Однако и сталинская Ставка не теряла надежды разомкнуть блокаду. Решила воспользоваться именно тем, что у неприятеля львиная доля сил занята на юге. Во второй раз было намечено срезать Синявинский выступ у Ладожского озера, перекрывший доступ в Ленинград. Навалиться с двух сторон и пробить коридор. После боев по выводу из окружения остатков 2-й ударной армии Василевский доложил в Москве о плачевном состоянии Волховского фронта. 2-ю ударную переформировали заново, а фронту были выделены значительные силы артиллерии, танков, резервные стрелковые соединения. Германская разведка засекла перевозки к Ленинграду и вывод сделала верный: русские собираются наступать.

Фюрер и его военачальники обеспокоились. Прорыв блокады не только перечеркнул бы усилия по взятию города. Поражение на этом участке могло напугать Финляндию. Союзница была жадной, но ненадежной, себе на уме. Типпельскирх писал: «Учитывая интересы финнов, нельзя было ослаблять тесное кольцо вокруг Ленинграда…» Это подхлестнуло операцию «Северное сияние» [81]. Правда, лишних контингентов в распоряжении Гитлера не было. Но в Крыму как раз высвободилась 11-я армия Манштейна. Многочисленная, натренированная в прорыве мощной обороны – даже со сверхтяжелыми осадными пушками. Изначально предполагалось направить ее на Кавказ. Однако в июле – августе 1942 г. германский генералитет пребывал в уверенности, что исход кампании на юге уже определился. Зачем же там еще одна армия? Румын из Крыма забрали под Сталинград, прикрыли растянувшиеся фланги прорыва. А 11-ю армию нацелили к Ленинграду.

Советское командование о неприятельских замыслах не подозревало. 19 августа командующий Ленинградским фронтом Говоров отдал приказ начинать сражение. Его 55-я армия ринулась через речку Тосну, захватила несколько плацдармов на восточном берегу. Противник остервенело отбивался. Но навстречу ленинградцам, с речки Черной, поднялись две армии Волховского фронта – 8-я и 2-я ударная. Они сумели подавить неприятельскую оборону, вклиниться в нее на 9 км. Между двумя фронтами осталось всего 6 км! Германская группировка в Шлиссельбурге и на побережье Ладожского озера вот-вот могла быть окружена.

Однако немцы цеплялись за каждое строение и каждый окоп. Бросили в драку даже экспериментальный батальон новейших тяжелых танков «Тигр» с пушками калибра 88 мм и сверхпрочной броней толщиной 100 мм. А окопами и траншеями была перепахана вся местность. Атаки захлебывались под перекрестным огнем. Между тем на ближайшие станции прибывали дивизии Манштейна. Их сразу же гнали на позиции, и перед нашими солдатами невесть откуда стали возникать новые полки, артиллерийские и минометные батареи. Командующий Волховским фронтом Мерецков пытался все же дожать. Ввел в сражение второй, а потом и третий эшелон.

Но гитлеровцы усиливались и чувствовали себя настолько уверенно, что сами перешли в контратаки. А на фланге Манштейн скрытно собрал сильный кулак и 21 сентября ударил под основание прорыва. Обе наступавших армии оказались отрезаны от своих. Причем 2-я ударная – во второй раз подряд! Но командовал ею уже не Власов, а Ставка Верховного главнокомандующего быстро отреагировала. Дальнейшее наступление отменила, приказала Мерецкову спасать окруженных. Были сформированы несколько специальных отрядов, пробивали и удерживали коридоры. Большую часть войск удалось вытащить из мешка. В плен попало 12 тыс. человек. Число погибших в этом сражении достигло 30 тыс., раненых – втрое больше. Германский урон составил 50 тыс. убитых и раненых, это оказалось тоже чувствительно. Операцию «Северное сияние» пришлось отменить.

