В 2004 году я только тренировался выполнять пенальти. На тренировках я был неумолим и поэтому, приближаясь к страшному моменту во время серии пенальти на Кубке мира, пытался держаться за эту уверенность. Мне удалось успокоиться, и я мысленно четко настроился, что буду бить вправо. Я вспомнил свои успехи на тренировочном поле, сделал глубокий вдох и приготовился вывести нас вперед.

Арбитр никак не давал свисток. Секунды четыре я смотрел на него, думая: «Ну давай, что же ты», пока, наконец, не раздался сигнал. Эти секунды оказались роковыми. В моей голове хрупкая уверенность сменилась тревогой. Я шагнул вперед и выполнил пенальти. Едва выполнив удар, я понял, что он на фут отклонился от намеченной цели. Он прошел ближе к вратарю, чем к штанге, и тот отразил его. Бредя обратно к товарищам по команде, я испытывал безысходное отчаяние.

Карра всегда был готов вызваться на пенальти. Он выполнял одиннадцатиметровый четвертым, счет был 2:1 в пользу Португалии. Карра разбежался и без всякой дребедени врезал по воротам. Мое отчаяние сменилось радостью, а потом вновь отчаянием. Арбитр не дал свисток. Он велел Карре заново выполнить удар – малая смертная казнь в смертельной лотерее серии пенальти. Рикарду отбил следующую попытку Карры, а Роналду неизбежно прикончил нас, забив и доведя счет до 3:1, когда только Эшли Коулу оставалось произвести последний из назначенных пяти ударов. Мы вылетели с Кубка мира.

Когда я оправился от своего безысходного отчаяния, мне стало ясно, что на серию пенальти нужно ставить только опытных в этом деле футболистов. Если ты не привык к напряжению на пенальти, у тебя все шансы провалиться в такой экстремальной ситуации.

Капелло тоже заявил, что его удивила моральная неустойчивость сборной Англии. Но мы были не единственной командой, у которой во время крупных турниров и серий пенальти сдавали нервы, поэтому я не уверен, что эта слабость присуща только английским футболистам. Мне кажется, что среди наших европейских противников только итальянцы и немцы год за годом подтверждают свою психологическую устойчивость. Я надеялся, что Капелло перенесет часть этой твердости и выносливости на сборную Англии.

Он во многом походил на Бенитеса. Они оба использовали для своих команд очень компактные схемы. Они были организованны и дисциплинированны. Многие английские игроки побаивались Капелло и ненавидели его строгие правила. Я же был не против, потому что чувствовал с ним связь. Это было взаимное уважение. Все его помощники были итальянцами и, за исключением Балдини, не очень хорошо говорили по-английски, но и они, как их начальник, ценили меня. Они давали понять, что, даже если я и не был безупречным капитаном, я всегда буду иметь большое значение для игры.

Капелло держался на расстоянии, но каждый день, выходя на тренировочное поле, я был уверен, что чему-нибудь научусь у него. Он столь многого достиг в игре, и у него был невероятный послужной список. Кроме того, итальянский стиль очень профессионален и очень строг. Так что, если ты лишен какого-либо профессионализма, под началом Капелло тебе не продержаться. Он, несомненно, почти ничего не упускал. Так что мы хорошо ладили, ведь я благополучно пользовался умением усердно работать и дисциплиной, которые он внедрял в сборной Англии. Единственным несомненным недостатком Капелло было то, что он никогда не проявлял никаких теплых чувств к команде. Моуринью мастерски умел дать своим игрокам почувствовать, что их любят. Капелло же этим не занимался, но в Италии это ему нисколько не мешало.

Во время пребывания в Южной Африке на чемпионате мира 2010 года нам порой действительно казалось, что мы занимаемся нудной и кропотливой работой. Я относился к этому так, что если это поможет нам выигрывать, то, оставаясь в тренировочном лагере, расположенном на весьма разбросанной территории в Растенбурге, я готов мириться с этим. Это было испытанием. Растенбург – неинтересный город, и, когда мы не тренировались, заняться было почти нечем. Но я не видел смысла жаловаться. Мы приехали в Южную Африку играть в футбол. Гостиница была сносной, тренировочные возможности лагеря – тоже. Но когда результаты оказались разочаровывающими и футболисты заскучали по своим семьям, стало сложнее.

Если ты выигрываешь, на скуку, которую приходится переживать во время продолжительных турниров, едва ли обращаешь внимание. Трудности возникают, если результаты не очень, а главный тренер, похоже, не особенно уважает команду. У футболистов появляется предлог. Они могут начать винить во всем скуку или выбор состава, тогда как на самом деле все зависит от того, что происходит на поле и насколько хороши отдельные игроки и команда в целом. А сборная Англии долгие годы, а особенно в 2010 году, не показывала достаточно стабильную игру.

В тренировочных лагерях я очень редко занимаюсь чем-то, кроме футбола, и стараюсь не скулить, потому что мне нравится входить в полосу и ритм тренировок, отдыха и подготовки к матчам. Крупные турниры очень много значат для меня, и я хотел максимально воспользоваться возможностью поучаствовать в них.

Поэтому-то в 2010 году, будучи капитаном, я не мог поверить, когда услышал от футболистов жалобы. Были и серьезные, и мелкие, но самые худшие из тех, что запали мне в память, были те, когда кое-кто из игроков заявлял, что на массаж приходится ходить за пятьдесят метров. Некоторые ребята привыкли, чтобы массаж им делали в гостиничных номерах, а один хотел того же в сборной Англии. У некоторых футболистов в составе сборной 2010 года было огромное эго, и порой они вели себя как дети.

Игроки жаловались на все. Я и сам этим грешу, и мы в «Ливерпуле» порой много ноем. Такое бывает. Но в этом Растенбургском лагере раздавался какой-то неимоверный недовольный скулеж. По-моему, это был вынос мозга, когда некоторые игроки приходили к капитану, чтобы выразить недовольство Капелло. Я их слушал и ничего не отвечал. А сам думал: «Через пять дней у нас по-настоящему важный матч, а вы переживаете из-за того, что нужно пройти 50 метров на массаж?»

Я мог бы высказать все, что думаю, но помнил, что нужно избегать любых ссор среди футболистов. Поэтому я давал им немного постонать, а потом просто забывал об этом. Я бы ни за что не пошел к главному тренеру обсуждать такие смешные вопросы. Я бы постеснялся. Это все, конечно, прошло, и мы продолжали играть. Но благодаря этому можно было догадаться, какие разные люди встречаются в составе сборной Англии.

В стартовом матче против США в Растенбурге мы начали довольно хорошо. Я забил на четвертой минуте, когда добежал до паса Эмиля Хески и закатил мяч мимо Тима Ховарда. Начало турнира было безупречным, и мы, казалось, не напрягались и контролировали игру, пока до перерыва не осталось пять минут. Клинт Демпси был в двадцати пяти метрах от ворот, и его удар, собственно, не был ни сильным, ни опасным. Я рассчитывал, что Роб Грин легко отразит его. С ним же произошел один из тех роковых эпизодов, которых боятся все вратари. Он позволил мячу проскочить под собой. Для Грини, неплохого вратаря, это был момент потрясения, и он еще долго оправлялся от уныния.