Однажды Хюррем пришла к ней в покои и смущенно сказала: «Матушка, у нас теперь тоже особенное положение».

Пожилая женщина обо всем догадалась еще прежде, чем Хюррем заговорила, но все же предпочла спросить: «Ты что, заболела?»

Хюррем стояла совершенно бледная, потупив взор.

– Говори, девушка, что с тобой?

Не поднимая головы, Хюррем пробормотала: «Кажется, будет шехзаде».

Хафза Султан уже давно ждала этого известия, которое и радовало ее, и пугало.

– Ты уверена? Сколько уже?

Хюррем утвердительно кивнула и, низко поклонившись, ответила: «Уже почти два месяца, госпожа».

Хафза Султан ударила в ладоши и позвала служанок: «Немедленно позовите лекаршу!»

В гареме поднялась суматоха. Обычно, когда кто-то из наложниц оказывался на сносях, Валиде Султан узнавала об этом первой и сама звала лекаршу. После этого она один раз посещала наложницу и желала ей благополучного разрешения. Но на сей раз все было по-другому. Сейчас она сама отчего-то волновалась. Ведь Хюррем не была похожа на других наложниц, потому что теперь была второй женщиной во дворце, второй по старшинству после матери падишаха. С тех пор как султан Сулейман принял Хюррем у себя в покоях, он «не сорвал ни одной розы».

Лекарши сбежались. Уложив Хюррем на седир прямо в покоях Хафзы Султан, они тщательно ее осмотрели. Пока Хюррем с Хафзой Султан с нетерпением ожидала их вердикта, лекарши отошли в сторонку и о чем-то пошептались, а затем продолжили осмотр. Хюррем, чуть приподнявшись на седире, взволнованно следила за женщинами, ощупывавшими ее то там, то здесь. Неужели что-то пошло не так? Даже Мерзука сегодня утром потрогала ее и сказала, что ребенок уже начал шевелиться. Тогда что же происходит, почему лекарши медлят?

Хюррем уже давно поняла, что у нее будет ребенок. Она не говорила никому о своей тайне, только молилась Богу и Деве Марии.

Однако через некоторое время приступы дурноты скрывать стало невозможно. Мерзука подозрительно следила за каждым ее движением. Однажды она внезапно сказала: «Что-то мою госпожу теперь слишком часто мутит».

Хюррем и сама чувствовала легкие движения внизу живота. Они были неявными, чуть заметными, и иногда сменялись каким-то онемением, каким-то ожиданием. Теперь она ночами напролет думала только об одном – я ношу в себе другую жизнь. Сначала ей сделалось страшно. Ведь для нее это были совершенно новые чувства. Но разве мало она молилась, чтобы стать матерью? И вот Господь ответил на ее молитвы. Теперь по ночам она лежала в темноте, поглаживая себя по животу, лаская будущего ребенка. Она пыталась привыкнуть к нему, пыталась его согреть. Надо же, они вместе с Сулейманом породили новую жизнь. Вместе с повелителем мира султаном Сулейманом. Могло ли произойти большее чудо? Она родит шехзаде, и, когда наступит время, ее шехзаде займет престол.

Затянувшийся осмотр лекарш стал действовать на нервы и Хафзе Султан: «Ну что вы там возитесь? Почему до сих пор не отвечаете?»

Главная лекарша поклонилась, посмотрела на Хюррем (в это время другие лекарши продолжали осматривать ее). Невыразительное лицо главной лекарши внезапно оживилось, взгляд ее стал нежным и она улыбнулась.

– Госпожа, ваш сын-повелитель вновь станет отцом, – произнесла она. – Хюррем Ханым уже почти три месяца беременна. Да благословит ее Аллах.

Хюррем чуть не закричала от радости.

«Что теперь, радоваться или бояться», – размышляла Хафза Султан. С одной стороны, нужно радоваться, потому что у ее сына будет еще один ребенок. К тому же он любил эту девушку. Хюррем Ханым, которая сама еще почти ребенок, скоро станет матерью. Матерью ее внуков. А если вдруг ребенок окажется мальчиком?