Впрочем, кровопролитные бои под Ленинградом и Ржевом принесли еще один результат. Важнейший, стратегический! Из состава групп армий «Север» и «Центр» германское командование не сняло на юг ни единого солдата. Мало того, 12 дивизий из резерва Гитлера было направлено в центр, а не на юг! А 5 дивизий Манштейна забрали с юга! Солдаты в кошмарных ржевских болотах и в грязи ладожских речушек не могли знать, что их страдания и смерть уже готовили грядущие победы…

Но неприятели пока не чувствовали этого. Для них выглядело очевидным, что на юге дополнительных сил не требуется. На главном, Кавказском, направлении Красная армия бежала или погибала.

В августе германские войска взяли Ставрополь, Краснодар, Армавир, Майкоп, Анапу. На Таманском полуострове располагалась многочисленная группировка, дальнобойная артиллерия – опасались, что немцы высадят десант из Керчи. Здесь же базировалась Азовская военная флотилия. Когда враг стремительно обошел через Краснодар, эта группировка была отрезана от своих. Флотилия ночью пошла на прорыв через Керченский пролив. Германская артиллерия и авиация караулили ее, перетопили часть кораблей. А защитники Тамани спасались на баржах, буксирах, лодках. Или прятались по болотам и плавням, а немцы их вылавливали.

Природные условия Кавказа заставили врага еще раз разделить группу армий «А». Одна лавина повернула вдоль Черного моря, на Новороссийск и Туапсе. Другая двинулась в долину Терека – к Каспийскому морю. В промежутке между ними на кручи Кавказа были направлены специально обученные соединения: 49-й германский горнострелковый корпус, две румынских горнострелковых дивизии. Они захватили Марухский, Санчарский перевалы, вышли к Клухорскому. 21 августа немецкие военные альпинисты водрузили флаг со свастикой на вершине Эльбруса. Это был не только пропагандистский, но и магический ритуал. Гитлер был уверен – покорение самой высокой точки Европы приведет к быстрому падению всей Европы. То есть областей и стран, еще не покорившихся флагу со свастикой.

Однако нацистская магия не сработала. А поздравления и награды оказались преждевременными. Сдавать Кавказ наше правительство не собиралось. В качестве представителя Ставки сюда был назначен Лаврентий Павлович Берия. Грузин, прекрасно знающий местные условия, и руководитель советских спецслужб – умный, волевой, жесткий. Он одним махом поснимал целый ряд армейских командиров, впавших в депрессию и неспособных организовать отпор. Отстранил от должностей и паникующих тыловых начальников. По республикам Закавказья развернулось формирование ополчения [13]. Из альпинистов и жителей горных районов создавались отряды численностью от роты до батальона, их рассылали перекрыть труднодоступные участки. Заодно и с Эльбруса немцев сшибли, флаг заменили.

Перед авиацией была поставлена задача ежедневно вести разведку перевалов. Их закупорили дотами, пулеметными точками, минировали – в случае прорыва врага готовились обрушить скалы. Навстречу немцам выдвигались войска Закавказского фронта генерала армии Тюленева. Разгромленный Северо-Кавказский, как и его предшественники, был расформирован, его остатки влились в Закавказский. Немцы еще сумели ворваться в Новороссийск, заняли большую часть города. Но на восточной окраине их остановили. Наткнувшись на стойкую оборону, они попытались обойти через перевалы на Туапсе, но и здесь были отражены.

Вторая группировка, на Тереке, застряла у Малгобека. Вот тут-то и пригодились бы дивизии, растрепанные на второстепенных направлениях. Но теперь германскому руководству оставалось манипулировать наличными силами. Оно приостановило атаки на Тереке, сосредоточило кулак помощнее под Туапсе. Ударило – и ничего не получилось. Прекратили натиск на Туапсе, снова перебрасывали части на Терек – нет, не удалось. Гитлер был возмущен, что блестящее наступление застопорилось. Отстранил командующего группой армий «А» фон Листа, взялся лично руководить операциями. Хотя сам-то он сидел далеко, в своей ставке. Фактическое командование легло на плечи начальника штаба группы армий «А» Грейфенберга. Ни к чему хорошему эти перетасовки не привели. На пути захватчиков Кавказ стал неодолимой стеной.