в рот и готовы были даже жрать дерьмо, которое я исторгал… Лох же не мамонт, лох не вымрет…

— Сука ты. Тебе верили, а ты раз за разом подставлял и кидал… И сейчас ребят подставил.

— Этих, что ли? — он показал на Дамирова и компанию. — Да мне насрать на них. Хоть каждый из них сдохнет, запутавшись в своих кишках, я даже не чихну в их сторону. На смену этим придут другие.

— Да что ты такое говоришь, Граф? — подключился к нашему разговору Дамиров. — Ты же…

— Кули ты же? Свою башку надо иметь на плечах. А если нет, то и не хрен жаловаться, что тебя имеют все, кому не лень. Я в прошлой жизни использовал таких как вы, выжимая досуха, а потом выбрасывая, как использованный гандон. Вы же идиоты. В ваших головах одно говно! Вы овцы, а я ваш пастух. И пока я вас пасу — вы можете пыжиться!

— Ты дурак! — ответил я. — Если ты думаешь, что всё будет по-твоему, то обломайся.

— А уже по-моему. Я подарил этим дуракам надежду, нассал им в уши, а они и рады. Радуются, думают что-то из себя представляют, а по факту — они полный ноль!

— Тебя за это грохнули? — хмыкнул я в ответ. — Кто-то добрался из прошлых лохов?

— Тебя это ..бать не должно! — огрызнулся Вишневский. — Главное, что я сейчас тут. А уж с моими знаниями и моим опытом… СССР пойдет по ..зде гораздо раньше!

— Я не хочу! — неожиданно сорвался на визг Воронов и бросился к выходу. — Я не хочу в тюрьму!

Бах!

Выстрел из пистолета Макарова прозвучал резко, как удар бича. Хлопнуло по ушам знатно, на секунду лишив слуха, а Воронова как будто ударили в спину битой. Он выгнулся, стараясь облегчить боль в области спины, попытался схватиться за край двери, но не удержался и выпал наружу.

— Вот и вся любовь… — прокомментировал Вишневский. — Неужели ты думаешь, что у меня будут к ним какие-то чувства? Они даже не овцы, они грязь под ногами великого человека!

— Это ты, что ли, великий человек? — сморщился я презрительно. — Да ты ублюдок, каких мало.

— Мне плевать, что говорит ничтожество. Я сейчас выйду отсюда, а тебя посадят. Как этих придурков. Кстати, у тебя грим потек, идиот, — хмыкнул Вишневский.

— Грим? — вскинул брови Дамиров. — А кто ты?

Вишневский поднял с пола лоскут ткани, оставшийся от кресла, одной рукой плеснул на неё минералку и потом провел этим лоскутом по моему лицу, стирая так тщательно нанесенный грим.

— Орлов? — ахнул Розальев. — Ты здесь?

— Так вот как выглядит мой враг, — произнес Граф. — А ну смотри мне в глаза! Подчиняйся!

Я улыбнулся в ответ. Вишневский уже целую минуту пытался подчинить меня своему влиянию, вывести из равновесия словами, но сейчас он прямо перешел к гипнозу.

Вот только я к этому был готов и уже поставил блокаду на взгляд. Да, в голове зашумело, как будто махнул стакан водки без закуски, но сознание удалось сохранить.

— У тебя ничего не получится. Всё равно ты проиграешь, — с улыбкой ответил я.

— Да я тебя сейчас завалю, сука, и уже выиграю! — бросил Вишневский.

— Тебя уже срисовали. Даже если убьешь меня, то ничего не выиграешь. Ты просто не выйдешь отсюда. Ты же видел, как мерцал фонарь на снегоуборочной машине? Это мне передали, что ты идешь.

— Значит, мне не показалось, — процедил он. — Значит, это всё-таки была морзянка…

— И всё-таки не я твоя цель, — я ощутил, что его гипноз дает слабину. — Кто же тогда? Зачем ты приехал в Россию? Ты же был заграницей? Ты же организовывал падение самолетов…

Теперь уже я начал давить на него. Теперь уже я начал главенствовать. Пусть и немного, но я постепенно подминал его волю под свою.

— Умен не по годам… Но прав, не ты моя цель, — кивнул Вишневский. — Моя цель — Путин. И скоро я выиграю окончательно. Россия не сможет подняться без него, а вот Америка полностью поглотит эту долбанную страну через двадцать лет…

— Что ты имеешь ввиду? — спросил я с нажимом, проминая ментальную оборону противника.

Вишневский понял, что проигрывает в схватке и помотал головой:

— На меня всё равно это не действует. А твой Путин… Его скоро убьют на соревнованиях. И это будет выглядеть, как несчастный случай. Ребята с «деревяшки» уже заряжены. Почему я тебе это говорю? Потому что ты не выйдешь отсюда! С этими долбоящерами ляжешь… Сука, вот почему всегда всё через жопу? Эти двое, предыдущих, тоже хрен пойми что. Думал, что у этих получится, всё-таки студенты, юристы, соображать должны…

— Да что тут происходит? — вырвалось у Дамирова. — Кто вы такие? Почему так всё? Что…

— Заткнись! — Вишневский ударил рукоятью по губам Рафа.

Брызнула кровь, Дамиров откинулся назад.

— Выходите по одному! — раздался с улицы голос, усиленный мегафоном.

— Помогите! — заорал Вишневский. — Они тут совсем с ума сошли!

— Ты предал нас! — крикнул Дамиров. — Ты …дар!

— Я сказал, завали хлебало, мразь! — выругался Вишневский. — Завали своё гребаное русское хайло, мудила вафельный!

— Пи..рас! — раздельно сказал Дамиров.

Бах!

От выстрела мозги вылетели из черепной коробки Дамирова. Он откинулся назад и сполз, оставляя на стене обширную полосу, на которой темнели кусочки серого вещества.

Вот и конец путешествия лидера четверки. Осталось двое из террористов, тот, кто должен передать деньги, и я…

У меня вовсе не было в планах сохранять жизнь своим однокурсникам. В конце концов они сами выбрали путь, пусть и под возможным гипнозом, но сами. Они угрожали смертью людям. Они стреляли в людей. Так что мне не за что их жалеть. Но вот сам я собирался выжить. Хотя бы для того, чтобы нарушить планы этого самого гребанного Графа.

Как только прозвучал выстрел, я дернул за руку Селиванова и легким разворотом придал ему ускорения. Он полетел на Вишневского, а тот оскалился, переводя Макаров на меня.

Хм, он делал это слишком медленно. Всё-таки я не зря столько времени упражнялся в беге, наработке скорости и выносливости. Сейчас это всё пригодилось, когда ноги напряглись и бросили моё