ты встречаешься с одним из своих студентов, общественность съест тебя живьем. Ты бы потерял свою работу, как преподавательскую, так и тренерскую. Ты был бы уничтожен в глазах общественности, и все, ради чего ты трудился всю свою жизнь, исчезло бы в одно мгновение. Сейчас это может быть больно, но я всегда делаю то, что лучше для тебя.

Она берет свою сумку с дивана и идет к лифту.

— Прежде чем я уйду, просто ответь мне вот на что. Ты уже представил ее своему отцу?

Мои брови хмурятся, когда я качаю головой.

— Интересно. Если бы она была настолько важна, чтобы ради нее можно было все бросить, можно было бы подумать, что ты познакомил бы ее с человеком, который посвятил свою жизнь тому, чтобы помочь тебе достичь того, что ты есть.

Я ничего не говорю, когда она заходит в лифт и оставляет меня одного. Все это место кажется пустым. Я чувствую себя опустошенным. Но какой бы мерзкой она ни была, Блэр, возможно, действительно права.

24

ТЕССА

Я смотрю в окно, пока мы едем по городу, наблюдая, как дождь стекает по стеклу. Шторм снаружи идеально соответствует тому, что я чувствую. Слезы текут из моих глаз и капают на мою толстовку. Все, что она сказала, было правдой, но от этого не становится меньше боли. Я хочу его. Он нужен мне. Ему лучше без тебя.

***

После того, как я бросилась помогать Леннон и сходила с ума, делая это, единственное, что я хочу сделать, это вернуться домой и поговорить с Ашером. Я понятия не имела, что мистер Энглвуд был с ним сегодня днем. Я должна была уделять больше внимания, но я была слишком увлечена тем, как Леннон бесилась, потому что Келлан пригласил ее посмотреть фильм.

Двери лифта открываются, и как только я выхожу, я вижу женщину, сидящую на диване. Я напрягаю память, пытаясь выяснить, откуда я ее знаю. О! Это та девушка, которая вошла и прервала спор с Ашером на следующий день после того, как меня накачали наркотиками.

— Э-э, привет, — приветствую я ее.

Она мило улыбается. — Вы, должно быть, Тесса. Я не помню, что бы мы встречались. Я Блэр.

Я оглядываю комнату. — Где Ашер?

— О, он вышел. — Она машет мне рукой. — Подойди, сядь.

Нерешительно я подхожу и сажусь. В воздухе витает неприятное чувство — что-то, что говорит мне, что, как бы мило она ни играла, ей нельзя доверять. Тишина заполняет комнату, и я достаю телефон из кармана, чтобы попытаться написать Ашеру.

— Если ты пытаешься связаться с ним, я бы не стала. В настоящее время он занимается контролем ущерба.

— Контроль ущерба?

Она кивает. — Видишь ли, Трент узнал о вас двоих, и он в ярости. Если Ашер не успокоит его, он может потерять все.

Мои брови хмурятся. — Мне жаль. Я не думаю, что понимаю.

— Ну, видишь ли, милая, когда ты так широко известна, как Ашер, то, что для тебя не было бы чем-то особенным, для него становится огромным. Если люди узнают, что он встречается с одной из своих учениц, это похоже на социальное самоубийство.

Ладно, я пыталась быть милой, но с меня хватит этой сучки. — Отлично. Спасибо за ваш вклад. Теперь ты можешь посмотреть, что из этого выйдет.

Она мрачно усмехается. — Да, я не думала, что ты это поймешь. Трент сказал, что ты можешь быть немного упрямой. Итак, я немного покопалась о тебе.

— Покапалась?

— О, да. Вы не поверите, что я могу найти. — Она лезет в свою сумку и достает папку, вручая ее мне. — Продолжай. Прочитай это.

Файл не толстый, но материал внутри него ужасающий. Все, через что я прошла, в моих руках, от моих табелей успеваемости до копии фактического заявления, которое я дала полиции после инцидента с моим дядей. У нее даже есть документы с теста на изнасилование из больницы. Все отмеченные вагинальные разрывы смотрят на меня. Меня сейчас вырвет.

— Да. Это было даже для меня трудно читать.

Я закрываю папку и бросаю ее на кофейный столик. — Итак, у меня испорченное прошлое. Ты тоже хочешь пьесу за пьесой о моем дерьмовом детстве?

Она хмурит брови. — Нет, у меня тоже есть все это. Ваш детский психотерапевт написал очень подробные заметки. Я просто не хотела тратить время на его печать. Пустая трата бумаги и все такое.

— Почему бы тебе просто не сказать мне, чего ты хочешь?

— Разве это не очевидно? Ты не подходишь Ашеру.

Мои глаза закатываются. — В прошлый раз, когда я проверяла, это не тебе решать.

Она наклоняет голову из стороны в сторону. — Может быть, и нет, но подумай об этом. Что подумают люди, когда поймут, что их любимый квотербек встречается со своей ученицей, причем с таким эмоциональным багажом, как у тебя? Насколько они знают, он может использовать тебя в своих интересах.

— Это гребаная чушь.

Пожав плечами, она проверяет свои ногти. — Я в этом бизнесе уже давно, и защита имиджа моих клиентов — моя работа. Я просто рассказываю тебе то, что знаю, и что было бы лучше для всех участников.

— А если я не послушаю?

Ее взгляд встречается с моим, и ее губы поджимаются. — Тогда все узнают все, и вам с Ашером придется жить, где целый мир, знает обо всех ужасных вещах, через которые ты прошла. Ты думаешь, что в этой папке много?

Она указывает на кофейный столик.

— Это именно то, что я нашла в пятиминутном поиске. Его поклонники похожи на ФБР. Каждая ваша фотография, которая когда-либо существовала, будет выкопана, стерта с нее пыль и выставлена на обозрение всего мира. Не говоря уже о том, что Ашер будет подвергнут публичному порицанию. Они назовут его извращенцем и другими именами, которые заставят его усомниться, был ли он когда-либо хорошим человеком. И он потеряет все, ради чего работал всю свою жизнь, и все ради какой-то сломленной восемнадцатилетней девочки, которую собственный дядя не любил настолько, чтобы желать ее смерти. Но не волнуйся, он, вероятно, не сразу обидится на тебя. Это займет некоторое время.

Моя грудь сжимается так сильно, что становится трудно дышать. Она только что бросила правду мне в лицо, и теперь я пытаюсь не подавиться ею. Я делаю все возможное, чтобы сдержать это, но у меня нет шансов. Мои глаза начинают слезиться, и из них вытекает случайная слеза.

— Я знаю, это тяжело слышать, милая, но давай будем честными — Ашеру лучше без тебя.

Вставая, я иду в прачечную и беру две спортивные сумки. Затем я захожу в комнату, которую мы делили вместе в прошлом месяце. Я вкладываю в них все, что у меня есть, пока ничего не остается. Я изо всех сил пытаюсь нести их обе, но мне удается донести их только до