Бертран изменился. Он сам не заметил, как из целеустремленного молодого врача превратился в старика – если не снаружи, то внутри. Когда он впервые узнал о способностях жены, то был настолько поражен, что начал отдаляться от нее. Конечно, ведьма не могла этого допустить и тут же сочинила целую историю о том, как еще в детстве она чувствовала в себе эту силу, но раскрыла ее в полной мере уже после болезни. Тут уже Бертран был вынужден признаться Ирице в том, что совершил ради нее. Конечно, девушка изобразила удивление – и вместе они решили сделать все возможное для того, чтобы избежать мнимой угрозы со стороны ведьмы. В общем, ситуация разрешилась наилучшим образом – так, как и планировала Марелла.

Шли годы, плавно перетекая в века, и в какой-то момент она поняла, что так привыкла все время убегать от Мари, что уже не мыслила жизни без этой игры. Однажды, в самом начале безумной гонки, она пыталась объясниться с соперницей, однако эта встреча чуть не закончилась для нее плачевно – Мари оказалась гораздо сильнее, чем она ожидала. Судя по всему, кто-то помог ей, но разбираться в том, кто был этим таинственным учителем, у Мареллы не было ни времени, ни желания. Много позже она узнала о том, что судьба свела ее с Гипатией, александрийской мученицей. Тогда же она с трудом спаслась, забрав с собой Бертрана. Проснувшись в начале семнадцатого века, они застали окончание Ренессанса и стали свидетелями вступления Европы в новую историю. Тогда, конечно, никто ни о чем подобном не думал, но много позже они с огромным любопытством читали исторические труды разных времен и совершенно искренне потешались над уловками, к которым прибегали ученые мужи, чтобы выставить то или иное событие в выгодном свете. Это был один из тех периодов, когда почти ничего не омрачало их счастья, и даже постоянная угроза, исходившая от Мари, которая наступала им на пятки, не мешала наслаждаться жизнью.

Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Деятельная натура Бертрана не позволяла ему слишком долго оставаться в стороне от мировых процессов, и он стал – сначала втайне от жены, а потом и совершенно открыто – пытаться влиять на пространство. С большим успехом он мог разве что нарисовать на своей груди мишень и в таком виде отправиться на войну.

Конечно, Марелла не могла этого допустить. Она шла по следам доктора, уничтожая их – вместе с теми, кто встречался ему на пути. Узнай Бертран об этом, их отношениям пришел бы конец, но он пребывал в безмятежном неведении. Все, что он делал, было скорее данью той или иной эпохе, нежели попыткой сказать что-то. Бертран просто хотел, чтобы его помнили. Пусть через произведение, картину, научную гипотезу, хороший поступок – не важно. Больше всего на свете он боялся забвения. Однако помогая всем, кто нуждался в его участии, о своих собственных проблемах доктор предпочитал молчать. Поэтому в «Лигейе» каждая из женщин увидела то, что ожидала: первая – опасность, вторая – мольбу о помощи. На самом же деле мужчина просто хотел ближе познакомиться с выдающимся писателем. Разве его можно было осуждать за это? С каждым новым витком Бертран все больше соответствовал спорному утверждению одного английского богослова о том, что ад полон добрыми намерениями – за витающим в облаках доктором шла его темная половина, возвращавшая всех, кого он приподнял над реальностью, на землю. Далеко не всем удалось пережить падение. Сколько их еще будет?

Поддавшись внезапному порыву, Марелла схватила острый, как бритва, клинок и, стараясь ни о чем не думать, склонилась над мужем. Когда она выпрямилась, Бертран продолжал все так же безмятежно спать, а ведьма держала в руках прядь его волос. Спрятав добычу в бархатный мешочек, она плотно перетянула его кожаным шнурком и повязала себе на руку наподобие браслета. Бросив прощальный взгляд на любимого, она послала ему воздушный поцелуй и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Оказавшись снаружи, девушка мгновение стояла, прислонившись лбом к деревянной поверхности, словно прощаясь со своим прошлым, а потом резко развернулась и пошла прочь. Огромный мир, который лежал перед Мареллой, пугал ее, но ведьма загнала страх глубоко, сохранив его, как реликвию, там, где таились самые ее дорогие воспоминания: о приемной матери и Бертране. Немногочисленные прохожие, которые встречались ей на освещенных улицах, не обращали на девушку никакого внимания, и она могла полностью погрузиться в собственные мысли.

Воспринимала ли она свой поступок как жертву, принесенную чувствам? Вряд ли. Марелла никогда не любила красивых жестов, о которых потом пришлось бы жалеть. Вот и сейчас она знала, что сделала лишь то, что должна была, – финал у ее сказки вышел не таким грустным, как можно было предполагать. Отступив в сторону, чтобы пропустить прогуливающуюся парочку, Марелла случайно коснулась стены и почувствовала, что ноги вдруг перестали ее слушаться. Удивившись неожиданному ощущению беспомощности, она покачнулась – и в этот момент ее подхватили чьи-то руки. Девушка хотела поблагодарить неизвестного доброжелателя, но слова застряли у нее в груди. Поняв, что попала в переделку, она быстро взяла себя в руки и приготовилась к схватке.

Марелла усилием воли вернула чувствительность своим конечностям и, оттолкнув того, кто все еще продолжал держать ее, встала в боевую позицию. Но на нее никто не нападал – вокруг не было никого, только у обочины, недалеко от того места, где сейчас находилась девушка, лежало что-то бесформенное. Еще раз внимательно оглядевшись по сторонам, ведьма осторожно подошла к странному предмету и, присмотревшись к нему, усмехнулась:

– Все-таки укусила, змея…

Постояв несколько мгновений, она наклонилась и провела ладонью по волосам той, чьим телом она столько лет пользовалась, после чего резко выпрямилась и пошла прочь.

На рассвете Селия, хозяйка небольшой пекарни в центре Парижа, вышла на утреннюю прогулку. Она воспринимала решение заняться собственным здоровьем как настоящий подвиг и гордилась силой воли, которая позволила ей отказаться накануне вечером от любимых сладостей. Устав прятать лишний вес с помощью корсетов, она решила бороться с ним. Внимание Селии привлекла фигура, прикорнувшая прямо возле входа в ее магазин.

– Ох уж мне эти клошары, – сквозь зубы процедила женщина и уже хотела пройти мимо, но что-то показалось ей странным в неподвижно лежащем теле, и она с опаской приблизилась. – С вами все в порядке? Эй, просыпайтесь!

Не дождавшись ответа, она близоруко прищурилась и, подпрыгнув на месте, поспешила в сторону полицейского участка. Спустя несколько минут уставший и не выспавшийся полицейский, перекинувшись с коллегами несколькими словами, поблагодарил Селию за участие и спросил, была ли умершая ее знакомой. Женщина, которая завороженно смотрела на красивую девушку, глядевшую в небо зелеными глазами, молча покачала головой. Когда черная карета скорой помощи скрылась за углом, она взглянула на проснувшуюся улицу и пошла домой, решив, что ее фигура ее полностью устраивает, а те, кому она кажется полной, могут убираться ко всем чертям.

– Послушайте, ведь это настоящее свинство – вот так уезжать, никого не предупредив! – Велеслав, глядя на врача, хмурился и сердито пыхтел в бороду. – Мы с ног сбились!