Иса, крошечная часть которой сейчас жила в моем браслете, сообщила, что император приказал ей держать в тайне от меня их план. Оградить, так сказать, слабую женщину от потрясений.

Я жила в доме, стоящем недалеко от бывшего барьера, разрушившегося вместе с горой. Он вырос за несколько часов из подаренного цилиндра. Двухэтажный, с минимумом мебели, но мне было все равно. Я в нем только спала.

Роботы быстро разгребали завалы, сухо сообщая о найденных останках. Каждый раз при нахождении очередного тела я нервно дергалась, но генетический анализ показывал другую ДНК, не мою. В итоге нашли сто трупов, моих родных среди них не было. У меня появилась призрачная надежда на то, что Амедал забрал папу и маму вместе с собой. Значит, я должна пойти к нему.

– Проход в Саэн еще не восстановился, – ответил Роб на мой вопрос о переходе.

– В смысле?

– Когда происходит большой выброс энергии и разрушается один из входов, второй тоже закрывается, и нужно ждать, когда откроются новые двери. Так было с миром Каспий, там сто лет назад произошло землетрясение, и проход закрылся почти на месяц. А после обнаружился в совершенно другом месте.

– Так он может оказаться не здесь? – Я была удивлена и немного напугана. Вдруг он вовсе не откроется, и я останусь здесь навсегда?

– Может… – согласился Роб, я нахмурилась. – Радиус около километра в диаметре. Мои дроны постоянно прочесывают местность. Нам остается лишь ждать.

Сейчас, когда тел моих родителей среди погибших не было, я немного успокоилась и почти взяла себя в руки. Мы похоронили слуг императора, которых он бросил умирать, в небольшой роще у реки. Расчищенный от камней кусок горы, где раньше была пристроена крепость, сейчас представлял собой гладкую идеально ровную стену, похожую на кусок многослойного пирога, отрезанный огромным острым ножом.

Я каждый день бродила вдоль хребта с утра до вечера, в поисках колеблющегося воздуха, означавшего новый проход. Многочисленные дроны кружили вокруг. Пусть Роб и говорил, что они найдут быстрее и вернее, я не могла спокойно сидеть и ждать.

Так прошел почти месяц. Два раза в гости прилетал Данир, пусть всего на часик, но мне было приятно. Я попросила его не рассказывать ничего ни о Милу, ни об императоре. Он провел пальцем по губам, имитируя защелку. Брат, наконец, пошел учиться на вторую ступень и очень радовался своему модному клубу в центре столицы. Сказал, что часто зависает там с друзьями.

Как-то рано утром меня разбудил визг кома.

– Дрон нашел новый вход! – раздался радостный голос Роба, когда я его включила. – Он почти там же, лишь сдвинулся на сотню метров в сторону и на три вверх. Сейчас роботы формируют лестницу.

Я вскочила на ноги и принялась быстро одеваться. Джинсы, кроссы, теплая куртка. Я старалась не думать о том, что меня ждет на той стороне злой, страстно ненавидящий меня муж, готовый придушить собственными руками. Я приму от него любую судьбу. Пусть избивает, пусть казнит за измену, лишь бы не трогал семью.

Роб решил идти со мной.

– Я наблюдаю за миром Саэн уже пять лет, пора, наконец, узнать его изнутри, – улыбнулся он.

Еще раньше он сообщил, что совет решил не восстанавливать барьер. Стена разрушилась из-за причин, не зависящих от нас, а лорд Кагоа получил лишь штраф за самоуправство. До очередного снятия оставалось пять лет, и если при встрече аборигены не проявят агрессию, мир Саэн станет открыт для торговли. Я заверила Роба, представителя совета, что не проявят. Хотя… Кто знает…

Мы поднялись по лестнице на уровень четвертого этажа и вошли в буферную зону. Я шла, как на казнь, с усилием передвигая ноги. Что меня ждет в моем мире? Унижение, позор, смерть? Впереди была темнота, свет давал лишь вход в мир Лимпии, где сейчас было раннее утро. Почти в конце коридора я обо что-то споткнулась и испуганно вскрикнула. Роб направил фонарик вниз – под ногами лежал человек. Точнее, высохшая мумия. Я узнала искаженное злостью лицо Амедала. Его руки, вытянувшиеся вперед, пальцами упирались в барьер. Сердце гулко и сильно забилось о ребра.

