Она подергала за дверную ручку.

Заперто, естественно.

Отступив на шаг, Аманда подняла взгляд на пошедший пузырями крашеный деревянный фасад. Окна наверху были дымчато-серыми, как перегоревшие лампочки, водосточные желоба на карнизах висели вкривь и вкось. Между балками над дверью нарос мох.

«Да и хрен с ним, если кто и смотрит!»

Вытащив телефон, она включила в нем фонарик, а потом осторожно шагнула в заросли травы сбоку от дорожки, посветив в окно, где клочок газеты отстал от рамы. Луч беззвучно заметался по комнате внутри, пятна света и тени перекатывались по голым половицам и отсыревшим стенам.

Аманда выключила фонарик.

Никого здесь не было – дом почти развалился и был заброшен уже очень давно. Но именно здесь жили Айлин и Карл Доусоны, и именно здесь двадцать пять лет назад рос Джеймс Доусон. Как раз отсюда по настоянию Чарли Крабтри компания подростков всякий раз отправлялась в походы в лес, лежащий позади.

Айлин и Карл Доусоны продолжали жить здесь еще лет десять, после чего Карл унаследовал небольшую сумму денег, и пара решилась на окончательный переезд из Гриттен-Вуда. Правда, дом им продать не удалось, поскольку кто захочет покупать жилье в таком месте? Но пусть даже так. Они собрали вещи и убрались отсюда, бросив дом вместе с плохими воспоминаниями, крепко запечатанными в нем.

Переехали за сто миль отсюда, в Бренфилд.

* * *

Вернувшись в машину, Аманда проехала еще несколько кварталов и остановила машину возле землевладения, зарегистрированного на Дафну Адамс. Здесь вроде как остановился Пол. И хотя дом с участком был не в пример лучше ухожен, чем тот, что она только что видела, Аманду не оставляло все то же ощущение пустоты и полной заброшенности, пока она шла к нему от калитки. В доме было темно и тихо, и сердце у нее упало. Аманда обернулась обратно на улицу. Машины Пола нигде не было видно. Так что наверняка и сам он отсутствовал.

Постучавшись, она немного выждала.

Особо не ожидая ответа – и так его и не получив.

Тоскливое раздражение лишь усилилось – ей нужно было срочно поговорить с ним. Где его черти носят? Аманда знала, что утром он ездил в отдел полиции Гриттена и пытался подать заявление о том, что в щель для писем ему пропихнули какую-то куклу, но сотрудник, который с ним беседовал – Холдер, – не воспринял его всерьез. Это была лишь одна из длинного перечня ошибок, которые уже были сделаны, и Аманда полагала, что некоторые из них допустила она сама. Например, даже не взяла у Пола номер телефона для связи. Что он здесь, в Гриттене, она узнала, пообщавшись с кем-то в университете, в котором Пол работал, но сейчас, на ночь глядя, там некому было ответить на ее звонок. У нее было смутное подозрение, что тут ей мог бы помочь Тео, но когда Аманда набрала единственный известный ей номер, выяснилось, что детектив уже ушел с работы.

Она отступила на шаг.

Сад здесь не так зарос, как возле старого дома Доусонов, и после недолгих колебаний Аманда, опять включив фонарик на телефоне, направилась по извилистой тропке в обход дома, на зады. Все это время она тщательно прислушивалась, но не слышала ничего, кроме легкого шелеста ночного ветерка. Оказавшись в саду на заднем дворе, повела по нему лучом фонарика. Свет проникал неглубоко, но можно было различить смутные очертания ограды из металлической сетки в глубине, над которой раскинулась безграничная чернота леса.

Леса, в котором исчез Чарли Крабтри.

Аманда поежилась.

«Чарли давно нет в живых».

Теперь она далеко не была в этом уверена. И, не сводя взгляда с темной бесконечной стены деревьев, теперь гадала, кто или что может сейчас таиться там.

Тем более что в Бренфилде до дома Карла и Айлин Доусонов Аманда так и не добралась. Про дороге она чисто из вежливости позвонила в отдел полиции Бренфилда, чтобы поставить коллег в известность о своем приезде, и ей сообщили, что полиция уже там. Поскольку утром проживающих по названному ею адресу мужчину и женщину нашли жестоко убитыми.

«Меня беспокоит, что это может иметь какое-то отношение к причине моего появления здесь».

Аманда помнила, как Двайер закатил глаза при этих словах и что она ему потом сказала: если он ошибается, то убийца по-прежнему где-то тут, и ее больше всего волнует, чего еще от него ждать.

«Ну где же ты, Пол?»

Теперь Аманда не сводила глаз с угольно-черного леса перед ней. С Сумраков, как его тут называют. Она не слышала ничего, помимо этой тяжелой тишины, но просто-таки чувствовала вес истории, упрятанной где-то в самой его глубине. Истории, которая, похоже, теперь возвращалась.

Истории, которая продолжала одну за другой забирать человеческие жизни.

Тогда

Четвертая неделя летних каникул.

Я был дома у Дженни, в ее спальне. Мы целовались и дурачились. Ее мать, похоже, не возражала, что Дженни остается наедине с парнем в своей комнате, но дверь была открыта, и она постоянно моталась туда-сюда по лестнице, занимаясь какими-то домашними делами. В какой-то момент мы услышали, как она поднимается на второй этаж, и быстро отпрянули друг от друга, Дженни встала и отошла от кровати, на которой мы валялись, свесив ноги на пол. Помню, как ее мать что-то отсутствующе напевала себе под нос, проходя мимо по коридору.

Мы с Дженни несколько секунд прислушивались. А когда вновь услышали ее шаги на лестнице, Дженни улыбнулась мне и присела обратно на кровать.

– Все это хорошо, – шепнула она, – но хотелось бы несколько большего уединения, точно?

Мое сердце выполнило один из этих удивительных новых трюков, которым выучилось в последнее время.

– Да, – отозвался я. – Это уж точно.

Не сказать, чтобы я об этом уже не думал. И, конечно, притом, что обоих моих родителей весь день не было дома, мне давно приходило в голову, что мой собственный дом – это как раз то, что надо. У меня просто не хватало храбрости упомянуть об этом раньше. И еще, часто бывая у Дженни, я болезненно сознавал, насколько бедным и убогим он может выглядеть в ее глазах. Но было глупо этого стыдиться.

– Можем как-нибудь заглянуть ко мне для разнообразия.

– Да ну?

– Родителей в это время практически не бывает.

Дженни улыбнулась.

– А что – по-моему, неплохая мысль.

– Завтра я на работе. Может, в пятницу?

– Угу. Это было бы классно.

Мы на несколько секунд уставились друг на друга, и я вдруг осознал, что Дженни находится в том же нервно-приподнятом настроении, что и я.

– О! – Она неожиданно встала. – Мне надо тебе кое-что показать.

Подошла к комоду. Рядом с маленьким телевизором здесь были разбросаны какие-то бумаги и книги.