Офицеры взглянули на карту. Впрочем, они хорошо знали, где находится этот Осиновск и что собой он представляет, как знали практически все более-менее крупные населенные пункты Центрального региона. Специально изучали на случай применения группы в прилегающих к Москве областях, так называемом третьем кольце потенциальной террористической опасности России. Четвертое проходило уже по МКАД.

Полковник, выдержав паузу, продолжил:

— Итак, из войсковой части сбежал солдат. Казалось бы, ничего сверхординарного и к нам отношения не имеющего. Если бы не несколько «но». Они заключаются в том, что, во-первых, солдат бежал не один, а с напарником, одногодком и земляком, уроженцем Москвы, которого сразу же после побега недалеко от части убил. Ножом в сердце. Во-вторых, этот дезертир после необъяснимого убийства напарника совершил нападение на часового одного из постов караула части, которого также убил. На этот раз, видимо, случайно, так как часовой умер в результате удара головой о ступень металлической лестницы караульной вышки. Скорей всего, беглец ударил часового, не имея намерения убивать последнего, а, говоря по-простому, хотел вырубить того, дабы завладеть оружием. Но факт остается фактом. В результате нападения часовой погиб. А в руках у дезертира оказался автомат «АК-74» с двумя полными тридцатипатронными магазинами. Штык-нож он от ствола отсоединил и выбросил. В-третьих, беглец, судя по всему, тщательно планировал побег. Об этом свидетельствует то, что он с поста отправился в прилегающую к Осиновску деревню Лыковка, где захватил в заложники молодую семью из трех человек, в том числе ребенка, девочку трех лет. Отдельно хочу заметить в пользу того, что дезертир-террорист действовал планомерно, захватил он дом самый неудобный для штурма силами извне. Какова наша задача, думаю, объяснять не надо.

Клюев проговорил:

— Да что тут объяснять. Задача одна – группе вылететь в район Лыковки, оценить обстановку и провести акцию по освобождению заложников с захватом либо уничтожением, как сложится, террориста.

Задал вопрос старший лейтенант Рыбкин:

— Сколько же лет этому террористу?

Командир отряда ответил:

— Неполных девятнадцать лет!

Вакулов покачал головой:

— Молодеет преступность. Становится более изощренной и жестокой. Плохо. Кстати, у дезертира крышу снесло еще на гражданке или уже в войсках? Он наркоман?

Полковник посмотрел на Вакулова:

— Сейчас это, старший лейтенант, выяснять не имеет смысла. Налицо проблема, которую мы должны снять.

— Он заблокирован в доме?

— Да, местными правоохранительными органами. Пытался командир батальона, чьи подчиненные решились на побег, своими силами организовать штурм дома, но его вовремя остановили.

Прапорщик Великанов усмехнулся:

— Не трудно представить, чем закончился бы этот штурм. Побоищем! И чего не в свое дело полез комбат? Лучше следил бы за дисциплиной в части.

Николин осмотрел подчиненных:

— У кого еще есть какие вопросы? У нас пять минут, пока вертолет не дозаправится.

Поднялся Ефремов:

— Как фамилия беглеца?

Спросил так, безо всякой мысли, неосознанно. Задал вопрос ради вопроса. Вот только ответ прозвучал для него как выстрел:

— Волков! Фамилия дезертира Волков, убитого…

Но Артем перебил отрядного:

— Волков? А имя, отчество?

Полковник заглянул в записную книжку:

— Дмитрий Владиславович. Уроженец города Москвы, до службы в армии проживал по адресу… погоди… получается, Ефремов, он являлся твоим соседом?

Капитан нахмурился:

— Да! Я и родителей его знаю, и его семью, моя супруга родственница ему.

Кто-то из офицеров воскликнул:

— Вот это да! Такого у нас еще не было.

Ефремов проговорил:

— На гражданке он был вполне нормальным, мирным парнем, у него осталась девушка в Москве. Что-то в этом деле мутно! Не мог Дмитрий пойти на убийство. И скорей всего действовал вынужденно! Что-то очень серьезное заставило его пойти на побег!

Капитан взглянул на полковника:

— Владимир Семенович, разрешите мне по прилете связаться с ним. Думаю, Волков пойдет на контакт. А если пойдет, то никакого штурма не потребуется. Более того, мы получим истинную картину того, что произошло в части, в лесу и на посту. Узнаем причины, подвигнувшие солдата пойти на такие радикальные меры!

Николин пожал плечами:

— Я не против. Но не велик ли для тебя риск прямого контакта с беглецом? Одно дело, каким ты знал его на гражданке, другое, каков он сейчас. Психика наверняка дала сбой, хотя… судя по его действиям, возможно, Волков в психическом плане и в порядке, в относительном порядке.

— Так вы разрешите мне выступить в качестве переговорщика с беглецом?

Полковник посмотрел на командира группы:

— Как ты, Роман Александрович?

Майор ответил:

— Я согласен на контакт Ефремова с Волковым! Это реально может решить проблему бескровно. Упустить такую возможность мы не имеем права.

Николин ударил ладонью по столу:

— Хорошо! Контакт разрешаю! Все детали обсудим на месте, а сейчас, товарищи офицеры, пора выдвигаться к вертолету. Все необходимое снаряжение в салоне «вертушки», там же спецсредства, дополнительный арсенал вооружения и боеприпасов. По пути можете оповестить близких о том, что вернетесь домой позже обычного. Все. На выход! Я лечу с вами!

Выйдя из модуля, Ефремов, как и некоторые офицеры, достал из внутреннего кармана сотовый телефон:

— Оля? Привет!

— Привет! Давно ли расстались?

— Расстались недавно, а вот встретимся позже обычного.

В голосе супруги офицера спецназа проявились нотки тревоги:

— Выход?

— Да!

— На Кавказ?

— Нет, гораздо ближе. Но дело не в этом. Работать придется против Димы!

— Что?

— Да, к сожалению! Ты родителям пока ничего не сообщай, я постараюсь как можно смягчить ситуацию. А с родственниками поговорим вместе.

— Но что он сделал такого, если против него высылают целую группу спецназа?

— Все объясню по возвращении!

— Я ж теперь с ума сойду. Лучше бы ты мне ничего не говорил!

— Возможно! Но сказал потому, чтобы ты успела переварить ситуацию и позже успокоиться. Смягчить удар! Если поступил неправильно, извини!

Ольга сказала:

— Да нет, нет! Ты все правильно сделал. Но, Дима? Господи? Что же с ним могло случиться?

— С ним пока ничего, и уверен, не случится. Я все выясню, дорогая, выводы сделаем позже. Возможно, не все так плохо, как представляется сейчас! Но родителям Димы, прошу, ни слова.