— Береги голову! — предупредил Зигфрид, привычно лавируя между побегов-ловушек.

Книжник вжал голову в плечи, опасливо глядя на хищную растительность. Тонкие веточки-сенсоры — как шнур охотничьего самострела. Только вместо стрелы в жертву, неосторожно задевшую предательский побег, вылетает мощное щупальце с присосками, в мгновение ломающее кости и высасывающее живые соки. Семинарист сгорбился еще сильнее, даже голову прикрыл автоматом, будто это могло хоть как-то помочь.

Они продвинулись шагов на десять — пятнадцать в коварной зелени, когда за спиной раздались приглушенные вопли: увлекшиеся погоней мороки один за другим попадали в растительные ловушки.

— Ты знал, что так будет? — спросил Книжник, осторожно обходя какую-то подозрительную паутину, в нитях которой легко завяз бы фенакодус.

— А как же, — отозвался Зигфрид, небрежно срубая потянувшийся к нему росток, густо усеянный мелкими, цепкими крючками. — Для чего мы, по-твоему, выращивали все это?

— Так это вы сами?.. — изумился Книжник.

— Отчасти, — сказал воин. — Мы — небольшой народ, и врагов у нас море. Почему бы не поставить часть враждебной среды себе на службу? К тому же вырастить такие дебри не слишком сложно — куда сложнее прокладывать и поддерживать в них тайные тропы…

— Да уж, — пробормотал семинарист. — В одиночку я бы здесь наверняка заблудился. Если бы еще на опушке меня не разорвали эти милые веточки… Скажи лучше, когда мы придем?

— Так уже, считай, пришли, — сказал Зигфрид, отодвигая мечом ветку с мерно сокращающимися фиолетовыми листьями. — Вот он…

Совершенно для себя неожиданно Книжник оказался на открытой местности. И тут же на него будто обрушилась с неба мрачная серая громада.

Бункер.

Книжник понятия не имел, как выглядело американское посольство до начала Последней Войны. Теперь же оно действительно напоминало надземную часть какого-то гигантского бункера, бетонную верхушку невообразимого подземного айсберга. Прежние стены были наглухо укатаны в этот неровный бетон с вкраплениями камней, кирпичных обломков, даже кусков железной арматуры и дерева. Глухие, мрачные стены из бетонного монолита со следами грубой опалубки, никаких окон — лишь узкие длинные бойницы на приличной высоте. И никаких признаков входа.

— Здорово, — признал Книжник, завороженно рассматривавший это суровое сооружение. — Видать, вам и впрямь туго было, раз все в бетон пришлось укатывать. Но откуда столько ресурсов? И каких же это усилий стоило!

— Я же рассказывал, — сказал Зигфрид. — Предкам помогали роботы типа «В» — из вспомогательных подразделений. Сам понимаешь — голыми руками, да еще когда то и дело приходится отбиваться от мутов, не особо-то поработаешь.

— Ну да… — неопределенно протянул Книжник. Он представил себе, каково это — когда тебе помогают мощные боевые и строительные машины, и еще раз подивился стойкости защитников Кремля, делавших практически то же самое голыми руками. Тот же Форт возводили под ударами всякой радиоактивной нечисти. «Все-таки мы оказались сильнее», — с глухим злорадством подумал он. И тут же усмехнулся мелочности собственных мыслей: не время для зависти и злорадства. Нужно людей выручать.

— Ну и где тут у вас ворота? — вслух спросил Книжник.

Зигфрид не ответил. Книжник глянул на лицо веста — и ему стало не по себе. Во взгляде сурового воина была какая-то пронзительная тоска. Тоска и мука. Можно было бы подумать, что на Зигфрида нахлынули тяжелые воспоминания, связанные с возвращением в родное гнездо. Но секундой позже стало ясно: у такой реакции есть вполне реальное основание.

Они стояли у самой стены, в ее густой тени, сливаясь с серым, неровным фоном. Наверное, именно поэтому путники до последнего оставались незамеченными — по крайней мере для семинариста, не успевшего привыкнуть к чужим местам. Сразу же бросалось в глаза их отличие от мороков, и становилось понятно: все они — одного племени с Зигфридом. Не требовалось пространных объяснений для того, чтобы понять: перед ними действительно весты.

Они неподвижно застыли, безо всякого выражения глядя на «блудного сына» Бункера и его спутника. И теперь стало видно, что Зигфрид, при всех своих незаурядных качествах, не самый рослый и крепкий среди собратьев. Их было трое, все длинноволосые, в однотипных рубахах, усеянных легкими металлическими пластинками, только вооруженные каждый по-своему: были здесь и прямые мечи, и широкие палаши, и боевые топоры, и палицы с длинными ухватистыми ручками. Револьверов, правда, ни у кого не было. Но и без того они выглядели грозной боевой силой.

Первым порывом Книжника было довольно ткнуть Зигфрида локтем в бок и поздравить с неожиданной радостью: выходило, вроде как не все воины племени вестов полегли в Поле Смерти. Значит, все не так уж безнадежно у его маленького народа.

Только вот отчего-то Зигфрид не стремился с объятиями к товарищам по оружию. Вместо этого он поудобнее перехватил меч, бросив спутнику:

— Стрелять только по моей команде. Бей только в голову!

Парень растерянно выпучился на воина, снова уставился на неподвижно стоящих вестов. Теперь он увидел и то, что пряталось за их широкими спинами.

Ворота. Мощные створки из стальных плит, утопленных прямо в вертикаль бетонной стены.

И что-то подсказывало: эти ребята вовсе не рады встрече. И уж тем более — не намерены пропускать никого к заветным воротам. Впрочем, как и следовало ожидать, молчаливым стоянием под серыми стенами дело не ограничилось. Самый высокий, грузный, с лохматой темно-рыжей бородой вест сделал шаг в сторону пришельцев. В мощных руках легко крутанулся страшного вида боевой молот с цепью на рукояти, звонко волокущейся в пыли. Что-то неприятно знакомое было в движениях этого воина. Следом, с некоторым запозданием, подались вперед еще двое.

— Привет, Аскольд, — тихо сказал Зигфрид, обращаясь к рыжебородому.

В ответ раздалось глухое рычание. Лик рыжебородого странно подернулся, пошел волнами, словно его организму было тяжело удерживать какой-то конкретный образ. На доли секунды лицо обрело черты, больше характерные для нео, затем снова приняло человеческий облик. Но для Книжника все уже стало понятно.

Вот, значит, как оно бывает. Выходит, товарищи Зигфрида действительно полегли здесь, неподалеку, и теперь, по воле Поля Смерти став мороками, вынуждены скитаться, как призраки, в поисках жертвы. И вот извращенная логика Поля сталкивает их с бывшим боевым товарищем, другом. Поле Смерти знает свое дело: оно обожает ломать людей, стремясь сделать из них болезненных уродов, неважно — физических ли или попросту сломав психику.

Но Зигфрид все же не был настолько сентиментален. Секунды слабости прошли, и теперь он смотрел на бывшего соратника спокойно, твердо, ожидая от него первого шага. Задержки не последовало: рыжебородый Аскольд взревел, вскинул над головой свой страшный молот — и ринулся на Зигфрида. Взгляд его был совершенно пуст, что диссонировало с яростным движением мощного тела. Взметнулись грязно-рыжие косицы, вплетенные в волосы и бороду, мощно подалось вперед плечо — и Зигфрид едва успел уклониться от брошенного в голову молота. Разочарованный рык слился со звоном цепи, за которую рыжебородый ловко оттащил назад свое оружие. Покачивая угловатой ржавой болванкой, вест-морок примеривался к новому броску.