работавшие над созданием нового направления магического искусства – техно-магии. Затем и притащили эмигранты в одном из своих тяжелогруженных автоприцепов пару штурмовых винтовок, пулемет и гранатомет с чертежами, естественно, и прочей технической документацией. Суворин вполне серьезно и с немалым энтузиазмом предполагал заняться на новой родине производством более современного огнестрельного оружия, усилив огнестрел различного рода зачарованиями. Впрочем, не только это. Максим планировал продолжить работы по созданию особого рода артефактов, то есть хотел возродить работу своей секретной лаборатории, тем более что всех сотрудников этой его «чертовой шарашки» удалось эвакуировать точно так же, как получилось вывезти во Франконию все уникальное оборудование и накопленные за годы работы данные и тщательно проработанные проекты.

«Чем бы дитя не тешилось, - решила Габи, выслушав еще там, на Той Стороне предложение Максима Тимофеевича о «возвращении к истокам». – Человек он неглупый и деятельный. Пусть работает. И делом будет занят, и что-нибудь полезное для клана из этого может получиться».

Теперь же она видела открывавшиеся перспективы новым взглядом и была готова всячески поддерживать энтузиазм Суворина, Орлова и иже с ними. И это, положа руку на сердце, тоже стало результатом путешествия в Мир Вероники. Вообще, операция, которую они умудрились там провернуть, оказалась не только успешной, но и крайне эффективной. И людям помогли, и себя не забыли, потому что по результатам этой «репетиции войны» клан получил двенадцать довольно-таки сильных магов и группу ученых, способных осуществить мечту Суворина, которая, к слову сказать, отлично встраивалась в среднесрочные и долгосрочные планы клана Мишельер. И единственным темным пятном на замечательном полотне «полной и безоговорочной» победы, было понимание того, что по ходу дела она едва не потеряла Веронику. Та выложилась по полной, дралась до конца, превзойдя любые – даже самые смелые, - ожидания на свой счет, но вытащить ее удалось буквально в последнее мгновение. Еще пара секунд и Беро могла попасть под огонь роторной авиационной пушки, а это, насколько могла судить Габи, было сопоставимо с ударами магией Огня 9-го или даже 10-го уровня.

«Могла погибнуть…» - понимание того, что такой исход являлся вполне реалистичным сценарием развития событий, не добавлял Габи хорошего настроения, да и, вообще, оптимизма.

Несмотря на то, что они были знакомы не так уж давно, Беро умудрилась занять в сердце Габи довольно большое место. И место это, по ощущениям, принадлежало одной лишь Веронике и не могло быть занято никем другим. По какой-то неведомой ей причине Габи развила по отношению к подруге род привязанности, который ничем иным кроме любви быть не мог. Впрочем, произнести это слово вслух она пока не могла, хотя и приняла обозначаемое им чувство, как данность. Ее лишь удивляло практически полное отсутствие чувства ревности. Она не ревновала Беро, хотя и должна была бы, согласно существующей теории и практике любви. Но нет, ничего подобного. Зная, как обстоят дела на самом деле, она не ревновала Веронику ни к брату, ни к принцессе. Поэтому, вероятно, их отношения нельзя было назвать любовным треугольником. Это была всего лишь их жизнь во всей ее сложной красоте.

- Ну, как ты?

Беро все еще оставалась в постели. Магическое истощение в ее родном Мире оказалось гораздо более серьезной проблемой, чем обычная «работа на износ», в Мире, где магии столько, что хоть отбавляй.

- Беспокоишься? – улыбнулась Беро в ответ.

- Беспокоюсь, - признала Габи. Наедине с Вероникой она не боялась показаться излишне чувствительной, сентиментальной или еще что в том же роде.

- Зря, - не стирая со своих чудных губ улыбки, прокомментировала это признание Беро. – Я жива и, насколько можно судить, цела. Слабость не в счет. Серафина сказала, что надо всего лишь отлежаться и попить зелий. Лучше расскажи, что там у вас? Как кто? «Что как?»

- Кто – это, я так понимаю, Трис?

- И Трис тоже.

- Ладно, - согласилась Габи с неизбежным. – Расскажу. Но только кратко. Тебе большие эмоциональные нагрузки пока противопоказаны.

Притянув к себе кресло, Габи устроилась около кровати и начала вводить Беро в курс дел.

- Трис здесь был несколько раз. Сидел вот, как я сейчас, смотрел на тебя и молчал. Недолго. У него, как всегда, полно дел и мало времени, но зато каждый день.

- Наверное, любит, - ухмыльнулась девушка.

- Не «наверное», а точно, - возразила Габи.

- Ревнуешь?

- А ты бы хотела? – спросила Габи, не меняя выражения лица.

- Должна, наверное, - несколько неуверенно сообщила Беро.

- Не поверишь, но как раза сегодня я об этом уже думала, - чуть криво улыбнулась Габи. – По дороге к тебе.

- Додумалась до чего-нибудь?

- Люблю, но не ревную, - твердо ответила Габи.

- Э… - растерялась Вероника.

- Странно… Я думала, ты все понимаешь.

- Придется нам объясняться… наверное…

- Объяснимся, - согласилась Габи. – Но не сейчас. Сейчас, коротко о главном. Эва Сабиния тоже интересовалась, но ей мы правду сказать не могли. Версия для общественности: ты попробовала «колдонуть» нечто неподъемное. Фамильный «пробойник» в Стихии Воды. Но на завершение каста не хватило сил. Отсюда тяжелое истощение, осложнённое сотрясением мозга и кратковременным удушьем. Вся масса поднятой тобой воды, якобы на тебя и упала. Без подробностей, поскольку родовой секрет, но с намеками. Тренировалась в подземном зале, наколдовала слишком много воды, а сформировать «пробойник» не смогла. Остальное понятно. Тебя вытащили, откачали и подлечили. Теперь только покой, сон и зелья.

- Она придет меня навестить? – догадалась Вероника.

- Да, - кивнула Габи, подтверждая ее догадку. – Часа через два. Так что успеешь вздремнуть.

- Она хорошая, - неожиданно вернулась Беро к прежней теме. – И она принцесса. Но я ее не люблю. А вот тебя и Триса люблю. Если можно, пусть так все и остается!

«Вот даже как…»

Слова Беро ее не то, чтобы удивили. Габи, в принципе, так и думала, вернее предполагала, исходя из поведения подруги и тех немногих реплик, которые та бросала тут и там в соответствующих обстоятельствах. И все же услышать это все, произнесенное вслух, да еще и сформулированное настолько лапидарно[11], дорогого стоило.

- Спасибо, милая! – улыбнулась она подруге. – Это утешает. «А теперь, о погоде!»

Последнюю фразу она произнесла по-русски, и Беро засмеялась, принимая то, что у них есть, таким, как оно есть.

- В целом,