Два шехзаде опасны для одного трона. В таких случаях дело всегда решала смерть. Скольким несчастным судьбам шехзаде был этот дворец свидетелем? Сколько повидал отцов, убивавших своих сыновей! Сколько было шехзаде, восстававших против родителей. Разве не она сама много лет скрывала Сулеймана от возможного гнева его отца? Когда однажды ее супруг Селим Хан позвал Сулеймана в Стамбул, она от страха лишилась чувств. Откуда ей тогда было знать, что падишах позвал сына только для того, чтобы оставить его своим наместником в Стамбуле, пока сам он будет в военном походе? Никто не мог себе представить, какие страхи пережила тогда Хафза.

А сейчас история, кажется, повторялась. Если Хюррем тоже родит сына, то они окажутся соперниками с сыном Махидевран шехзаде Мустафой. Пусть удача и улыбнулась Мустафе, он был старшим, и трон принадлежал ему по праву, но примет ли это во внимание младший шехзаде? А если случится борьба за трон, то сохранит ли старший жизнь младшему брату? Такое происходило из поколения в поколение. Все это не могло не вселять ужас, но именно такие обычаи давали силу Османской династии со времен Мехмеда Фатих Хана. Государство было всесильным. Оно должно было быть всесильным, и ему по праву принадлежала кровь отца, сына, братьев.

Мысли заставили пожилую женщину содрогнуться.

Сейчас не время думать об этом! «Смотри, Хафза, – сказала она себе, – сирота Хюррем носит ребенка от твоего сына. Так что нужно радоваться. К тому же, кто знает, вдруг родится девочка?»

Хафза Султан улыбнулась, заставив себя разогнать мрачные мысли, вытащила из кафтана увесистый кошель и бросила главной лекарше. Та поймала его на лету, поцеловав и приложив ко лбу, а затем еще раз вознесла молитву за отца ребенка и его мать.

Тем временем Валиде Султан наклонилась к Хюррем, чтобы поцеловать ее в лоб. Но девушка ловко встала и поцеловала ей руку. В сине-зеленых глазах Хюррем дрожали слезы счастья.

Хафза Султан обняла прильнувшую к ней девушку. Та вся дрожала. У нее у самой навернулись на глаза слезы, когда она целовала Хюррем в лоб. «Как давно я уже не плакала, – подумала Хафза, – даже от радости. Да благословит тебя Аллах, Хюррем Ханым, – тихо произнесла она. – Желаю тебе родить нашему повелителю здорового и благополучного ребенка. Я желаю, чтобы ребенок был прекрасен, как и его мать».

Хюррем, охваченная искренней благодарностью, три раза поцеловала руку Валиде и три раза приложила ее ко лбу. Морщинистые руки женщины были мокрыми от слез Хюррем. Но волосы Хюррем тоже попали слезы со щеки Валиде: «Я обязана вам своим счастьем, матушка. Если бы не ваша милость, то Хюррем бы не довелось осчастливить повелителя». Хафза Султан вытерла слезы: «Девушка, счастье дает и забирает один лишь Аллах. Лишь одному ему ведомо, что нам предначертано судьбой. А мы – орудия Его воли. Если бы Он не решил, что тебе предначертано судьбой родить ребенка султана Сулеймана, то, чтобы мы ни делали, все было бы напрасно. Я только хочу сказать, Хюррем, девушка, что и ты тоже орудие Аллаха. Аллах повелел тебе родить ребенка моему сыну. Так что благословляю тебя, Хюррем Ханым».

Она еще раз погладила Хюррем по голове и внезапно повернулась к служанкам: «Чего вы тут стоите, немедленно начинайте приготовления!» Любовь и нежность в ее голосе пропали, теперь в нем звучала железная воля. «Хюррем Ханым подарит ребенка нашему повелителю. Вы должны немедленно сделать все для ее удобства. Пусть рука ее отныне не касается ни холодной, ни горячей воды. Теперь каждую ночь у нее в покоях будет дежурить лекарша, а если потребуется, то пусть зовут и главную. Ей нужно добавить новых служанок. Нужно внимательнее следить за тем, что она ест и пьет, а нам каждый день сообщать, как здоровье Хюррем Ханым и наших будущих внуков».