– Почему… – Я снова замолчала, когда он нажал что-то на телефоне, и заиграла тихая музыка.

– Нам не удалось потанцевать на свадьбе, – просто сказал он.

– Тебе не нравится, когда я танцую, – пошутила я, пытаясь скрыть переполняющие грудь эмоции.

Случившееся в библиотеке навсегда останется в моей памяти.

– Я люблю, когда ты танцуешь. Но только со мной. – Он положил руку мне на поясницу.

– Ты не танцуешь.

– Только с тобой.

Эмоции усилились.

– Осторожнее, мистер Ларсен, а то я подумаю, что вам действительно нравлюсь.

Его рот изогнулся в ухмылке.

– Детка, нравишься – не то слово.

В животе запорхали бабочки, и вены наполнились сладким золотым теплом.

Впервые за несколько дней я улыбнулась.

Я шагнула в объятия Риса, и мы принялись покачиваться под музыку, пока я уткнулась лицом ему в грудь и вдыхала его чистый, успокаивающий аромат.

Наши танцы навсегда останутся только нашими. Тайными, личными… запретными.

Я лелеяла моменты, принадлежавшие только нам, но какая-то часть меня уже хотела перестать прятаться. Наш секрет не был грязным. В моей жизни не случалось ничего прекраснее, и я хотела поделиться этим с миром – ведь прекрасным стоит делиться.

– Где ты, принцесса? – Он провел костяшками по моей спине, и я улыбнулась сквозь боль в сердце.

Он так хорошо меня знал.

– Я здесь. – Я запрокинула голову, и мы поцеловались. Медленно и сладко, исследуя друг друга с неторопливостью людей, у которых есть все время на свете.

Только у нас его не было.

Поцелуй, музыка, беседка… Идеальный момент. Но, как и все моменты, он не мог продлиться долго.

Рано или поздно он закончится, и мы закончимся тоже.

– Бриджит, проснись!

На следующее утро меня разбудил громкий стук.

Я застонала – тело сопротивлялось движению, хотя сердце забилось быстрее от явной паники в голосе Микаэлы.

– Бриджит!

Снова стук.

– Секунду! – Я заставила себя встать с кровати и накинуть халат, а потом открыла дверь и увидела вытаращенные глаза и взволнованное лицо Микаэлы. Она побледнела, из-за чего веснушки на носу и щеках выделялись темным созвездием.

Микаэла жила всего в нескольких минутах от дворца, но не пришла бы так рано, если бы не экстренная ситуация.

– Что случилось?

Дело в видео?

Внутри все сжалось. Боже, следовало сказать Рису вчера, но я не хотела портить атмосферу в беседке, а потом… потом…

Ой, да кого я обманываю? У меня было достаточно времени, чтобы ему рассказать. Но я струсила и теперь пожинала последствия.

Дыши. Успокойся. Ты еще не знаешь, что случилось.

– Там… – Микаэла замялась. – Бридж, включи «Дэйли Ти».

«Дэйли Ти» – новостной и развлекательный медиахолдинг о знаменитостях, куда входил самый читаемый журнал страны и один из самых популярных телеканалов. Некоторые считали их дрянью, но у них огромная аудитория.

Микаэла последовала за мной в гостиную, где я взяла дрожащими руками пульт и включила телевизор.

– …сообщает, что принцесса Бриджит состоит в отношениях со своим телохранителем, американским наемником Рисом Ларсеном. – Голос ведущего «Дэйли Ти» дрожал от волнения. – Ларсен работает с ней с последнего года обучения в престижном университете Тайер в США, и слухи об их отношениях ходили годами…

Годами? Это, мягко говоря, полный бред. Несколько лет назад мы с Рисом друг другу даже не нравились.

Не веря собственным глазам, я смотрела, как на экране вспыхивали наши фотографии с комментариями ведущего. Мы идем по улице, и Рис положил руку мне на поясницу – насколько я помнила, он направлял меня, чтобы я не наступила в лужу. Рис помогает мне выбраться из машины на благотворительном гала-концерте, и наши взгляды встречаются. Я стою слишком близко к нему на уличном мероприятии несколько месяцев назад – мне было холодно, и я пыталась согреться.

Невинные моменты, преподнесенные определенным образом и запечатленные в определенную секунду, казались большим, чем были на самом деле.

Затем всплыли более компрометирующие фотографии. Рис смотрит на Стефана во время нашего свидания на коньках, точь-в-точь как ревнивый бойфренд. Он прижимает меня к машине на парковке Королевского ботанического сада. Мы выходим из отеля, где провели тот славный день, склонив друг к другу головы.

Кто, черт подери, сделал эти снимки? Кроме как на катке, мы не видели никаких папарацци. С другой стороны, мы утратили бдительность, и это ужасно.

Но, к счастью, о сексвидео никто не упоминал. Если бы «Дэйли Ти» его заполучили, то говорили бы только о нем.

– Это правда? – спросила Микаэла, сделав огромные глаза. – Скажи, что неправда.

– Это просто фотографии, – уклончиво ответила я.

Я немного выдохнула. Совсем немного – ситуация сложилась непростая, но поправимая. Видео у них не было.

– Мы можем…

– Бриджит!

Мы с Микаэлой обменялись испуганными взглядами, когда в коридоре прогремел крик дедушки.

Ой-ой.

Час спустя я сидела в кабинете дедушки с Элин, Маркусом и Николаем, которые настойчиво пожелали присоединиться к экстренному совещанию. Микаэлу вежливо, но решительно отправили восвояси. Я не знала, где Рис, но его участие в разговоре – лишь вопрос времени.

– Ваше высочество, вы должны сказать правду. Только тогда мы сможем помочь все исправить. – Когда Элин злилась, у нее дергался левый глаз, и сейчас он дергался так сильно, что лопнул сосуд. – Есть ли в обвинениях доля правды?

Я оказалась на перепутье.

Можно либо соврать и затянуть фарс, либо сказать правду – и будь что будет.

Если выбрать второе, Риса уволят, но, вероятно, он и так обречен – вне зависимости от правдивости обвинений. Теперь он слишком известен, и люди все равно будут сплетничать. Дворец не может себе такое позволить.

Но если я солгу, то выиграю хоть немного времени. Не особенно много, но это всяко лучше, чем ничего.

– Бридж, ты можешь нам доверять, – мягко сказал Николай. – Мы здесь, чтобы помочь.

Не совсем, захотелось ответить мне. Вы здесь, чтобы помочь короне и ее репутации.

Возможно, несправедливо, но в какой-то степени – правда. Им было плевать на меня, Бриджит. Они заботились о принцессе, короне и нашем имидже.

Дедушка с братом меня любят, но, если дойдет до дела, они выберут лучшее для королевской семьи как для института, а не лично для меня.

Я их не винила. Такова их обязанность – но это значило, что я не могу доверить им свои интересы.

Единственным, кто видел меня саму и ставил мои интересы на первое место, был Рис.

Я оглядела присутствующих. Мой дедушка, чье выражение лица оставалось нейтральным, несмотря на проблески гнева и тревоги в его