чтобы заметить разницу. Рядом с Сабриной он превращался в другого, гораздо более счастливого человека, и я никогда не смогу осудить его за принятое решение.

Сабрина просветлела, и прежнее напряжение исчезло.

– Иногда все это еще кажется мне сном, – призналась она. – Встретить человека, который видит меня такой, какая я есть, со всеми недостатками и слабостями, и любит, несмотря ни на что. – Она снова сжала мою руку, и мне показалось, что для двадцатипятилетней девушки у нее слишком мудрый взгляд. – Надеюсь, однажды ты тоже найдешь такую любовь. Со Стефаном или кем-то еще.

«Поверь, принцесса. Я скорее покончу с собой, чем попрошу тебя сделать что-то опасное».

Я заставила себя улыбнуться:

– Однажды найду.

Но позже ночью, глядя в потолок и думая о Рисе, Стефане и моих не слишком уверенных попытках отменить закон о королевских браках, я невольно задалась вопросом: может, в этом королевстве найдется место для еще одного счастливого конца… И не слишком ли мне поздно мечтать об этом?

Глава 35

Рис

Как и ожидалось, свадьба принца Николая и Сабрины оказалась настоящим безумием. Половину городских дорог перекрыли, над головой гудели вертолеты, снимая процессию с воздуха, а тысячи людей заполонили улицы, отчаянно желая увидеть сказку в реальной жизни. Журналисты со всего мира, затаив дыхание, отмечали каждую деталь – от длины шлейфа свадебного платья Сабрины до звездного списка гостей. На саму церемонию допустили только представителей национальной газеты и телекомпании Эльдорры, получивших эксклюзивные права на первое освещение, но это не помешало остальным бороться за лучший ракурс вне церкви.

Бриджит провела день, выполняя обязанности подружки невесты. Пока они готовились в номере для новобрачных, я дежурил в коридоре с телохранителем Сабрины Джозефом, тоже американским наемником – Николай отказался от прав на королевскую охрану, когда отрекся от престола.

Пока Джозеф болтал о подвигах своего предыдущего клиента (это ужасно непрофессионально, но я ему не начальник), я наблюдал за окрестностями. В такой важный день все запросто могло пойти не по плану.

К счастью, все было спокойно: вскоре дверь открылась, и вышла сияющая Сабрина в элегантном белом платье и вуали. Подружки невесты выстроились за ней, а Бриджит замыкала шествие.

На ней было такое же бледно-зеленое платье, что и на других подружках невесты, но она сияла, как никто другой. Мой взгляд задержался на ее декольте и бедрах, а потом поднялся к лицу, и у меня перехватило дыхание.

Иногда я не мог поверить, что она настоящая.

Проходя мимо, Бриджит загадочно мне улыбнулась, и ее взгляд с восхищением скользнул по моему костюму и галстуку.

– Хорошо смотришься, мистер Ларсен, – пробормотала она.

– Как и ты. – Я пошел за ней, понизив голос до едва слышного. – Не терпится сорвать с тебя это платье, принцесса.

Она не ответила, но я заметил румянец на ее щеках.

Я усмехнулся, но хорошее настроение длилось недолго: когда мы вошли в свадебный зал, первым делом я увидел проклятого Стефана Гольштейна, сидевшего на одной из передних скамеек. Туфли блестят, волосы уложены, и взгляд устремлен на Бриджит.

Он явно трахает женщину, с которой мы видели его в отеле, но, если он не прекратит так смотреть на Бриджит, я вырву ему язык и им же задушу.

Я заставил себя сосредоточиться на церемонии, а не на жестоких мыслях, роящихся в голове. В инструкциях Элин этого не было, но я предполагал, что меня осудят за убийство высокопоставленного гостя посреди королевской свадьбы.

Бриджит заняла место у алтаря, а я встал в тени, чтобы любоваться ею. Она стояла сбоку, лицом ко мне, и, пока Николай и Сабрина произносили клятвы, она поймала мой взгляд и одарила еще одной маленькой улыбкой: настолько легкой, что я бы не заметил, если бы не улавливал и малейшее ее движение.

Мои плечи расслабились, а уголки губ приподнялись в ответном призраке улыбки.

Это мгновение принадлежало только нам двоим, мы украли его из-под носа у сотен людей посреди самой величественной церкви Атенберга.

После церемонии все отправились в бальный зал дворца на первый грандиозный прием. Второй, более камерный, вечерний прием состоялся в Толозе, новой резиденции Николая и Сабрины, которая находилась всего в десяти минутах ходьбы от дворца. Приглашения получили только двести самых близких друзей и родственников, мероприятие было закрыто для прессы.

Там гости по-настоящему расслабились… И мне пришлось наблюдать за танцем Стефана и Бриджит. Он положил руку ей на талию, и она улыбалась его словам.

Меня одолела ревность, острая и безжалостная.

– Красивая пара, – отметил Джозеф, проследив за моим взглядом. – Принцесса и герцог. Как в чертовой сказке. – Он покачал головой и усмехнулся. – Жаль, она никогда не согласится на обычного парня вроде нас, да? Я бы трахнул…

– Осторожнее со словами, – убийственно тихо посоветовал я. – Или они могут стать последними.

Возможно, Стефан и неприкасаемый, но Джозеф? Я мог бы разорвать его на части и использовать кости вместо зубочисток.

Видимо, он это понял, поскольку замолчал и отодвинулся от меня.

– Я пошутил, – пробормотал он. – Слишком серьезно относишься к работе, верно?

– Прояви уважение. Это наследная принцесса.

Ты недостоин даже грязь соскребать с ее туфель.

Как, черт подери, Джозеф мог стать телохранителем Сабрины? Чувство такта этого человека немногим уступало кирпичу – и это говорил я, человек, который никогда не стал бы целовать чью-то задницу.

Джозефу хватило ума замолчать. Он стоял рядом с угрюмым лицом, но мне было плевать на его обиды. У меня другие заботы.

Песня сменилась, но Стефан и Бриджит остались на танцполе. Я понимал, она действует из необходимости, но от этого смотреть на них вместе было не легче – тем более Джозеф был прав. Из них получилась прекрасная пара. Бриджит ангельски красива и царственна. Стефан опрятен и галантен, наряжен в элегантный смокинг.

А я – в татуировках и шрамах, с темным прошлым и кровью на руках.

По всем параметрам Стефан – лучший и самый подходящий вариант для Бриджит. Ее дедушка, дворец, пресса… Все были в восторге от истории любви принцессы и герцога.

Плевать мне на это.

Бриджит – моя.

Она предназначена не для меня, но она все равно принадлежала мне. Ее смех, ее страхи, ее радость и ее боль. Каждый дюйм ее тела и биение ее сердца. Все – мое.

И я больше не мог видеть ее в объятиях другого мужчины.

Я покинул свой пост и вышел на танцпол, не обращая внимания на протестующий возглас Джозефа. Я нарушал все правила протокола, но было уже поздно, и большинство гостей слишком напились, чтобы обращать на