– Я – знакомая Егора Иванова. Я убила его сегодня…

…Сначала ей было его, Арсения-Егора, жалко: мальчик, как и она, тоже вырос без отца.

Без папы тяжело. Кажется, хоть какой-нибудь, пьяненький, безработный, наплевать на трико с вытянутыми коленками и дырявую облезлую майку – но чтобы был и подружки бы опасливо косились на его храп. И чтобы хлыст – «байстрюково отродье» – никогда, никогда не щелкал вслед. А ведь даже поплакаться было некому. Мамочка – вся в своих проблемах, начинающейся старости, невнимательных мальчиках-любовниках, гнусных режиссерах, конкурентках-шалавах. Поэтому и рассказывать про свои беды приходилось кастрюле со щами или утятнице, наполненной картошкой с морковочкой. Вещи иногда бывают лучше людей, участливее. А еда – она же вообще почти живая, теплая, с запахами…

Впрочем, Егору было легче. Мать, судя по рассказам Арсения, души в сыне не чаяла. Уже немолодая, убивалась на нескольких работах – только бы сыночек ни в чем не нуждался. Но все равно что-то дрогнуло в груди, закололо слева, когда в магазине к ней подошел невысокий паренек и пробормотал:

– Здравствуй, Оля. Я – сын твоего мужа. Ты не дашь мне немного денег? Нам с мамой кушать нечего. Только отцу, очень прошу, ни слова. Я боюсь, он вообще перестанет нам тогда помогать.

Понятно было, мальчик лукавит. Крепенький, хорошо и чисто одетый, он не производил впечатления нуждающегося в средствах, испытывающего тяжелые лишения. Это он, а не его мать, разыскал Арсения, настоял на том, чтобы отец купил квартиру в Москве. Но у него нет и не будет того, что нельзя приобрести ни за какие деньги.

Ольга достала из кошелька все купюры, которые там были. Арсений, конечно, не одобрил бы этого жеста, но так хотелось сделать приятное его ребенку…

Потом она Егора ненавидела.

Как он отплатил за все то добро, которое она ему делала?

Пачка снимков звонко шлепает по пластиковому ярко-желтому столику кафе.

Красивые фотографии. Она и Игорь – отличная пара. Поцелуй в аллее парка, сплетенные пальцы, нежные взгляды ищут друг друга. Все поймано, подсмотрено. Любовь видит только любимого. Ракурсы-то какие, мальчишка явно снимал с близкого расстояния. А – не заметили, ни съемки, ни слежки, причем оба…

– Если ты не хочешь, чтобы это увидел отец, плати, – усмехнулся Егор, наблюдая за ее побледневшим лицом. – А то все папаше скажу, он тебе – ногой под зад, и никаких бабок.

Какие деньги?! При чем здесь это! После свиданий с психологом просто невыносимо стыдно было смотреть на пожилое любящее лицо. Родные глаза – хуже упреков, ругани. А вдруг еще удастся освободиться от этого наваждения – Игоря? Протрезветь от его губ? Остаться с Арсением, стареньким, ему жена ведь нужнее…

Но этот – маленький негодяй – ничего не поймет. Нет ни смысла, ни желания тратить время на объяснения.

Пустело портмоне, с кредитки улетали внушительные суммы, сердце кипело от ненависти к корыстному подростку…

Если бы Ольге сказали, что она сама потом разыщет Егора, будет перечислять на его счет большие средства, по своей воле, без шантажа, – она бы рассмеялась.

Но ведь нашла и платила, с радостью!

Потому что нет ничего мучительнее боли любимого.

Правда ведь?

Сам, кажется, многое способен вынести, пережить, стерпеть.

Боль близкого человека – жестокая пытка, и все кажется напрасным: помощь, сочувствие.

БОЛЬНО.

Так БОЛЬНО, что время застывает, останавливается. А как БОЛЬ остынет, если ни ветерка, все недвижимо и статично?…

Врачи говорили: после избиения состояние Игоря удовлетворительное.

Милый морщился, улыбаясь разбитыми губами.

– Теперь наконец-то я смогу работать, а не отбиваться от влюбленных в меня пациенток.

Ольга смотрела на желто-фиолетовые синяки. На гипс, схвативший любимое, тонкое, нежное, такое хрупкое запястье. И ее трясло от ненависти.

Гад, урод, скотина, ублюдок, сукин сын!

Да как он смел прикоснуться к Игорю! Как он додумался бить, грабить?! Его? Его?!!

Игорь – самый лучший психотерапевт, он – прекрасный человек, идеальный любовник, очень красивый, веселый, оптимистичный… И вот какая-то тварь его избивает! Как можно было до такого додуматься? Человек на такое не способен, так может поступить придурок, существо низшего порядка, ничтожество.

Отомстить им. Уничтожить. Выжечь тварей, вытравить.

Пасынок – шантажист, двоечник, – но он этот момент понимал четко, правильно…

– Ты верно говорил: эти кавказцы – они нелюди. – Ольга с надеждой поглядывала на Егора. Согласился встретиться – уже хорошо. Только бы удалось договориться, только бы получилось! – Помнишь, ты рассказывал мне о том, что создал организацию, которая очищает Москву от этой мрази? Ты – умница! И я буду вам помогать! Можно? Ты не откажешься от моей помощи? Нет, нет, ты не можешь мне отказать, пожалуйста, пожалуйста…

Игорь полностью доверял ей в финансовых вопросах. И – никогда не интересовался расходованием средств.

Плюс – ее бережливость, экономность, спокойное, граничащее с равнодушием, отношение к одежде, украшениям. Какие-то собственные заработанные в центре психологической помощи деньги. Доходы от сдачи маминой квартиры, которую в складчину снимали четыре студентки. В распоряжении Егора в конечном итоге оказывались очень значительные средства…

Ольга платила и была счастлива.

Каждый рубль – это шаг к очищению Москвы. Все меньше будет русских семей, куда нелюди принесут грязь, боль, слезы.

Эта ненависть напоминала ей вечно тлеющий, дышащий жаром пожар.

Двухгодичные курсы по подготовке профессиональных психологов, дававшие право трудиться в центре в качестве сотрудника с минимальной подготовкой, позволяли многое. Корректировать плохое настроение, вызывать прилив энергии. Лучше понимать себя и окружающих. Но все знания, техники и методики пасовали перед красно-пепельными головешками жажды мести.

Мучительно сильно, невыносимо крепко хотелось отомстить за Игоря, за себя, за любовь.

И Ольга мстила – так, как могла, имеющимися в ее распоряжении способами.

Кроме мести, был еще Юрий Иванович. Папа Игоря.

Папа. Па-па. Сильное слово, загорелое, надежное. Незнакомое, непонятное, не прочувствованное…

Арсений случился – после курсов по подготовке психологов Ольга это поняла очень четко, – потому что не было отца. И Юрий Иванович – это тоже попытка найти в чужом родственнике все, чего не хватало в детстве.

Особенно после его выхода на пенсию они стали много времени проводить вместе. Ходили в кино, часами сидели на террасах кафе. Какое наслаждение! Ольга – с белыми усами от пены капучино, Юрий Иванович – тоже с усиками, пенными пивными. Не надо никуда торопиться, можно смаковать кофе и болтать обо всем на свете. Обсуждать прохожих, кулинарные рецепты, мебель из каталогов. Правда, то, о чем говорил свекор, сначала казалось Ольге слишком сложным и непонятным. Юрий Иванович писал книги по истории, и поддержать вот так, с ходу, затрагиваемые им в разговоре темы было непросто. Но – близким людям хочется доставить радость – Ольга пыталась разбираться, искала информацию.