— Ничего страшного, я старше тебя, не смущай меня.

Только позже, когда Гриффин скрылся на Брод-стрит в пальто, развевающемся вокруг его лодыжек, Робин понял, что этот выбор был шуткой Гриффина.

— Пойдем со мной, — почти проговорил он, когда они расстались. — Пойдем в холл. Вернемся и устроим рождественский ужин.

Но это было невозможно. Жизнь Робина была разделена на две части, а Гриффин существовал в мире теней, скрытый от глаз. Робин никогда не сможет вернуть его в Мэгпай-лейн. Не мог познакомить его со своими друзьями. Никогда не сможет при свете дня назвать его братом.

— Ну... — Гриффин прочистил горло. — Тогда в следующий раз.

— Когда это будет?

— Пока не знаю. — Он уже шел прочь, снег засыпал его шаги. — Следи за окном.

В первый день семестра Хилари главный вход в Вавилон был перекрыт четырьмя вооруженными полицейскими. Похоже, они были заняты кем-то или чем-то внутри, но что бы это ни было, Робин не мог разглядеть в толпе дрожащих ученых.

— Что случилось? — спросил Рами у девочек.

— Они говорят, что это был взлом, — ответила Виктория. — Кто-то хотел украсть немного серебра, я полагаю.

— И что, полиция приехала точно в нужное время? — спросил Робин.

— Он включил какую-то сигнализацию, когда пытался проникнуть через дверь, — сказала Летти. — И полиция, я думаю, приехала быстро.

Пятый и шестой полицейские вышли из здания, таща за собой человека, который, по мнению Робин, был вором. Он был средних лет, темноволосый, бородатый и в очень грязной одежде. Значит, не Гермес, подумал Робин с некоторым облегчением. Лицо вора исказилось от боли, и его стоны разнеслись над толпой, когда полицейские потащили его вниз по ступенькам к ожидавшему такси. Они оставили за собой полосу крови на булыжниках.

— В нем около пяти пуль. — Энтони Риббен появился рядом с ними. Он выглядел так, словно его могло стошнить. — Приятно видеть, что охрана работает, я полагаю.

Робин замялся.

— Это сделали подопечные?

— Башня защищена самой сложной системой безопасности в стране, — сказал Энтони. — Она охраняет не только Грамматиков. В этом здании хранится серебра на полмиллиона фунтов, а защищают его только хилые академики. Конечно, двери закрыты.

Сердце Робина билось очень быстро; он слышал его в своих барабанных перепонках.

— Чем?

— Они никогда не говорят нам о парах, они очень скрытны в этом. Плэйфер обновляет их каждые несколько месяцев, то есть примерно так же часто, как кто-то пытается совершить кражу. Должен сказать, этот набор мне нравится гораздо больше — последний набор вырывал зияющие раны на конечностях нарушителя, используя древние ножи, по слухам, из Александрии. Он заляпал кровью весь ковер внутри; если присмотреться, все еще можно увидеть коричневые пятна. Мы неделями гадали, какие слова использовал Плэйфер, но никто так и не смог его разгадать.

Виктория проследила взглядом за удаляющимся кэбом.

— Как вы думаете, что с ним будет?

— О, скорее всего, его посадят на первый же корабль в Австралию», — сказал Энтони. При условии, что он не истечет кровью по дороге в полицейский участок.

— Обычная операция, — сказал Гриффин. — Входим и выходим — ты даже не заметишь, что мы там. Правда, время немного сложное, так что будьте на связи всю ночь. — Он толкнул Робина в плечо. — Что случилось?

Робин моргнул и поднял взгляд.

— Хм?

— Ты выглядишь напуганным.

— Я просто... — Робин задумался на мгновение, а затем проговорил: — Ты ведь знаешь о палатах, верно?

— Что?

— Мы видели, как человек ворвался сюда сегодня утром. А в палатах сработала какая-то пушка, и она выпустила в него множество пуль...

— Ну, конечно. — Гриффин выглядел озадаченным. — Не говори мне, что это для тебя новость. В Вавилоне нелепые охранники — разве они не втирали вам это в лицо в течение первой недели?

— Они обновили их, однако. Это то, что я пытаюсь тебе сказать, они могут определить, когда вор проходит...

— Решетки не такие сложные, — пренебрежительно сказал Гриффин. — Они предназначены для того, чтобы различать студентов, их гостей и незнакомцев в Институте. Как ты думаешь, что бы случилось, если бы ловушки сработали на переводчика, которому нужно было взять несколько брусков домой на ночь? Или кто-то привел свою жену на факультет, не согласовав это с Плэйфером? Ты в полной безопасности.

— Но откуда ты знаешь? — Голос Робина прозвучал более раздраженно, чем он хотел. Он прочистил горло, стараясь сделать голос глубже, не показывая этого. — Ты не видел того, что видел я, ты не знаешь, что представляют собой новые пары...

— Ты не в опасности. Вот — возьми это, если ты беспокоишься. — Гриффин порылся в кармане, затем бросил Робину брусок. Wúxíng, гласила надпись. Невидимый. Это был тот самый брусок, который он использовал в первую ночь их знакомства.

— Для быстрого побега, — сказал Гриффин. — Если что-то пойдет не так. И тебе, возможно, придется использовать его на своих товарищах — трудно незаметно вынести из города ящик такого размера.

Робин засунул брусок во внутренний карман. — Ты мог бы быть менее легкомысленным во всем этом, знаешь ли.

Гриффин скривил губы.

— Что, сейчас ты боишься?

— Это просто... — Робин задумался на мгновение, покачал головой, затем решил сказать это. Просто такое ощущение, что я всегда в опасности, а ты просто...

— Просто что? — резко спросил Гриффин.

Он зашел на опасную территорию. По тому, как вспыхнули глаза Гриффина, он понял, что забрел слишком близко к тому месту, где больно. Месяц назад, когда их отношения были более шаткими, он мог бы сменить тему. Но сейчас он не мог молчать. Сейчас он чувствовал раздражение и принижение, и вместе с этим пришло горячее желание причинить боль.

— Почему ты не идешь на этот раз? — спросил он. — Почему ты сам не можешь воспользоваться баром?

Гриффин медленно моргнул. Затем он сказал, таким ровным тоном, который, должно быть, был вынужденным:

— Я не могу. Ты знаешь, что я не могу.

— Почему?

— Потому что я не вижу китайских снов. — Выражение его лица не изменилось, как и тон, но снисходительная ярость все же просочилась в его слова. Наблюдать за тем, как он говорит, было удивительно. Он был так похож