Зигфрид вопросительно посмотрел на спутника. Книжник глянул на экран: пустынная, мертвая улица ждала обреченных. Молча кивнул. Воин вытащил меч. Короткими ударами срубил приводы подъемного механизма. Перебрался на крышку люка. Та поддалась и стала медленно опускаться. В духоту кабины ворвался свежий ветерок. Не стоило обольщаться — ветерок этот нес чистую, рафинированную смерть.

В последний раз набрав полную грудь затхлого, но привычного, живого воздуха, Книжник спрыгнул на землю.

В неизвестность.

Это был шок. Первые секунды они просто стояли, не в силах произнести ни слова, под грузом обрушившейся на них реальности. Этого быть не могло — ни по одной из возможных причин. Не могло быть в принципе, как не может существовать в реальности то, что привиделось в бредовом сне. Но вот оно — перед глазами, вполне реальное, видимое, слышимое, осязаемое.

Улица. Та самая, что они только что наблюдали на тусклом мониторе внутри грузовой кабины «Раптора». Но теперь пустынные тротуары были полны жизнью. Будто они вмиг перенеслись на двести лет назад — в счастливое, беззаботное время незадолго до начала Последней Войны.

Облезлые стены домов обрели былую гладкость и свежую краску, чистые, сверкающие стекла закрыли мертвые провалы окон, над головами натянулись провода, стены украсили пестрые вывески. Из-за огромных, фантастически прозрачных стекол витрин смотрели ярко одетые манекены. И привычную, мертвенную тишину разорвал многоголосый хор незнакомых звуков.

Еще здесь было множество машин. Настоящие железные реки легковушек, грузовиков, автобусов, потребляющие сотни литров драгоценного топлива. Они просто сновали взад-вперед, не вызывая у прохожих никакого интереса. Некоторые нетерпеливо сигналили, вынужденные объезжать замершего на проезжей части «Раптора». Но и это было лишь малой частью общей картины, способной попросту свести с ума.

Люди.

Целые толпы, потоки, водовороты людей — нормальных, без отклонений, уродств и мутаций. Непривычно ярко одетых, спокойных, даже беззаботных. Люди шли по своим делам, не шарахаясь друг от друга, не стремясь убить ближнего, вырвать из рук что-то ценное и броситься в ближайшую подворотню. И ни у кого не было оружия — если не считать двоих в синей полицейской форме, идущих по тротуару с тем же совершенно беззаботным видом.

Их не должно было быть, этих людей. Ведь все они давно испарились во вспышках ядерных взрывов, раздавлены наступающими роботами противника, расстреляны из артиллерийских установок врага, накрыты паническим «дружественным огнем», задохнулись ядовитыми газами, сгорели от радиации, были заживо сожраны биологическим оружием, умерли от голода в первые же года «ядерной зимы»…

Но вот они — куда живее двоих нелепых оборванных пришельцев из иного мира, замерших в изумлении посреди тротуара.

— Что это? Как это?! — прошептал Зигфрид.

Впервые Книжник видел его настолько растерянным. Еще бы: происходящее выходило за все рамки возможного.

Просто нельзя было поверить, что они только что вылезли сюда из чрева древнего боевого робота, ожидая, как начнут заживо разлагаться в потоках ионизирующего излучения Поля Смерти. Сам «Раптор» диким диссонансом стоял одной железной лапой на тротуаре, другой — продолжая мешать движению автомобилей. Он замер под огромным рекламным плакатом, призывающим посетить какое-то заведение «фастфуда». Только эта уродливая машина позволяла разуму цепляться за что-то знакомое, напоминая, что происходящее — все-таки не просто болезненный бред.

— Это все Поле, — дрожащим голосом сказал Книжник. — Оно искажает наше сознание. Оно внушает нам эти картины. Ведь всего этого нет и быть не может…

Он словно пытался убедить самого себя в правоте собственных слов. Ведь происходящее вокруг вовсе не походило на порождение больного рассудка. Все было реальным — насколько только может быть реальным мир, давным-давно канувший в небытие. Реальными были не только картины этого мира, но и звуки, и запахи. Откуда-то струились ароматы еды — чего-то невероятно вкусного, отчего тут же болезненно свело голодный желудок. Словно в подтверждение реальности происходящего, Книжник ощутил сильный толчок в бок.

— Прошу прощения, — пробормотал какой-то невзрачного вида прохожий, случайно налетевший на него. — Еще раз извините….

Человек виновато улыбнулся Книжнику и вдруг изменился в лице.

Взгляд его упал на автомат, небрежно свисавший с плеча парня. Прохожий перевел взгляд на меч в руке Зигфрида, на торчащие из кобур рукоятки револьверов. Изумленно выпучил глаза, попятился. Ускорил шаг — и растворился в толпе.

Только теперь стало заметно: на них действительно пялились. Наверное, потому, что своим видом эти двое здорово выбивались из общей массы прохожих, одетых непривычно легко, ярко, чисто.

Странно было, что боевой робот не вызывал такой реакции — всего лишь недоумение и сдержанное любопытство. Наверное, его принимали за одно из многочисленных рекламных сооружений, заполонивших Москву в этой реальности.

— Ну что скажешь, приятель? — негромко спросил Зигфрид. — Что все это может означать? Только перестань повторять про галлюцинации и бред воспаленного воображения.

— Не знаю… — пробормотал Книжник. Он с трудом вышел из оцепенения, заставляя мозг работать, несмотря на новый стресс. — Разве что… Поля Смерти — они же все разные. Одно просто убивает, другое превращает людей в монстров, в третьих вы закаляете свои мечи. Может быть, у этого Поля есть еще одно свойство? Скажем, оно перенесло нас во времени. Или в параллельную реальность — как этого мудреца, про которого рассказывал Лого. И этого… Снайпера, о котором говорил наш дружинник Данила.[8]Почему бы нет — в конце концов, ведь и Садовое кольцо рядом — со всеми его странностями…

— Ты забыл, что россказни про демонов Кольца оказались враньем, — заметил Зигфрид. — А Властелины — обыкновенными садистами и каннибалами.

— Да, но… — Книжник в растерянности запнулся. Правда и вымысел, ложь и чудо в его сознании смешались в большую бесформенную кучу. Он попал в логическую ловушку, и это становилось опасно, так как беспо-лезные рефлексии грозили отвлечь от главного — выживания.

— Ладно, все это сейчас неважно, — бросил Зигфрид, с прищуром оглядывая такой знакомый и в то же время совершенно чужеродный, а потому еще более опасный мир. — Нужно двигаться дальше.

— Куда? — непонимающе спросил Книжник.

— Куда мы и шли с самого начала, — твердо сказал Зигфрид. — К Бункеру.

— Но ведь мы в другой реальности! Ты хоть понимаешь это?!

— Мне плевать, в какой мы реальности, — жестко сказал воин. — Я иду к Бункеру и дойду до него, даже если придется идти через собственный предсмертный бред. Ты со мной?

Семинарист прикусил губу. Он вдруг понял, что в словах веста есть определенный резон. Нужно просто идти дальше — невзирая на все эти «чудеса», которые в действительности могут оказаться хорошо прорисованной иллюзией. Важен результат — и, возможно, именно результат станет ответом на все вопросы.