Гипотеза страдала множеством нестыковок, но ничего лучшего ксенопсихологи предложить не смогли. Цивилизация, когда-то опережавшая земную на тысячелетия, а затем по непонятной причине свернувшая с торного пути прогресса, продолжала оставаться «вещью в себе». Пока пост Чрезвычайного и Полномочного Посла Земной Федерации на Тестурии не занял перспективный и амбициозный политик, герой спасательной миссии на Антаресе-VI Роман Витальевич Силантьев.

Врожденная интуиция и опыт общения с внеземлянами подсказали Арамису, что бесполезно пытаться наладить контакты с высшим руководством планеты. В строго-иерархическом обществе каждый должен «знать свой шесток», и он был слишком незначительным «сверчком» в глазах Диктатора Тесс-Турра – где-то на уровне «младших внучатых племянников». Зато неофициальные горизонтальные связи могли творить чудеса. Три года понадобилось Силантьеву – ох уж эта тестурианская неторопливость! – чтобы наладить приятельские отношения с Хросс-Хассом, пресс-атташе Диктатора. По «счастливой случайности» родителем Хросс-Хасса оказался сатрап Провинции Глиняного Моря, той самой, – очередное «совпадение»! – где обнаружены были города, уцелевшие в ядерном потопе. Еще год – и сатрап милостиво дозволил инопланетникам «ковыряться в глине» сколько душе угодно. Приглашать дважды астроархеологов не потребовалось, и уже на тринадцатый день изысканий экспедиция наткнулась на книгохранилище какого-то древнего университета. Ох, как Силантьеву хотелось лично поучаствовать в раскопках! Естественно, позволить себе спуск на поверхность он не мог – уронишь лицо, и на дружбе с Хросс-Хассом можно ставить крест, как и на карьере посла. Оставалось наблюдать за работами из паутинного города и строить планы на будущее. А планы у Арамиса были далеко идущие. Разумеется, Старик еще крепок здоровьем, но рано или поздно Совету Земной Федерации придется выбирать преемника Верховного Сумматора. И кто на эту должность годится лучше человека, уже в юности установившего первый контакт с разумной расой Медеи, затем спасшего последнего антаресца и в довершение разрешившего загадку Тестурии? Арамис такового не знал. Ну не глава же Карантинного Комитета, друг юности Сандро Лордкипанидзе, в конце-то концов!

Однако получить разрешение на раскопки и найти библиотеку – это было не полдела даже, а малая часть дела. Болезненно мнительные тестурианцы не разрешали ввозить на свою планету ничего земного, людям дозволялось выходить с корабля исключительно в чем мама родила – в буквальном смысле этой фразы. Пищей, одеждой, предметами обихода и необходимым оборудованием, включая узел межпланетной гиперсвязи для нужд дипмиссии, они обеспечивали гостей сами. И аннигилировали использованное после того, как те покидали Тестурию. С космодромом арахноиды тоже «расстарались» – отвели под него самую сердцевину расплавившейся, а затем застывшей стеклом пустыни, эпицентр ядерной бомбежки. Сотни километров пышущей зноем пустоты во все стороны света и торчащая посреди нее ТЛП-кабинка, через которую гостям надлежит начинать свой путь в этот мир и уходить из него.

Астроархеологов тестурианцы тоже обеспечили пищей, одеждой, транспортом, снаряжением. Им даже выделили местные аналоги субэл-автоматов для раскопок. Но этого оказалось недостаточно. Письменность на Тестурии, разумеется, существовала, но особого распространения не получила. Информацию арахноиды предпочитали хранить в аудиоформате и в разработке долговечных, почти неуничтожимых носителей преуспели задолго до войны. Но вот после войны язык претерпел значительные изменения. Коренные для неискушенного уха чужаков. Чтобы понять содержание найденных записей, требовалась расшифровка. А лингвокомпьютеров у сатрапа то ли не было, то ли он не посчитал нужным дать их «копошащимся в глине плебеям». О том, чтобы скопировать книги и отвезти для расшифровки на Землю, речи даже не шло. Голыми люди входили в мир Тестурии, голыми должны были покидать его. Астроархеологи сутками напролет вслушивались в чужую речь, пытаясь уловить смысл. И не могли. Многие плакали от досады и бессилия. Тайна была у них в руках, но разгадать ее не получалось.

Силантьев тоже едва не плакал, получая ежедневные безрадостные отчеты экспедиции. А затем в его голове родилась идея. Гениальная идея! Вернее, он вовремя вспомнил мудрость предков, утверждавших, что если гора не идет к Магомеду, то Магомед пойдет к горе. Если тестурианские записи нельзя доставить к лингвокомпьютеру, то пусть лингвокомпьютер придет на Тестурию! Именно придет, на своих двоих: медеанские смысловцы превосходно показали себя со всеми известными наречиями Галактики, так почему бы им не разобраться и с древнетестурианским?

Чтобы получить одобрение Совета, Силантьеву понадобилась неделя, медеанский доброволец нашелся за один день. И вот уже нибелунгер «Амальгама» везет на Тестурию новую команду астроархеологов, усиленную смысловцем с многообещающим именем Слышащий Шепот. Вот и пусть слушает скрежет и треск древних арахноидов!

* * *

– Роман Витальевич, «Амальгама» вас вызывает! – Фумико Никамура, первый секретарь посольства, впорхнула в кабинет посла, придерживаясь за вездесущие канаты.

– Уже здесь? Молодцы! Я их ближе к вечеру ждал…

Едва Силантьев закончил фразу, как воздух посреди кабинета заискрился, пошел рябью, набирая плотность. Фумико поспешно попятилась. В следующий миг вентиляционное окно в полу исчезло. На его месте расположилось кресло-ложемент капитана «Амальгамы». Арамис даже не пытался разобраться в мудреных тестурианских средствах коммуникации, просто пользовался ими. Вот и сейчас – транслятор включился, едва обнаружил – почувствовал? – что пользователь готов к сеансу.

– Доброго дня, друг Полномочный Посол! – Йозеф Лещинский приподнял руку в извечном жесте приветствия.

– Добро пожаловать на Тестурию, друзья! – Силантьев принял важный вид, приличествующий Полномочному. В распашонке и шортах на веревочках-помочах сделать это было непросто. Лещинский улыбнулся.

Эффект присутствия был потрясающий. Силантьев знал, что стоит подойти ближе, и он сможет «прикоснуться» к находящемуся за тысячи километров Лещинскому. Земной технике связи пока что было до такого далеко.

– Как долетели? – Силантьев старался вести себя официально и не замечать улыбки капитана. – Как пассажиры перенесли перелет, непредвиденных осложнений не возникло?

– Все живы-здоровы, с нетерпением рвутся в бой.

– Как наш самый долгожданный пассажир?

– Здоровее и нетерпеливее всех! Что на Тестурии, никаких изменений, никаких новостей? Как погода в районе космодрома?

Пришла очередь улыбнуться Силантьеву.

– На Тестурии не бывает новостей. Погода на космодроме обычная: штиль, плюс семьдесят в тени. Хотя последние тысячу лет тень там появляется только после посадки нибелунгера.

– Прекрасно! Тогда отправляю диспетчерской службе запрос на посадку. Да, посол, тут мой второй пилот пару слов вам сказать желает.

Лещинский на миг покрылся рябью, и вот уже в кресле-ложементе сидит Жорка Лордкипанидзе, старший сын Сандро и Миледи.

– Дядя Рома, здравствуйте! Привет вам от мамы и отца!