Я не стала задерживаться и помчалась в центр города, к Пенсильванскому вокзалу. Там среди толп людей, пытающихся сбежать из города на поездах, я наконец нашла своего отца, спокойно и терпеливо сидящего на чемодане в нашем обычном месте встречи у эскалаторов. Он ждал меня восемь часов. Мы обнялись и поспешили уйти.

Следующие три дня прошли как в тумане. Возвращаться в нашу квартиру не было смысла, да и все равно я не смогла бы войти. Мама и Тодд умрут, самостоятельно приняв это решение, а Рэд, как я знала, уже уехал. Мне отчаянно хотелось рассказать отцу о порталах и своих путешествиях во времени. Но, несмотря на его открытость всему новому, я понимала, что на самом деле есть лишь один способ сделать это – отвести его к пещере входа и показать. И кроме того, эта пещера оказалась одним из самых безопасных мест в городе и отличным пристанищем, чтобы затаиться во время беспорядков.

Я показала папе, как работает портал: поместила камень в пирамидку, вызвала завесу пурпурного света и шагнула сквозь нее. Из-за возрастного ограничения на вход в межвременной портал он был вынужден мчаться по поверхности, к порталу выхода на западной стороне парка, откуда в скором времени я и вышла ему навстречу. Потом я также продемонстрировала отцу колодец за Шведским коттеджем.

Он, конечно, был поражен.

Но как только первоначальный шок прошел и я рассказала ему о теории времени, про которую прочитала, его аналитический ум взял верх, и папа начал оживленно рассуждать о спиралях времени, мостах Эйнштейна и складках во времени. Я рассказала ему все: о Мисти, ее тайном обществе любителей бега и пропавших девочках, о чувствах Мисти к Бо и о нас с Бо, о том, что нас с Дженни связали и бросили на крыше «Метрополитена», и об ужасной смерти Бо, случившейся там же. И я поведала ему о будущем Рэда: как я нашла его через двадцать два года – шерифом нового зарождающегося общества на Род-Айленде.

– Рэд всегда был большим ребенком, – сказал папа, – но я не сомневался, что, когда придет время взрослеть, он справится. Мне приятно это слышать.

Когда я показала папе сделанные Бо фотографии стен туннеля, где были изображены фигуры, похожие на жрецов, с цветными драгоценными камнями в руках, мой отец заметил кое-что странное:

– А что это за другие камни у них в руках? Красные и зеленые?

Я раньше не обращала на них особого внимания, но жрецы действительно держали не только по два желтых камня, но также по два красных и зеленых. Я сказала отцу, что никогда в реальности не видела красных или зеленых камней, только желтые, но он только пожал плечами.

– Если желтые открывают туннель во времени на двадцать два года вперед, то что же делают красные и зеленые? Если найти их, возможно, они также смогут запустить эти порталы, но по-другому. Например, они смогут создавать различные виды складок во времени – позволяющие перемещаться в будущее на более длительный или короткий срок или такие, что ведут в прошлое.

– Ну, хватит уже! – произнесла я, улыбаясь. – За последний месяц я уже совершила больше путешествий во времени, чем когда-либо собиралась. Я просто рада, что могу поделиться этим всем с тобой.

Когда наступило семнадцатое марта, мы с папой встретились с Дженни, которая к тому времени уже нашла своего отца, Кена. Мы решили вместе найти хорошее тихое местечко, чтобы встретиться лицом к лицу с гамма-облаком – где-нибудь подальше от разоренного города.

Кен, как выяснилось, владел небольшим коттеджем на побережье в отдаленной бухте Лонг-Айленда под названием Буллхед-Бей, недалеко от знаменитых полей для гольфа «Шиннекок-Хиллз» и Национального гольф-клуба Америки. Коттедж был в стиле Кена – никакой показной роскоши. Наоборот, по словам отца Дженни, снаружи здание выглядело как настоящая хибара, а добраться туда можно было только на лодке или гидросамолете. Звучало неплохо.

Поскольку мы не могли рассчитывать добраться до гидросамолета Кена, припаркованного на пристани в Джерси, мы просто нашли машину (позаимствовали одну из брошенных), нагрузили ее припасами и поехали на восток, прочь из города, мимо аэропорта Кеннеди по скоростной автостраде Лонг-Айленда, пока не добрались до поворота на Буллхед-Бей. Остаток пути мы проделали на весельной лодке.

Мне очень понравился коттедж: вряд ли можно было найти более отдаленное или красивое место, кроме разве что маяка Рейс-Рок.

Семнадцатого марта, как и предсказывал доктор Гарольд Финкельштейн, планету накрыло гамма-облако. Когда подошло время, мы вчетвером собрались в гостиной коттеджа и уселись на полу в круг, взявшись за руки.

Первым выключилось радио, потом холодильник, затем погас свет. Гамма-облако уничтожало электричество. А потом, все еще сжимая руки дочери в своих, Кен Джонсон упал на пол замертво, а его глаза закатились. Последним, что он видел, было нежное, любящее лицо Дженни.

Что касается самой Дженни, то благодаря антидепрессантам, которые она принимала последние несколько лет, ей удалось пережить прохождение сквозь облако. Мне тоже. Специальная диета из витаминов и сардин, предложенная моим отцом, помогла мне, так же как и Рэду. Мой отец тоже выжил, по всей вероятности, из-за разнообразных медикаментов, которые он принимал в больнице в Мемфисе.

Мы похоронили Кена в саду на берегу. Я обнимала Дженни, пока она рыдала у меня на плече.

В течение следующих нескольких дней мир застыл. Все было тихо и спокойно. В небе над нами не пролетало ни одного самолета. Ни машин, ни грузовиков на дорогах. Мы не слышали ни одного из знакомых звуков пригорода: ни газонокосилок, ни воздуходувов. На третий день папа отвел меня в сторонку:

– Блу, я благодарен тебе, что ты нашла меня на Пенсильванском вокзале. Провести это время с тобой было настоящим чудом. Но послушай меня. В течение следующих нескольких лет этот мир будет мрачным и страшным местом. Здесь станет опасно для шестнадцатилетней девочки, особенно если тебе придется все это время присматривать за своим глупым старым отцом.

Я нахмурилась:

– Что ты хочешь этим сказать?

Он на мгновение прикусил губу.

– Я считаю, тебе следует пройти через портал, – сказал он. – Вам обеим с Дженни.

– Что? – воскликнула я. – И оставить тебя здесь?

– Блу, – его голос был спокоен, – этот портал представляет собой прекрасную возможность для тебя и твоей подруги избежать худшего периода в истории всего человечества. Ни один отец, которому бы выпал такой шанс, не упустил бы его. Если ты пройдешь через этот портал и выйдешь оттуда через двадцать два года, есть вероятность, что люди успокоятся и начнут строить жизнь заново, как, по твоим словам, поступил Рэд на Род-Айленде.

– Я не могу тебя бросить! – крикнула я, и слезы навернулись у меня на глаза.

– Да, ты можешь, и да, ты должна, – ответил он ласково. – Наверное, мне следовало заставить тебя пройти через портал до того, как пришло гамма-облако, но я… не знаю… наверное, это было эгоистично с моей стороны. Мне казалось, что я хочу быть с тобой во время всего этого.