— Люди немеют от потрясения. Почему не может случиться обратное?

— Нам никто не поверит!

— Вы удивитесь, узнав, чему верят люди.

— И она по-прежнему будет называть себя моей племянницей?

— Нет, она должна сказать правду.

— Но это же позор!

— Где тут позор? — На миг его охватило искушение признаться ей в собственном грехе. — Деяние, которое привело к появлению Роуз, не может быть позором в глазах Господа.

Он обвел взглядом безукоризненно чистую и прибранную кухню — плиту с кипящим чайником, медные сковороды, свисающие с крючков, простые белые тарелки на буфете, шкафчики, дверь с новым массивным замком. Ему невыносимо было думать о том, какой, должно быть, была ее жизнь.

— Мне пора. — Он поднялся. Агнес тоже встала, разгладив юбку и расправив плечи. Ей явно очень хотелось, чтобы он поскорее ушел. Она выживет, подумалось ему. — Могу я попросить вас об одолжении, миссис Бадд? Книги из кабинета отца Лэйси — не религиозные труды, а другие, про древних — не слишком благоразумно держать в доме. Они вне закона. Я хотел бы забрать их, если позволите.

Экономка ни секунды не колебалась:

— Да, забирайте их — и все остальное, что захотите. Они не принесли ему ничего, кроме несчастья, и нам тоже. Глаза бы мои их не видели.

Агнес принесла Фэйрфаксу дерюжный мешок, в которые он сложил все девятнадцать томов «Записок и протоколов заседаний Общества антикваров». К ним он добавил пухлый том «Antiquis Anglia» и прочие книги про древние артефакты и надписи, пока не убедился, что собрал все. Нести столь тяжкий груз ереси в одиночку было рискованно. Если бы он попался, ему самому выжгли бы на лбу букву «Е».

Фэйрфакс достал из ящика стола перочинный нож и подзорную трубу. Потом остановился перед стеклянным шкафчиком с коллекцией монет, пластиковых соломинок и бутылок, безглазых пластмассовых кукол — обломками дела всей жизни преподобного Лэйси. Немного поколебавшись, он вытащил оттуда блестящее черное устройство с эмблемой в виде надкушенного яблока и сунул его во внутренний карман сутаны. Его личные вещи уже были собраны и лежали на кровати, на втором этаже. Когда он спустился вниз, Агнес нигде не было видно. Фэйрфакс хотел спросить ее, где найти вино и облатки. Наверное, они хранились в церкви. Он припомнил, что видел их в ризнице, когда Кифер искал приходские книги.

Связав вместе мешок и свою сумку, он перекинул их через седло, потом повел Мэй по раскисшей дорожке к церковным воротам. Небо не предвещало ничего хорошего. Перед домами напротив церкви не было женщин с прялками. Деревня казалась вымершей. Фэйрфакс привязал свою кобылу к железному кольцу и открыл калитку. Он прошел мимо свежей могилы отца Лэйси, на которой до сих пор не было даже временного деревянного креста, и поднялся на крыльцо.

Церковь была не заперта. Вдоль стен мерцали крохотные огоньки. Видимо, Кифер уже побывал здесь и зажег свечи. В центре нефа Фэйрфакс остановился. Если не считать нескольких неопознанных икон, в церкви Святого Георгия не было ничего необычного. И тем не менее он снова поймал себя на том, что видит все это как в первый раз — сквозь призму истории, над которой он никогда не давал себе труда задуматься. Шедуэлл говорил, что для выживших в Апокалипсисе церкви стали основным прибежищем. Он попытался представить себе людей, собравшихся перед этим алтарем, ошеломленных тем оборотом, который приняла их жизнь. Дочь Моргенстерна венчалась в этой церкви. Быть может, профессор был верующим? На долю секунды ему показалось, что воздух наводнили бесчисленные призраки прошлого, почудилось присутствие чего-то потустороннего, но это ощущение исчезло, прежде чем он успел его уловить.

Фэйрфакс поклонился перед алтарем, перекрестился и поспешил в ризницу. Опустившись на корточки перед шкафчиком, он принялся рыться среди свечей и молитвенников, пока не нащупал бутылку вина и небольшую жестянку с облатками. В следующий миг он уже быстро шел обратно. Он закрыл за собой дверь, повернулся, спустился с крыльца — и лишь тогда увидел худенькую фигурку, неподвижно стоявшую перед холмиком земли на могиле отца Лэйси. От неожиданности Фэйрфакс даже вздрогнул.

— Роуз! — воскликнул он. — Ты меня напугала! — Все такая же неподвижная, она устремила на него взгляд; стоя с бутылкой в одной руке и жестянкой в другой, он чувствовал себя воришкой. — Мне пора ехать. — Он бестолково взмахнул ими, словно это что-то объясняло. — Ты не попрощаешься со мной перед отъездом? Мне будет приятно услышать твой голос.

Она огляделась по сторонам, убеждаясь, что их никто не подслушивает. Когда она заговорила, голос ее был лишь немногим громче шепота.

— Неужели я никогда больше вас не увижу?

— Боюсь, что да. Но я искренне благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Я тебя не забуду. — Он сделал шаг к ней. — Ты должна говорить, Роуз. Господь дал тебе голос. Используй его.

— Но я хочу говорить только с вами!

Он посмотрел на нее. До чего же неопытным глупцом он был, мороча ей голову своими невинными, как тогда казалось, заигрываниями. Ему стало стыдно за собственное легкомыслие.

— Мне очень жаль. Это невозможно. Благослови тебя Бог! — Он развернулся и зашагал по дорожке.

— Неужели вы не хотите, чтобы я рассказала вам о чужаке, который сюда приезжал?

Фэйрфакс остановился как вкопанный. В домах напротив, казалось, по-прежнему не было ни души. Он круто развернулся и снова подошел к Роуз:

— И что это был за чужак?

— О, я думала, вы ужасно спешите?

В ее голосе, хотя и слабом с непривычки, прозвучали отчетливые нотки сарказма.

— Человек, которого ты видела в деревне утром того дня, когда погиб твой отец?

Она бросила взгляд на холмик земли и с горечью пробормотала:

— Вы назвали его моим отцом. При жизни он никогда себя так не называл.

— Роуз, ты должна сказать, что ты видела. Это очень важно.

— Нет, я не могу вас задерживать…

Фэйрфакс в раздражении запустил руку в волосы, потом овладел собой.

— Он действительно был твоим отцом. У тебя есть все основания испытывать гнев. Но сейчас не время. Его смерть — не то, чем она кажется, поверь мне. Мне нужно, чтобы ты рассказала мне о чужаке. Каким он был? Высоким? Старым? Молодым?

Его настойчивость явно застала Роуз врасплох. Она нахмурилась и подняла руку над головой. Привыкшая объясняться жестами, она не могла сразу избавиться от этой привычки.

— Высокий, — произнесла она, потом раскинула руки. — И большой.

— Толстый?

— Нет, не толстый. Большой.

— А возраста какого?

— Примерно посередине между вами и моим отцом.

— Где ты его увидела?

Роуз махнула рукой через плечо:

— У дверей церкви. Он говорил с моим отцом.