Когда Дженнер сделал шаг вперед, у Аби все внутри сжалось. Он выглядел так идеально и был для нее таким далеким.

– Мы с мамой, – начал Дженнер, микрофон на лацкане подхватил и усилил его голос, – от всего сердца благодарим вас за доброту и уважение, которые вы оказали нашей семье, придя сегодня сюда.

«Нашей семье», – с горечью повторила про себя Аби.

– Пожалуйста, знайте, что недавние события стали для нас такими же тяжелыми, как и для вас. Канцлер Зелстон был принципиальным человеком, он прилагал большие усилия, чтобы улучшить жизнь в нашей стране. И хотя его усилий оказалось недостаточно, он не заслуживал страшной участи погибнуть от рук террориста, самопровозгласившего себя защитником прав простолюдинов.

«Он говорит о моем брате, – подумала Аби, эти слова Дженнера ранили ее в самое сердце. – О Люке».

– Затем последовала еще одна трагическая потеря – ушла из жизни моя тетя, она жила ради своей семьи и человека, которого любила. Сердца ваших Равных, как и ваши, разрываются от боли утраты. Но нужно помнить, что есть те, кто стремится разжечь вражду между нами. Слышатся голоса недовольных временной приостановкой работы парламентских наблюдателей. Я, как человек, который после печальной кончины моей тети вхож в парламент, уверяю вас, что ваши Равные всегда пекутся о ваших интересах. И так было всегда. В Кайнестоне я лично забочусь об улучшении условий пребывания нашего обслуживающего персонала, прощаю долги, дабы облегчить их жизнь.

Аби очень хотелось вызвать сотрудников службы безопасности, но не для того, чтобы они изолировали Собаку, а чтобы разогнали толпу и прервали эту речь. Аби не могла ее слушать. Она была уверена, что Дженнер не писал из этого ни слова. Вероятно, его отец или, возможно, Боуда Матраверс. Сквозила ее извращенная логика. Может быть, его мать использовала Дар, чтобы принудить его произнести эту речь.

«Он великолепен, – сказала стоявшая рядом с ней женщина своей подруге. – Жаль, что он того же возраста, что и мой сын. Остается только его усыновить». Женщина игриво рассмеялась, а Аби уткнулась в свой шарф. Неужели они не слышат, что он говорит?

– В ближайшие дни наша семья представит проект реформ, призванных улучшить жизнь в Великобритании для каждого человека. Нашей стране долгое время не хватало сильного руководства. Теперь в лице моего отца – в лице всех нас – у вас появились люди, которые…

И в этот момент над головами собравшихся зрителей появился предмет, похожий на футбольный мяч, невзрачный, неопределенного цвета. Аби наблюдала, как он приземлился с поразительной точностью в нескольких шагах перед Дженнером.

Кто-то в первых рядах закричал, и толпа отпрянула назад, расширяя свободное пространство вокруг Равных.

Предмет не был похож на бомбу, хотя Аби знала, что в современном мире бомба может выглядеть как угодно – почтовая посылка, кастрюля или сумка школьника. Предмет был круглым и какое-то время катился по мощеной улице.

Дженнер спокойно вытянул вперед руки, как он делал, когда успокаивал свою лошадь. Несколько человек пустились бежать. Аби знала, что и ей надо последовать их примеру, в первую очередь потому, что служба безопасности может оцепить район и начать допрашивать каждого задержанного. Но, как и людьми в толпе, ею овладело любопытство. Она хотела знать, что было у Собаки в сумке, а то, что этот предмет бросил Собака, она не сомневалась.

Дженнер подошел к предмету и присел на корточки, на его веснушчатом лице появилась гримаса, будто в нос ему ударил неприятный запах. Должно быть, тот запах Собаки, что не понравился Аби.

Одной рукой Дженнер взял сумку – предметом оказалась хлопчатобумажная сумка, – а другой полез внутрь. Аби видела, как он отпрянул, когда коснулся того, что в ней лежало. То, что он вытащил, произвело шокирующее впечатление.

Отрубленная человеческая голова, каштановые волосы, слипшиеся от крови, глаза вырваны, губы аккуратно отрезаны – голова ухмылялась своей ужасной судьбе. Благодаря микрофону потрясенная толпа услышала шепот Дженнера: «Кузен Рагнар…»

Охрана рванулась вперед и повела Дженнера, леди Талию и остальных Равных к их машинам, а Аби уже пробиралась сквозь толпу, пока не выставили оцепление. Она шла быстро, но старалась своей поспешностью не привлекать внимания. И, только свернув в переулок, пустилась со всех ног к Пикадилли, где легко было затеряться в толпе.

Аби трясло, ноги подкашивались, она опустилась на ступеньки у статуи Эроса. Вокруг мигали неоновые рекламные вывески, и у Аби рябило в глазах, а мысли в голове – одна страшнее другой – путались. Что же случилось в Часовне королевы?

Собака расправился еще с одним представителем Верней. Вершит личную вендетту. Но почему он бросил свой ужасный трофей к ногам Дженнера и его матери? Просто злобная провокация? Или знак того, что отныне семья Джардинов – его кровные враги?

И речь Дженнера. Это беспокоило Аби больше всего. Его речь была похожа на загадку, которую ей нужно разгадать, что в итоге не обещало ничего хорошего.

Аби купила кофе в одном из киосков на площади, чтобы взбодрить и активизировать работу мозга, и неуверенной походкой направилась к автобусной остановке.

Аби повернула ключ, толкнула дверь и услышала приглушенные голоса. Она замерла. Это мог быть кто угодно. Служба безопасности выследила ее и раскрыла этот адрес?

Но тут раздался знакомый голос: «Посмотрю, кто там». И в коридор высунулась голова Файерса. Он приглашающе махнул Аби рукой.

– Они приехали, – сообщил он, – друзья и соратники тех, кого Боуда арестовала в Боре. Всего взяли двенадцать человек. И эти ребята горят желанием их освободить, что весьма проблематично. Есть еще один сюрприз.

– Надеюсь, хороший, – пробормотала Аби. – Ты никогда не догадаешься, что произошло сегодня утром.

– Поминовение в Часовне, – сказал Файерс. – Ты там была? Голова Рагнара Вернея? Мне только что прислали уведомление из офиса Боуды.

– Да что голова! – поморщилась Аби. – Ты бы слышал речь Дженнера.

Она последовала за Файерсом в гостиную, где с полдесятка мужчин сидели и разговаривали. Они были разного возраста, хотя точно сказать, кому сколько, было трудно: суровые, огрубевшие от ветра и солнца лица, глубоко изрезанные морщинами.

Рени сидела на полу, скрестив ноги, прижавшись, как щенок, к ноге мужчины на диване – крепкого черного парня, чье лицо было розовым от ожога. Его рука поглаживала жесткие волосы девочки.

– Аби! – воскликнула Рени, махнув ей одной рукой, а другой обхватив ногу мужчины. Девочка выглядела так, будто не спала с тех пор, как Аби видела ее последний раз. Глаза у нее были красными и воспаленными. – Это мой дядя Уэсли, – пояснила Рени. – Брат моей мамы.

Это действительно хорошая новость. Только Аби своими дальнейшими расспросами все испортила.

– Твой брат Микки тоже был в Боре, не так ли? – спросила она.

Когда Рени уткнулась лицом в колено дяди, причина ее красных опухших глаз стала очевидной.