься! — тут же последовала резкая затрещина по затылку задержанного — Ты у меня, гадёныш, до суда не доживёшь!..

— Олег Иванович! — повысил голос уже Батманов — Иди-ка ты побрейся, позавтракай, потом придёшь.

— Ну смотри, гнида — оперативник за волосы приподнял опущенную голову Абрамова — Не будешь рассказывать, я вернусь, сам с тобой займусь…

— У него и спина вся исцарапана — после ухода коллеги продолжал докладывать Самохвалов — и плечи. И там ещё — поднял задержанного за ворот рубашки со стула и толкнул коленкой в пах — надо посмотреть.

— Потом, потом…присаживайся, Гена — Батманов закурил — Смотри, какой ты плотный, культуризмом что ли занимаешься? Курить будешь, или спортсмен?

— Не убивал я, товарищ…

— Вадим Ильич меня зовут.

— Не убивал я, товарищ…Вадим Ильич.

— Ты пойми, Гена — задумчиво, как бы про себя, размышлял начальник розыска — в морге у этой девочки уже состригли ногти, а под ними — твой эпидермис, Гена…

— Что-о? — округлились глаза Абрамова.

— Кожа там, Гена. Кожа под её ногтями твоя. Кожа — с твоей рожи. Что не понятно-то?…Я бы, Гена, на твоём месте, тьфу-тьфу, не приведи господь, не дожидался, пока прокурор начнёт допрашивать и изобличать. Написал бы сам явку с повинной, чистосердечно раскаялся. Тебе ж не всё равно, сколько лет сидеть, двадцать или восемь, правда? Ты пойми, дорогой — Батманов сам уже понял, что «клиент созрел и скоро поплывёт», остаётся только дожать — чем больше ты изворачиваешься и усложняешь нам работу, тем больше себе срок наматываешь. А сидеть тебе — однозначно. Ты парень неглупый, сам уже сообразил, я думаю… Правда?

— Не убивал я её — глаза Абрамова заблестели. Повисла томительная пауза.

— Ты чего тут, чудак на букву «м», сопли решил распустить! — не выдержал Самохвалов, но тут же под взглядом своего начальника притих.

— Короче — успокоился немного подозреваемый — не хотел я эту дуру убивать. Она орать взялась, а я ей рот ладонью прикрыл…я ж не думал, что так получится — Абрамов с надеждой во взгляде посмотрел на «доброго начальника».

— Ну я ж не знаю, Ген, всех тонкостей — отвёл взгляд начальник розыска — Я же не был с вами. Ты пойми, Гена — поймал кураж Вадим Ильич — полуправда ведь хуже лжи. Ты, или пошли нас с Игорем Борисовичем на три буквы…мы не обидимся, или рассказывай всё «от и до» — Батманов перевёл дух — А лучше пиши сразу явку с повинной, если по минимуму хочешь получить. Ты минимум хочешь?!

Совсем затихший подозреваемый еле-еле кивнул головой. Вадим Ильич положил перед ним чистый лист бумаги, впихнул в правую руку авторучку. Начал диктовать — Начальнику Заречного РОВД Игошину Эс Вэ от Абрамова Геннадия…Как тебя?…Петровича — вот здесь в середине с большой буквы — Явка с повинной…

Абрамов долго выводил непослушной рукой буквы, пока закончил продиктованную начальников розыска «шапку».

— Ну вот, Гена — почти пропел Батманов — А теперь своими словами пиши всё. Всё, как было…