В этом смысле активно пропагандируемый геологический секвестр углерода (CCS) не самая разумная альтернатива. Это вопрос не веры, а трезвой оценки данной технологии. CCS понижает степень эффективности угольных ТЭС на 20–25 %. Соответственно повышаются цены на топливо. Растет и уровень потребления первичной энергии для производства равного количества электричества. Не решен также вопрос о местах захоронения для огромных масс углекислого газа, выделяемого при преобразовании угля в электричество. Поэтому в любом случае выгоднее инвестировать в экономию энергии и ее возобновляемые источники. В отличие от угольных технологий инвестиции в регенеративное электричество в долгосрочной перспективе понижаются. Прежде всего это относится к солнечной энергии. В то время как цены на уголь на мировом рынке будут только повышаться, стоимость топлива для производства энергии из возобновляемых источников стремится к нулю. Тот, кто умеет считать, не станет вкладывать свои деньги на 30–40 лет вперед в комбинацию «уголь + CCS». За эти годы в развитии производства альтернативной энергии произойдет качественный скачок, и угольные ТЭС безнадежно устареют. Совершенно другой вопрос, будет ли применяться технология CCS на электростанциях, работающих на биомассе, для очищения атмосферы от углекислого газа в будущем. Все указывает на то, что будущим поколениям, дабы связывать CO2, придется сочетать лесоводство, рекультивацию земель и соответствующие технологии. Но это другая история.

Действенное средство как можно быстрее распроститься с углем — договоры по охране климата, которые установят дифференцированные пределы выброса CO2 для промышленных и развивающихся стран. Участие пороговых стран в торговле выбросами CO2 также может стать эффективным инструментом на пути отказа от роста, основанного на интенсивном потреблении угля. Налог на CO2 также способствует достижению указанной цели. Если цена на выбросы углекислого газа будет постепенно повышаться, повысится и конкурентоспособность возобновляемых источников энергии. Если выбросы станут стоить дорого, выгодно будет оптимизировать существующие электростанции. Напротив, порог рентабельности строительства новых угольных станций повысится. И наконец, индустриальные страны должны подать пример полной переориентации энергоснабжения современного общества на возобновляемые источники энергии. В конце концов, радикальный переход на регенеративные источники энергии должен стать не просто экологически правильной, но и экономически выгодной альтернативой. Поэтому Германия обязана сделать все, чтобы энергетическая революция имела успех.

Город — одно из крупнейших достижений человеческой цивилизации. Именно в городах зародились идеи самоуправления, публичности и демократии. Города стали инкубаторами для развития науки, искусства, культуры; они являются лабораторией технических инноваций; здесь находят приют беженцы и маргиналы; здесь происходили крупные политические перемены. И тем не менее нынешние города, с их огромным потреблением энергии, сырья, земли, с высоким уровнем выбросов вредных веществ, транспортными лавинами, потоками сточных вод и горами мусора, стали экологическими чудищами. В начале экологического движения городские метрополии считались олицетворением отрыва человека от природы. Желающие вести альтернативный образ жизни переезжали в сельскую местность, подальше от пороков общества потребления и городских скоростей. Между тем сегодня маятник качнулся в другую сторону. Города — это эпицентр экологических и социальных кризисов и вместе с тем авангард перемен. Они находятся в центре проблем и одновременно, будучи плотными человеческими конгломератами со всем их социальным и культурным многообразием, богатыми знаниями, демократической публичностью, креативностью и способностью к инновациям, несут в себе все необходимые элементы для их разрешения[253].

Идея дробления крупных городов на децентрализованные поселения не просто противоречит реальным тенденциям развития, свидетельствующим о стремительной урбанизации мира. Связанное с ним землепользование стало бы экологической катастрофой. Сегодня впервые в истории более половины населения Земли живет в городах. Прогнозируемый прирост мирового населения в ближайшие десятилетия практически полностью придется на города. К 2050 г. в городах будет жить около 80 % населения Земли. Азия, Африка, Латинская Америка как раз переживают интенсивнейшую урбанизацию. Новые города-милионники возникают за считаные дни, мегагорода с населением более 10 млн человек искажают привычный облик европейского города. Они предоставляют трамплин для социального роста, демонстрируют чудеса гражданской ответственности и частной инициативы, но вместе с тем погружают немалое количество людей в ад нищеты, преступности, наркомании и насилия. В то время как в Старой Европе речь идет в основном о переустройстве городов, стремительный рост городов в развивающихся странах необходимо направить в устойчивое русло. Экологическое переустройство городов открывает широкие перспективы для промышленности, ремесел и сферы услуг. Оно может стать катализатором новой городской культуры грюндерства, которая привлечет таланты со всего мира. Для создания благоприятной инновационной атмосферы и увеличения шансов молодых поколений (особенно молодых иммигрантов) решающее значение имеют инновации в образование и науку.

Вместе с тем муниципальные власти должны задуматься, как остановить процесс социальной сегрегации и пространственной сегментации, ведущий к смерти городских сообществ. Общественные учреждения, пространства и площади играют ключевую роль в процессе складывания городского «мы»: товарищеские детские сады и школы, библиотеки, культурные центры, общественный транспорт, рынки, парки, аллеи, спортивные сооружения — именно здесь встречаются люди разного происхождения и социального положения. Невозможно переоценить значение этого общественного достояния для социального сплочения городов.

Рост мирового населения до 9 млрд человек, помноженный на жилые помещения, рабочие места, мобильность, коммуникации, продукты питания, воду, всевозможные товары потребления, означает огромное испытание для и без того истощенной экологической системы. Унаследованные конструкции, энергетическая и транспортная системы с этими вызовами не справляются. Города будущего будут отличаться от нынешних не только количеством. Им предстоят крупные структурные перемены во всех сферах городской жизни — в жилье и работе, энергии и транспорте, коммуникациях и культуре.

Архитектура и градостроительство всегда относились к космополитической сфере. Еще в античности строители и ремесленники путешествовали из страны в страну, а в начале Нового времени европейские города вели интенсивный экономический и культурный обмен. Сегодня города всего мира связаны друг с другом. Они одновременно конкуренты и партнеры, когда речь заходит о привлечении инвестиций и талантов со всего мира. И даже если городская реальность Старой Европы во многом отличается от реальности Азии и Латинской Америки, городам разных континентов есть чему друг у друга поучиться. Вместе с тем города — самостоятельный политический субъект на глобальной арене. В самое крупное международное объединение городов «Муниципалитеты за устойчивость» (Local Governments for Sustainability, ICLEI) входят более 1200 членов из 70 стран. Объединение представляют около 570 млн городских жителей. ICLEI предлагает консультации, тренинги и информационный обмен по всем вопросам устойчивого развития городов, поддерживает совместные проекты своих членов и на международных правительственных встречах объединяет отдельные голоса городов в слаженный хор[254]. С учетом беспомощности международной климатической политики коммунам выпадает особо важная роль. Это показала, в частности, юбилейная конференция «Рио плюс 20» в начале 2012 г. Пока правительственные делегации утопали в бесплодных обсуждениях компромиссных формулировок, параллельно проходила Глобальная конференция ратуш (Global Town Hall Meeting), собравшая более 5000 делегатов от городов. Докладчики рассказывали о конкретных проектах и далекоидущих планах. Большинство городов опережает климатическую политику своих государств.