Гиллёга, Швеция

Ханна присела на корточки возле сарая. К дому все еще никто не подходил. Ей нужно было бежать, но куда? На острове не было ничего, кроме голых скал. Только на другой его стороне стояло несколько рыбацких домиков – может, имело смысл пробраться к ним?

Пальцы женщины сами собой вцепились в угол сарая, в гнилую доску, на которой отслаивалась краска. Сёдерквист вспомнила Утёйю[34]. Должно быть, так прятались от убийцы несчастные дети, которым тоже некуда было бежать…

А может, было бы лучше остаться здесь? Но Ханна не видела тех, кто ее преследует. Она заглянула за угол. По ту сторону сарая лучше просматривался причальный мост вместе с огромной черной лодкой. Женщина обогнула дощатый домик, и ее ноги заскользили по мокрым валунам. Почва вокруг камней представляла собой сплошное глиняное месиво. А Йенс еще что-то говорил о змеях…

У Ханны перехватило дыхание – в горле встал ком. Теперь змеи мерещились ей повсюду. Она поковыляла вдоль сарая, с трудом поднимая ноги. Несколько раз споткнувшись и ударившись о доски, добралась до задней стены и, не смея вздохнуть, заглянула за угол. Силуэт лодки угрожающе чернел на фоне сверкающей морской глади. Легкий туман окутывал массивный корпус. На этот раз Ханна увидела и людей.

Теперь у нее оставалась одна-единственная возможность спастись – спрятаться в рыбацких домиках на другой стороне острова. Но как она туда доберется? Кратчайший путь – напрямик, через горы. Но на скалах она станет идеальной мишенью. Ханна пригнулась и проскочила в ближайший ельник. Голые скрюченные деревца нельзя было считать надежным укрытием, но она не видела поблизости ни одного человека и поэтому остановилась перевести дух. Когда, укрывшись за деревом, беглянка стала высматривать в зарослях тропинку к дому Йенса, за спиной у нее внезапно вспыхнул яркий свет. Ханна повернулась, прикрывая лицо и не помня себя от страха.

– Не двигайся, – велел по-английски мужской голос.

* * *

Это был конец. Ханна опустилась на колени, но огромная рука вцепилась ей в плечо и заставила подняться. Их было много. Сёдерквист почувствовала, как ей завели за спину руки и стянули запястья ремнями. А потом ее повели к дому, толкая в спину. Шерстяные носки насквозь пропитались грязью, поэтому Ханна скользила и спотыкалась на каждом шагу. Перед глазами у нее мелькали куртки цвета хаки и тяжелые армейские ботинки. Огромные мужские силуэты. Руки в перчатках на стволах автоматов.

Ханна вспомнила об Эрике. Господи, только не сейчас… Страшно было даже представить себе, что они сделают с Эриком, если тот попытается вмешаться. Только теперь пленница почувствовала, что такое настоящий ужас. Она оглянулась на залив. Море, а может, небо вдали розовело под первыми лучами солнца. Ханна споткнулась о ствол дерева и едва не упала лицом вперед. Грубая рука снова схватила ее за плечо. Стянутые ремнями запястья горели, что-то резало ногу. Трещала рация. За спиной женщины монотонно бубнил мужской голос.

Они остановились возле дома Йенса, и тот, кто говорил по рации, встал перед Ханной. Он взял ее за подбородок и некоторое время разглядывал, а потом улыбнулся и снова поднес рацию ко рту, кивнул что-то в ответ на слова невидимого собеседника и посмотрел в сторону причального моста.

* * *

Первый удар пришелся справа, и Ханна сначала подумала, что это какой-то дикий зверь. Она вскрикнула и отшатнулась в сторону. Мужчина с рацией упал, и кто-то прыгнул на него сверху. Потом раздался булькающий звук. Другой мужчина выругался и поспешил на помощь первому. Пленница продолжила пятиться за камни. От груды тел отделилась темная тень. Рейчел! Ее бесшумные, резкие движения мало походили на человеческие. В следующий миг она и один из мужчин снова сплелись в неразличимый клубок. Голосов не было слышно – только тяжелое, прерывистое дыхание. Внезапно раздался жуткий хлопок – словно сломалась сухая палка или разорвали надвое кусок ткани. Кто-то заскулил, как раненая собака, и в ноздри Ханне ударил металлический запах.

