– Мысль, достойная истинного Медичи! – усмехнулся Джулио. – Пока мы не предприняли более решительных действий, почему бы тебе действительно не сделать того, что ты задумал? Это поставит его на место. К тому же он узнает, что если разочарует Его Святейшество, то падет, как и все остальные. А потом мы посмотрим, что он будет делать дальше.

Маргарита в одиночестве сидела в библиотеке, огромной комнате, уставленной высокими книжными шкафами, где пахло старой кожей и древностью. Когда пришел Рафаэль, она пыталась читать поэму Овидия о любви. Он остановился, наблюдая за тем, как ее палец скользит вдоль строк, голова решительно склонена над книгой. Глядя на сосредоточенно нахмуренные брови, он почувствовал, как любовь к ней охватывает его с новой силой.

– Наверное, Поппее приходилось проще! – засмеялась она, подняв глаза и увидев Рафаэля.

Он подошел к ней и, встав на колени, взял ее за руки.

– Мы должны серьезно поговорить.

– Ты чем-то обеспокоен?

– Только тем, что мне предстоит тебе сказать.

– Тебе кажется, что ты погорячился с этим домом?

– Что ты! – мрачно усмехнулся он, сжимая ее руки и поднося к губам. – Ты сейчас живешь там, где должна жить. Нет, я хочу поговорить о том, что было до нашей встречи. Есть одна девушка… она ухаживала за моим домом на Виа деи Коронари.

Маргарита внимательно посмотрела ему в лицо.

– И эта девушка, управлявшая твоим домом, завладела и частью твоего сердца?

– Нет, Елена никогда не трогала моего сердца. Просто я допустил непростительную вольность. Мне было одиноко, и похоть заглушила доводы здравого смысла. Как только все кончилось, мы оба пожалели об этом. Я же настолько раскаивался и был напуган, что, когда мы встретились, попросил ее поискать другого места, чтобы ты ни о чем не узнала.

Она откинулась на спинку кресла, закрыла книгу и тихо улыбнулась.

– Понятно.

– Я был таким себялюбцем, Маргарита! Мне неприятно об этом говорить, но только теперь я понял, что лишил молодую женщину привычной жизни, девственности. Мне было так противно, что я не хотел, чтобы вы с ней встречались, – признался он. Внезапно ему совсем по-детски захотелось, чтобы его поняли и простили. – Из-за всей этой истории я расстался с Джулио.

– Ты лишился помощника в разгар работы? Когда завален заказами? Но почему ты мне ничего не сказал?

Он задумался, а когда наконец заговорил, посмотрел ей прямо в глаза.

– Мне было стыдно. Джулио успел подружиться с Еленой за то время, что провел под моей крышей. Мало того, что этот мальчик блестящий художник, он еще и обладает чутким сердцем. Он не захотел становиться свидетелем того, как я ломаю жизнь честной молодой женщине, и все из-за собственного чувства стыда и вины. Он сказал, что если я буду настаивать на том, чтобы Елена ушла из моего дома, то и он будет вынужден искать работу в другом месте.

Маргарита была поражена. Она мало знала Джулио, но к тому времени смогла понять, насколько он важен для работы мастерской Рафаэля.

– Неужели ты действительно думал, что я тебя не пойму?

– Я уже не знаю, что думал. – Он закрыл лицо руками. – Знаю только одно: я уже много лет не испытывал серьезных чувств к кому-либо. А теперь, когда у меня есть ты, я боюсь тебя потерять. Я теперь похож на человека, который слишком долго страдал от жажды и вдруг нашел чудесный родник. – Он вздохнул. – Как я был не прав! Теперь я это понимаю.

– Тогда ты должен сделать все, чтобы это исправить.

То, что она сказала, было просто и убедительно, и Рафаэль почувствовал огромное облегчение. Конечно, она права.

– А как же девушка? Ты не станешь ее винить? Тебя не будет беспокоить ее присутствие?

Маргарита протянула руку и коснулась лица Рафаэля. В ее глазах читалось понимание и сочувствие.

– Бедный Рафаэль. Тебя загнали в угол. Елена – часть твоего прошлого, мимолетное мгновение. Я же, любовь моя, надеюсь стать твоим настоящим и будущим, – нежно произнесла она. – Ей не надо меня бояться. Если она согласится у тебя остаться.

Рафаэль притянул ее к себе и крепко поцеловал.

– Благодаря тебе я хочу быть хорошим человеком, – промолвил он на прощание. – Пойду разыщу ее и извинюсь. Я сделаю все, чтобы добиться прощения, что бы она ни сказала мне в ответ.

– Это правильно, ты сделаешь это не ради ее ответа.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Раньше я был уверен в том, что мир нуждается во мне и моем искусстве. Теперь же я понимаю, что тоже нуждаюсь в нем. Мне очень нужны и Джулио, и Елена, – признался он, снова ее целуя. – Правда, ты мне нужна несравнимо больше, чем они все вместе взятые.

Елену проводили в большую библиотеку дома на Виа Алессандрина. В первую очередь в глаза ей бросились высокие витражи из синего, красного и зеленого стекла и огромные шкафы со старинными книгами. С середины потолка свисала большая люстра-подсвечник. Комната была великолепна и внушала трепет. Когда за Еленой с громким щелчком закрылись высокие резные двери, замкнув ее внутри обширного пространства, полного солнечного света и цветных бликов, она застыла и приготовилась с достоинством принять то, что ее ждало впереди. И тут она увидела, что перед камином на стуле с высокой спинкой сидит не Рафаэль, а Маргарита. Ну что ж, она умеет переносить разочарования. Сможет стерпеть и это.

Не одна Елена трепетала перед будущим в этом доме. Вся прислуга недоумевала, зачем Маргарите понадобилось разговаривать наедине с бывшей экономкой Рафаэля. Особенно беспокоился об этом Рафаэль, которого тоже не пустили в библиотеку, когда туда пришла Елена.

Маргарита не спеша отложила книгу на маленький столик, встала и направилась к Елене, которая заметно задрожала.

– Вы хотели меня видеть, синьора Луги, – произнесла чуть слышно Елена. Она решила обратиться к подруге Рафаэля как к замужней женщине, чтобы выказать уважение.

– Да. – Маргарита сцепила перед собой руки, прежде выпачканные в муке, а теперь поблескивающие золотыми украшениями. – Ну что ж, – она вздохнула и помолчала. – Значит, вы – Елена.

– Да, синьора.

Две женщины стояли лицом к лицу. Пока Маргарита медленно шла к Елене, обе думали о превратностях судьбы. Елена родилась в роскоши, а жизнь смирила ее бедностью. Маргарита же, рожденная в нищете, была осыпана милостями жизни благодаря необыкновенной любви.

– Могу я спросить, чего именно вы хотели, синьора Луги? – сбивчиво осведомилась Елена, страшась самого вопроса не меньше, чем ответа на него.

Прошло мгновение, второе. Потрескивали поленья в камине, подчеркивая молчание, в котором женщины смотрели в лицо друг другу.

– Давайте начистоту. Я хочу предложить вам место моей личной камеристки и компаньонки.