— У вас, что все ведьмы перевелись? Вы чего башмаки о наши дороги трёте?

— В том то и беда. Ни одной сейдконы не осталось. Только колдун. Но к тому соваться без особой нужды, дураков нет. Лучше к вам в Гойдхил прийти, чем к Темному лэрду в дверь стучаться.

Так и шли. Богатые, бедные. Реже просто поглазеть, чаще за помощью. Только вот просьбы разные были.

— Прошу, всем, что дорого тебе, заклинаю, изведи ее.

Кого? – Корвин искренне не понимала, чего желает опрятная вдова в накрахмаленном чепце.

— Марту! Бесовку эту! Она застала нас с супружником своим, Генрихом и говорит. Или честь по чести, идешь в дом младшей женой или ославлю на весь Абар. Я согласилась конечно, куда деваться. Но оно мне не улыбается вот нигде. Я по смерти мужа обвыклась уже одной жить. Да и у вдовы прав побольше будет. Ну изведи, чего тебе стоит. А я в долгу не останусь.

«Нет!» — Корвин уже открыла рот для отказа, но из него ядом полились совсем иные слова.

— Конечно дорогая, нет ничего проще. Только оговорим плату…

***

—Ты злая! Мерзкая! Пошла вон из моего тела! — Корвин захлебывалась слезами. – Ненавижу тебя!

— Как удобно поделиться на себя хорошую и меня плохую, — впервые за долгие месяцы ответила Кам, — Как это по-человечески, свалить ответственность на другого. Все зло от сиды, а добро мое собственное, родное. Но не ты ли, дорогая моя, солгала отцу, сказав, что упала в волшебный лесной ручей и после этого обрела красоту и силу. Не ты ли с легкостью обратила те видения, что я показала тебе, против меня? Ах, да, и, наверное, совершенно кто-то другой радостно взялся пожинать плоды магии сейда, даже не разузнав цену дара? Хотела отказать вдовушке? Остаться доброй феей? Не выйдет. Слышала народ бает о колдуне, Темном лэрде? Уж не знаю, насколько он силен и откуда у мужа чисто женский сейд… — Кам вдруг замолкла, словно поняла что-то важное. Корвин почувствовала ледяной вихрь, сковавший нутро, и то каких трудов сиде стоило закончить: – …но в любом случае, он оказался умнее многих. Ведь магия сейда не предполагает отказа. Ты лишь инструмент, отчего-то возомнивший себя творцом. Ты раб чужих желаний. И людская плата, всего лишь гири, уравновешивающие мироздание.

— То есть мы не можем отказаться? А филиды они разве не призваны карать темных ведьм?

— Понятия не имею, — огрызнулась Кам, — туаты слушают только магию и не обращают внимание на возню смертных. Лучше скрыться в ночи, наслать морок, обернуться восточным ветром и исчезнуть, чем нарваться на людей с их желаниями и филидов с их законами.

Кам замолчала. Корвин задумалась.

Увы, этому хрупкому равновесию был уготовлен короткий срок.

VII

Первый день зимы принес запах беды. Тени затаились по углам и взирали на мир паучьим многоглазием. Отец еще с утра ушел в лес, и ведомый все тем же чувством тревоги строго-настрого запретил открывать дверь и принимать посетителей.

— Отдохни, сядь за кросны. Прошлогодняя шерсть не выткана.

Дочь смолчала в ответ, не желая давать обещаний, но дверь закрыла на плотный засов.

Торф в камине больше чадил, чем грел, да и света почти не давал. Корвин заварила котелок душистой травы и села вязать узлы. Молча, упорно, терпеливо. Видеть, что бы понять получился ли науз, ей уже не нужно было. Пальцы сами чувствовали нить.

Так прошло время до вечера. А когда день решил оставить этот мир, в дверь хижины настойчиво постучали. Сейдкона замерла испуганным зайцем.

«Сиди тихо», — скомандовала Кам.

— Открой хозяйка!

«Нет, — мысленный голос сиды наполнился беспокойством, — Впустишь их и твоя жизнь поменяется в одночасье».

Новый удар выбил деревянную пыль из двери.

— Отвори, у меня жена рожает!

«Молчи. Не отвечай. Надо, пусть идет к повитухе. Никто не смеет войти в дом сейдконы без ее дозволения»

— Но там помощь нужна, — Корвин неуверенно переступила с ноги на ногу.

«Никому ты не поможешь, и сама сгинешь».

— Впусти, всем что дорого тебе, заклинаю. Не дай бедняжке умереть.

— Я не могу так, — Корвин подлетела к двери и распахнула ее.

На пороге стоял огромный бородатый мужик в компании двух вооружённых детин. А за их спинами, довольно скалился отпрыск старосты.

Незваный гость оттолкнул Корвин и по-хозяйски прошел в дом. Осмотрелся, выискивая ценное, покривился. После мазнул сальным взглядом по Корвин и довольный увиденным облизнулся. И впрямь, нынче от горбатой кривоножки не осталось и следа. На них, сложив руки на груди, вороньими глазами, хмуро взирала статная медногривая красавица. Белизне ее кожи мог позавидовать свежевыпавший снег, сочности губ, самые спелые вишни. Дикая красота хозяйки дома так и кричала об опасности. Но вошедший никогда не имел дело со змеями и не знал, что самые красивые из них и есть самые ядовитые.

— Ну, что, заботливый ты мой, кто из этих двоих твоя женушка? – Кам с удивлением наблюдала, как трясущаяся внутри, словно осиновый лист, Корвин встретила угрозу. И неистово молила Луну обратить свой лик, на заблудшую дочь свою. – Не стесняйся, показывай, вмиг ребеночка достану. Ты не переживай о том, что его не было никогда. У меня для таких целей корень мандрагоры имеется. Ведьма я или зря жаб ем.

Мужик весьма ощутимо содрогнулся, а его товарищи попятились к выходу.

— Да брешет все, — раздался со двора крик Грэга, — Криворукая она. Только узлы и может вязать, а к ней все равно идут. Но только потому, что нормальные ведьмы перевелись. И не просто ведь идут. С серебром. Сам видел!

Упоминание о деньгах добавило разбойникам храбрости. Они по-хозяйски расположились в доме. Старший же уселся на качающийся стул и упер локти в колени.

— Вот видишь… потому давай разойдемся миром. Ведь пока я прошу только деньги. А наскучит ждать и могу заинтересоваться чем-то иным.

Грэгор похабно заржал, но порога жилища так и не переступил.

Пока Кам судорожно соображала, как забрать бразды правления телом, и какое проклятье наверняка отвадит незваных гостей от дома, с Корвин что-то произошло. Никто из пришлых не почувствовал, как она растеклась, распустилась