Она оглянулась – бежать? Воспользоваться моментом, пока все заняты дракой? Но прежде чем женщина успела решиться, все кончилось – так же внезапно, как и началось. Рейчел, запыхавшись, стояла перед ней с пистолетом одного из мужчин. А потом она наклонилась и, ни слова не говоря, перерезала веревки за спиной Ханны.

Разведчица пахла землей и потом. Ее волосы представляли собой промазанный глиной ком. Задыхаясь, Ханна опустилась рядом с трупами. Они лежали рядом с ней – три бесформенные черные кучи. Сёдерквист как будто хотела что-то сказать, но не нашла в себе сил вымолвить ни слова. Когда Рейчел пошла вниз, к причальному мосту, она инстинктивно последовала за ней.

Женщины миновали рыбацкие домики и вышли к скалам, откуда начинался спуск к лодкам. Солнце давно взошло, и на сверкающей воде плавали два лебедя. Возле моста Папо ускорила шаг. Ханна едва поспевала за ней, спотыкаясь и скользя по мокрой глине. Рейчел решительно направилась к большой черной лодке, и в этот момент на палубе появился еще один одетый в черное человек, с блестящим черным предметом в руке. Ханна замерла на месте. Она хотела остановить Рейчел, утащить ее в укрытие, но мужчина поднял руку, как будто в знак приветствия. Папо выстрелила – звук эхом прокатился по скалам. Лебеди тяжело поднялись в воздух и вскоре скрылись в направлении моря. Ноги Ханны подкосились. Когда она снова взглянула на палубу, мужчины там уже не было.

Уппсала, Швеция

Крейг Винтер без сил упал на стул. Он чувствовал себя боксером после двенадцатираундового матча. Но зато его детище – готовое и вполне жизнеспособное – плавало под линзой электронного микроскопа. На первый взгляд оно мало чем отличалось от прежнего NcoLV. Разве что опытный вирусолог мог заметить, что поверхность тельца вируса стала более гладкой. Теперь шипы располагались на ней не так часто. Другим отличием были неимоверные габариты – почти двести десять нанометров в диаметре. Но РНК-код изменился радикально. Теперь это был новый NcoLV-супервирус, вирус Винтера, как назвал его автор.

Все время работы Крейг мучился сомнениями, а теперь испытывал странное, головокружительное чувство. История свидетельствует, что выжившие остаются в любой пандемии. Если существует болезнь – непременно отыщутся люди с иммунитетом к ее возбудителям. Но этот вирус содержал такое огромное количество патогенов, поражавших к тому же все жизненно важные функции организма, что Винтер даже представить себе не мог человека, способного пережить такое.

Равно как и вакцину против этого монстра – ее в принципе не могло быть. Супервирус был шедевром генной инженерии и безумием одновременно. Гордость в Крейге боролась с ужасом, со странным, распространявшимся откуда-то из желудка чувством, что все это изначально было ошибкой. Что его поступок – не более чем глупость, ребячество далеко за пределами логики.

То, что создал Винтер, было самой смертью во плоти. Вирус следовало уничтожить как можно скорее, каким бы совершенным он ни выглядел со стороны. Крейг уже задокументировал результаты работы и послал файлы Синону – на зашифрованный адрес, который тот ему дал. Ученый почти не сомневался, что ВОЗ отреагирует незамедлительно. Когда они поймут, во что может смутировать NcoLV, то не станут тратить времени на раздумья. Тогда цель эксперимента можно будет считать достигнутой и вирус немедленно уничтожат. Ну, а пока его следует упрятать в сейф понадежней.