– Не я один принимал закон, разрешающий медеанцам мигрировать на Землю, – пытался оправдываться он. – За это проголосовало большинство членов Совета. А Старик поддержал.

– Никто тебя в этом не обвиняет, – отмахивался Лорд. – Твоя вина в другом! Как вице-секретарь Контакт-Центра ты просто обязан был установить контроль над пребыванием медеанцев на Земле. Организовать места компактного проживания, а не смотреть сквозь пальцы на то, как они шастают по нашей планете…

– Санитарный контроль медеанцы всегда проходили безупречно, тебе это прекрасно известно, да и психофильтры – тоже. Не я придумал этот дурацкий Индекс Доверия. Твоего ведомства изобретение, между прочим… И, кстати, он у индейцев обычно равен единице! Высший балл. Не у каждого человека такой.

Глава Кей-Кей насупился, и Силантьев решил было, что ему удалось найти слабое звено в цепи доказательств своей «преступной деятельности», но Лорда так просто не проймешь.

– Хорошо! – произнес он. – Разрешили индейцам бесконтрольно разгуливать по Земле, позволили играть им в их игрища, допустили к работе с детьми, но за каким дьяволом понадобился этот «Закон об охоте»?! Да еще и с поправками! