— Спасибо, мой мальчик, за то, что ты пришёл ко мне. Ты очень устал. Кора отведёт тебя в твою квартиру и первое время подстрахует. Она же научит тебя задерживать дыхание, есть, что можно. Слушайся её во всём!

Та внутренняя работа, что умерла в нём с исчезновением тётки, началась опять с прихода в город и достигла высшего напряжения в разговоре с шефом, измотала его, ибо потрясла все основы жизни. Джулиан шёл следом за Конкордией по узкому коридору и не мог справиться с хаосом в душе.

Не успел Владим вернуться из города, его тут же отправили за Роберто.

В подземелье стояла тишина. Прекратились работы, издающие шум. Дети не играли.

Готовили операционную. Мыли стены и полы, раскалённым утюгом снова и снова гладили и так скрипящие простыни. Кипятили инструменты.

Полосной операции делать ещё не приходилось.

И Жора, и Вера, и Роберто, прибывший очень скоро, приняли душ, поменяли одежду.

Учитель корчился от боли. Даже пить не мог. Лера смачивала ему губы мокрой салфеткой и всё старалась хоть каплю выдавить в рот. Но проглотить он ничего не мог, вода стекала к шее.

Наконец всё было готово. Подключили капельницу.

Магдалина попросила всех уйти подальше от операционной, Учителю нужно много свежего воздуха.

Её тоже не допустили присутствовать. Роберто сказал: «Ты мне будешь мешать».

Каждая минута растягивалась на часы.

Как подействует анестезия, принесённая Роберто? Как справится Жора? Он оперировал много лет назад и в других условиях. Как отреагируют органы, на которых опухоль разлеглась?

Они все сидели в столовой, кто с книжкой, кто с вязаньем, кто просто смотрел в одну точку. Детей попросили рисовать.

Мелькали посторонние мысли «Надо бы покормить людей», «Роберто не вылечился от своей болезни», «Почему Адриан не отпустил Джуля сюда?», «Надо бы попросить что-то сготовить», «Надо бы пойти проверить, как другие больные». Но она не могла шевельнуться.

Джуль боялся смерти. Сейчас она боится смерти. Не своей.

Любима у неё уже отняли. Кто на очереди?

Всё-таки заставила себя пойти к поварам, попросила их приготовить еду. Сама пошла к больным.

Ей не хватало Алины. Она часто ночевала у Адриана, хотя оба считали, что это опасно. Но девочка тосковала без отца.

— Мама, он один там. Я варю ему кашу. Я укладываю его спать. Не я бы, он не спал бы ночи напролёт. Ты же знаешь, сколько он работает! Не бойся за меня, пожалуйста!

А если кто ворвётся в квартиру, девочка днём одна. А вдруг с Адрианом беда, никто не узнает, что она там. Нужно попросить Раю забирать её к себе, пока Адриана нет дома.

И Джуль в опасности каждое мгновение. А теперь ещё и у Учителя, по предположению Жоры, рак с метастазами.

Болела грудь. То и дело прикладывала к ней руки, судорожно вздыхала, повторяла: «Господи», на «помоги» не хватало сил.

Людей покормили. Её заставили выпить крепкого чая.

Прошло, наверное, много часов, наконец, она услышала, как распахнулась дверь операционной, и Жора буквально выпал в коридор. Бледен, губа закушена. Афанасий перекрестил его. Гуля дала кружку с чаем.

— Пей, он уже не очень горячий.

Сначала Жора лишь пригубил, потом сделал небольшой глоток. Но ют закинул голову и залпом выпил до конца.

— Ещё? — спросила Гуля.

Ничего не ответил. Смотрел на всех виновато.

Хотела спросить «жив?», губы свело в гримасу. Спросил Ив:

— Что?!

— Кровотечение. Вырезал, что увидел.

— Будет жить?

Жора ничего не ответил, пошёл в душ.

В операционной Роберто следил за жидкостью, стекавшей в вену Учителя.

Учитель дышал спокойно, сознание уже вернулось к нему.

— А теперь, Витя, спи. Все с тобой. Будем бороться. — Не глядя на неё, Роберто сказал: — Замени Веру, ей нужен отдых. Сиделка должна сменяться каждый час, её задача: вытирать лицо и руки влажной салфеткой. Если возникнут позывы к стулу или что-то неожиданное, немедленно вызвать меня. Я пошёл спать. Ни поить, ни кормить категорически нельзя.

— Можно я подежурю? — спросила Магдалину Гуля.

— Я! — прошептал Ганя.

Все предлагали подежурить. Она попросила Леру установить строгую очередь и немедленно разойтись. А сама поплелась за Роберто, так же, как и он, еле переставляла ноги.

В его комнате так никто и не поселился, словно знали: рано или поздно он появится тут. Роберто сел на кровать, положил руки на колени.

— Безнадёжно? — спросила одними губами.

— Жора — хирург от Бога, — сказал, не глядя на неё. — Кажется, он вырезал все метастазы. Теперь надежда на силы мужика. Уж очень он истощённый.

— Плохо ест.

— А с чего бы ел хорошо, когда внутри разлеглась такая махина? Будем кормить через капельницу.

— Ты считаешь, он может выжить?!

— Я не Бог, мать, простой смертный, а тут дело Божеское. Молись. Думаю, поможет.

Зазвонил телефон.

— Пропал Роберто, — растерянный голос Адриана.

Она рассказала, что произошло.

— Передай Апостолу: переночую тут, утром буду на месте.

В эту ночь то и дело она подходила к кровати Учителя. Он спал, а дежурные докладывали: три раза вздохнул тяжело, однажды вздрогнул.

Утром пошла провожать Роберто до дверцы.

— Ночью принесу питание на завтра. Жора справится без меня. Он гениальный врач!

— Спасибо тебе!

— Тебе спасибо, что позвала. Да не смотри ты на меня так!

— Ты всё болеешь?

— Я сказал тебе, это навсегда. Но тебя понимаю: такой, как Апостол, встречается один раз в триста лет.

Как во сне, во власти незнакомых ощущений, прижимая к груди книги, Джулиан шёл за Конкордией по пустому пространству, отделяющему Учреждение от жилых кварталов.

И как-то сразу, неожиданно, — толпа.

Люди пытаются протиснуться в узкие щели между стоящими впереди. Площадка — красного цвета. Белые костюмы. Юноши держат на плечах или на вытянутых руках девушек, похожих на летящих птиц.

Барабаны, бодрая музыка.

— Репетиция спортивного праздника. Пирамиды бывают и сложные, когда связаны в одну композицию несколько групп. — Кора тянет его за руку, ведёт вокруг плотно сомкнувшихся людей, подныривает под какую-то ограду.

Очереди. Люди. Машины.