Душа, как воздушный шарик, пыталась взмыть в небо, все проблемы казались не сто́ящими внимания. На протяжении последних месяцев я старательно избегал многих улиц и проездов поселка, чтобы случайно не наткнуться на Чарли, Билли или Джеймса, и теперь искренне не понимал почему. Это же мой поселок, в конце-то концов! Это же мой дом. Сегодня днем ко мне придет Дженни, а что мне эти трое в свете такого события? Просто кучка зануд, затерявшихся в собственных фантазиях, в то время как мой собственный мир вовсю расцветает, раскрывая разноцветные лепестки, а будущее передо мной полно возможностей одна другой краше. В тот момент мне казалось, что я и сам запросто могу нагнать на них страху, если понадобится.

Ноги понесли меня вдоль края поселка, а потом мимо старой детской площадки, расположенной в самом его сердце. Если я и мог где-то встретить эту троицу, то точно уж здесь. И впрямь: подходя к площадке по пыльному проезду, я увидел, что там кто-то есть.

Джеймс.

На тот момент он был один – сидел на нижней перекладине старой лазалки. Когда я был маленьким, эта штуковина казалась просто громадной – чудилось, будто земля опасно далеко, когда забираешься на самый верх, – но в действительности это сооружение едва ли было выше моего нынешнего роста. Даже если так, Джеймс все равно выглядел совсем крошечным по сравнению с ней – сгорбленная фигурка у самой земли. В последние недели перед каникулами он вообще словно уменьшился в размерах и вид имел совершенно изможденный, словно что-то понемногу высасывало из него жизнь; но теперь мой бывший друг и вовсе напоминал скелет – тень своего собственного тела, почти неотличимую от тех, что отбрасывали тонкие металлические трубы вокруг него.

Мой боевой настрой несколько пошатнулся. Но я заставил себя идти дальше, никуда не сворачивая.

Когда я подошел ближе, он с пустым лицом поднял взгляд, а едва узнав меня, быстро отвернулся.

Я прошел мимо, намеренно нога за ногу.

Сам не знаю почему. Возможно, чтобы выказать свое превосходство – в некой попытке заставить его осознать, что мне на него совершенно плевать, – но даже если и так, это было глупо. Потому что мне было далеко не плевать. Вообще-то за эти несколько секунд события последних двух месяцев были прочно забыты. Моя жизнь успела продвинуться достаточно далеко, чтобы оставить его предательство позади, и пусть я окончательно и не простил его за то, что он сделал, но теперь понимал, почему он так поступил, и скорее жалел его.

Пройдя мимо, я обернулся и еще раз обратил внимание, каким хрупким и ранимым он выглядит.

И каким испуганным.

Вот каким я запомнил Джеймса в тот день: потерянным мальчишкой, который не знал, как выбраться из ситуации, в которой он оказался. Сидящим повесив голову, словно приговоренный к смерти заключенный в ожидании казни.

«Надо что-то решать с Чарли…»

Опять все та же мысль. Не холодно-рациональная, но, думаю, у каждого в жизни бывают моменты, которые принято именовать поворотными – когда вдруг бессознательно понимаешь, что можно коренным образом все изменить, и ты будешь вечно грызть себе локти, если таким моментом не воспользуешься.

Наверное, именно некая странность дня и заставила меня увериться, что такой момент наступил. Что запланированное Чарли действо подходит к завершающей стадии, и что если я отвернусь и уйду, то буду вечно терзаться чувством вины.

«Надо что-то решать с Чарли».

«Пока не поздно».

Так что я медленно направился обратно к игровой площадке. Перешагнул через невысокий, ниже колена, деревянный заборчик, отделяющий ее от дороги, и подошел к лазалке. Джеймс сидел ко мне спиной. Не знаю, слышал ли он меня, но вроде даже не вздрогнул, когда я поставил пакеты с покупками на землю. Просто повернул голову и посмотрел на меня этими своими печальными, затравленными глазами.

– Привет, – сказал я. – Мне нужно тебе кое-что рассказать.

* * *

Помню чувство облегчения, которое испытал, когда потом вернулся домой и живенько раскидал по местам принесенные покупки. Наверное, я даже испытывал некоторое торжество.

«Надо что-то решать с Чарли».

Сказал – сделал.

Я выложил Джеймсу все, что узнал от Мари, – а значит, по-любому свой долг выполнил, и теперь уже его дело, как действовать на основании услышанного от меня. Я совершенно не представлял, помогут ли или изменят ли что те сведения, с которыми я с ним поделился, но прямо тогда не казалось, что это особо важно. Главное, что теперь все было в руках у Джеймса, а не у меня – вот пусть сам и разбирается, как с этим поступить.

Вдобавок я сумел все это проделать, нисколько не пойдя на попятный. Когда я начал свой рассказ, то заметил, что на лице у него что-то промелькнуло. Может, и надежда. Но мое собственное выражение лица напрочь это убило. Я сделал все возможное, чтобы он понял: я здесь не для того, чтобы спасти его или вновь навести мосты. Просто я вынужден предостеречь его, и я это делаю. Он недоверчиво мотал головой, но было хорошо заметно: все, о чем я ему рассказывал, каким-то образом гармонировало с его собственными мыслями, словно я дал ему недостающую детальку головоломки, которая, как он знал, обязательно куда-то подойдет, пусть даже и не совсем понятно, куда именно ее пристроить.

«Короче, будь поосторожнее».

Это были самые последние слова, которые он от меня услышал, и произнес я их холодным тоном, стараясь, чтобы вложенное в них послание было предельно ясным: «Мы не друзья с тобой опять и никогда не будем ими в будущем».

А потом я подхватил свои пакеты с продуктами и двинул домой.

Помню, как, закончив разбирать покупки, выбросил эту встречу из головы. Скоро должна была появиться Дженни, и я позволил себе полностью переключиться на предвкушение этого восхитительного события. В груди кипела странная смесь возбуждения и опаски, сердце с каждой минутой билось всей быстрей.

Тринадцать ноль-ноль.

Назначенный час наступил и прошел.

Я неустанно мерил шагами гостиную, постоянно выглядывая через выходящее на улицу окно и ожидая в любую секунду увидеть, как она, яркая и ослепительно красивая в солнечном свете, открывает калитку и идет к дому.

Но и улица, и дорожка во дворе оставались пустыми.

Я провел еще пару часов, теряясь в догадках, что пошло не так. Наверное, она пришла в чувство относительно меня и передумала. Или, может, возникло что-то непредвиденное, и Дженни просто не может прийти – прямо сейчас торчит у себя дома, терзаясь из-за того, что подвела меня. Ее мать могла узнать, куда она собралась, и запретить ей. Я перебрал в уме все возможные объяснения, из-за чего она так и не появилась. Всякие их варианты вихрем кружились вокруг меня.

Стук в дверь заставил их остановиться.

В тот момент я находился наверху в своей комнате, глядя на лес, и быстро сбежал вниз по лестнице. Я уже оставил любые надежды на приход Дженни, и скоро должны были вернуться с работы родители, но я все равно думал, что это может быть она. Это тоже было бы классно. Все остальное может подождать, повторял я себе. Может, я даже познакомлю ее с мамой.