– Почему он не смог пройти? – я обернулась к Робу.

– Я же говорил… – ответил он напряженно, отворачиваясь. В мире Лимпии редко когда увидишь труп, из-под завалов тела вытаскивали роботы, они же их и закапывали, люди здесь старались не сталкиваться со смертью. – Когда проход закрывается с одной стороны, другой выход тоже становится недоступен. Это как сообщающиеся сосуды. Если закроешь один, во второй нельзя ничего налить. Только когда восстановится один, открывается и другой. Ваш муж попал в ловушку, гора взорвалась раньше, чем он успел выйти.

Значит, Амедал не знал этой особенности. Я вспомнила его давний рассказ о третьем императоре. Он тогда вскользь упомянул, что после того, как раскопали завалы с нашей стороны, выход в Лимпию обнаружили на два метра выше, чем писал Виктор. Тогда он не придал этому значения. А зря.

– Это тебе расплата за сто погубленных жизней, – прошипела я зло в лицо мумии и решительно шагнула в свой мир, отодвигая рукой штору.

– Я пока останусь в буферной зоне, – произнес Роб за моей спиной, – полчаса, думаю, хватит для привыкания.

Я кивнула не глядя и шагнула на балкон. Наконец я дома. Если среди погибших родителей не было и в коридоре был Амедал один, значит… У меня за спиной распахнулись крылья. Радостной надеждой наполнилось сердце.

– Кто здесь? Зои, это ты? – пронзительный, бесконечно удивленный голос гулко разнесся по залу. Внизу, полулежа в кресле, на меня таращился Максимилиан. Заспанный, помятый, худой, он выглядел как человек после тяжелой болезни.

– Зои! Боже мой! Ты здесь! – Он вскочил и бросился к двери. Каблуки гулко застучали по лестнице, дверь на балкон распахнулась, и через секунду меня крепко сжимали в объятиях. Слезы навернулись на глаза. Я пришла домой, в свой мир. Наконец…

– Макс, – всхлипывала я, едва сдерживая рыдания, – мои родители…

– Они здесь, во дворце, – быстро отозвался он, гладя меня по плечам, спине, рукам. Я даже не обратила внимания на его фамильярность, на то, что здесь, в моем мире, подобное поведение недопустимо для мужчины по отношению к чужой женщине. Я была так счастлива, что забыла обо всем.

– Месяц проход был закрыт, – бормотал Макс хрипло, – что произошло? Я видел, как умирал Амедал, и ничем не мог ему помочь. Ни еду передать, ни питье. Ничего не мог…

– Пойдем, – еще раз всхлипнула я, – все расскажу, а ты расскажи, что с моими родными.

Я потянула его к лестнице. Мы спустились в комнату, Макс раздвинул сдвинутые кресла, на которых спал, и мы уселись друг напротив друга.

– С ними все в порядке, – начал он первым. – Последним приказом Амедал велел привезти барона и баронессу Токамак во дворец. Но у них сломалась карета прямо посреди пустыни, из-за этого они на несколько дней приехали позже, чем рассчитывали. Я поселил их во дворце, в гостевом крыле, но Адриан больше не приходил. Я ждал его несколько дней, потом пошел сам. Дверь с той стороны была заперта, на мой стук никто не открывал. Тогда я вернулся сюда и стал ждать. А еще через день через проход ввалилась огромная куча народу, в основном слуги – горничные, поварихи, твои фрейлины. Они несли какую-то чушь. Говорили, что император вместе с императрицей вышли наружу к монстрам и исчезли. Я всех отправил в подвал, в тюрьму, чтобы меньше болтали… А потом… – Макс сглотнул и потер руки, словно они мерзли. – Когда в очередной раз я открыл штору, то увидел Амедала. Он был весь к крови: руки, лицо, колени. Он бился в прозрачную стену, что-то орал, но стена была непроницаема ни для звука, ни для воды или еды. Я каждый день наблюдал за его мучениями…