Маги из его свиты синхронно подняли руки, кастуя кто клубок молний, кто огненный шар. А ладонь крайнего слева, нижняя часть лица которого была закрыта платком, окутал черный туман. Что это? Демонстрация силы или проверка готовности к бою?

Страшно!

— Отец? — выдохнула я вместе со струйкой белого пара. — Не может быть.

Или все-таки может? До меня не сразу дошел смысл сказанных только что слов — всадники отвлекали. Когда же поняла, что меня предал человек, который должен был любить и защищать, душа замерзла. Ледяные иглы разочарования начали рвать ее на части, раня обливающееся кровью сердце.

Папа, папочка… за что ты так со мной?

Зато теперь стало ясно, почему отец пекся о моей девичьей чести и всячески оттягивал нашу с Арво свадьбу. И почему Марго, которая была на нашей стороне, не предупредила об опасности, тоже объяснимо. Супруг отвлек ее, увел куда-нибудь или даже увез. А может, и вовсе снотворным опоил, чтобы не мешала. Получается, не на того я все это время думала: не мачеха жаждала устроить мой брак со старым хрычом, а сам граф, хотя и делал вид, что беспокоится обо мне. Но неужели возможность породниться с монаршей семьей для него важнее, чем счастье (да и жизнь) собственной дочери?

Больно-то как… аж пальцы сводит.

Еще и любопытные лисята из числа самых стойких никак не разойдутся! Если они пострадают из-за меня… Нет! Этого я точно не допущу!

— Оставьте нас в покое, ваша светлость! — Я попыталась выйти к всадникам, но Арво не пустил. — Я замуж выхожу. Найдите себе другую «птичку». Ту, которой придется по вкусу ваша «золотая клетка». Пожалуйста! — попросила, надеясь на проблеск понимания у того, кто, если верить словам ведьмы, губит юных дев во благо себе.

На что рассчитывала, сама не знаю. Просто очень хотелось верить, что в каждом есть хорошее, просто до этого хорошего надо достучаться.

Не достучалась.

— У меня нет никакого желания применять силу. — Герцог сменил фальшивую дружелюбность на деловой тон. — Здесь же дети, — надавил на больное место он. — Вы ведь не хотите, чтобы они пострадали, леди? — многозначительно произнес он, жестом приказывая своей свите действовать.

И снежный замок вместе с ледяными скульптурами начал оплавляться, будто свеча, атакованный огненной волной одного из магов. С треском разлетелась кинувшаяся на врага статуя дракона. Крылатый конь рассыпался в пыль, взорванный молнией. Ребятишки завизжали, ощутив весь масштаб опасности, кого-то завалило куском стены, но она тут же размякла, позволяя пленнику выбраться, — спасибо Арво. Альд скинул куртку и выступил вперед, готовый сражаться до последнего вздоха. Один против семерых!

Сумасшедший!

В мгновение ока мир вокруг поглотила снежная буря. Яростная и беспощадная к врагам, но ласковая и заботливая к тем, кого защищала.

— Беги, Белочка! — услышала я шепот жениха, но не подчинилась, потому что ноги не слушались.

— Анабель моя! — воскликнул бывший жених, требуя у наемников доставить к нему сбежавшую невесту.

Упертый старый козел! Да что ж он прицепился-то ко мне? Даже в другом мире нашел! Скотина великовозрастная!

Огненные вспышки, зеленые, синие… маги пытались прорваться сквозь снежную завесу, чтобы найти меня и пленить, но не тут-то было. Вьюга выла, как дикий зверь, кидаясь на врагов, пугая коней, сбивая прицел боевых заклинаний. И вой этот, переходящий в рык, становился все громче, четче, злее.

Хм… а вьюга ли?

Прикрываясь ладонью от мельтешащих перед глазами снежинок, я умудрилась рассмотреть в серебристо-белом хаосе не только темные силуэты всадников, но и белые фигуры лисов. Крупные мохнатые оборотни шли к нам со всех сторон. Не дети, судя по размерам. Хотя и молодые альды среди них, подозреваю, тоже были.

— Она наш-ш-ша… — свистел, швыряясь ледяными иглами, ветер.

— Наш-ш-ша! — вторили ему лисы, готовые защищать… неужели меня? Чужачку, явившуюся в их мир с кучей проблем на хвосте.

— Анабель — одна из нас! — рявкнул Ларго.

Действительно он? Или мне почудилось? Но откуда они все взялись?! Не мимо же пробегали, правда?

Завертев головой, я нашла среди белой своры и огненного лиса тоже. А альды все шли и шли… хотя, правильнее сказать — сбегались! Я почувствовала, как в груди разливается тепло: яркое солнышко радости вытеснило холод разочарования, растопило лед горькой обиды. Оборотни меня приняли! В свой мир, в свой город, в свою дружную лисью общину. Здесь теперь мой дом! Отныне и навсегда. И я тоже буду за него сражаться, даже если для этого придется собственноручно выцарапать герцогу его выцветшие глаза.

— Не смей тянуть свои костлявые лапы к нашей Белочке! — выступила вперед крупная лисица — судя по голосу, Маритта. — Уходи подобру-поздорову, дедуля, пока я твоим ливером не закусила! — Она демонстративно щелкнула зубами, откровенно красуясь.

— Прочь!

— Вон!

— Изыди, бес иномир-р-рный! — поддержали ее альды.

— Драка! Драка! Драка! — распаляя друг друга, начали скандировать лисы. Почти как тогда, на арене. Только теперь, похоже, размяться планировали все.

Метель утихла, свернувшись тугими плетями в руках Арво, и стала ясно видна вся картина. Мама дорогая, сюда что… весь город в звериной ипостаси сбежался? Или только жители близлежащих улиц? Но как они узнали? Арво какой-то сигнал послал или… Дети! Конечно же они. Я думала, альдоны с альдоньями разбежались от страха, а они бросились за подмогой. Как Олли за Иро. А может, и не только за ним. Но кто Ларго-то позвал? Или он случайно кому-то под руку подвернулся?

Арво был единственным, не считая меня, кто остался в человеческом облике, но в фигуре его, как и в лице, тоже появилось что-то звериное. Мой мужчина! Мой защитник и будущий муж! Он, а не мерзкий старикашка… ставший похожим на снеговика. М-да, а метель-то не просто так резвилась. Свита его светлости тоже выглядела потрепанной, хотя и не настолько.

— Уничтожь их всех, Алавар! Всех, кроме моей Анабель, — приказал взбешенный герцог наемнику с платком на лице. — Пусть перегрызут друг другу глотки… Ну же! Наведи на них свои адские чары!

Маг не отреагировал, даже черный туман из руки не выпустил. Он продолжал молча сидеть в седле и смотреть на обступивших нас альдов. Рот и нос его были скрыты под плотной тканью, но я видела глаза — черные, как сама бездна.

— Алавар! — взвизгнул наниматель, в раздражении отдирая липкий снег со своего роскошного наряда.

— Вам лучше покинуть этот мир, ваша светлость. — Голос у того, кто носил имя Алавар, был хриплый, будто простуженный, и какой-то… загробный, что ли. У меня холодок побежал по позвоночнику от его простых, казалось бы, слов.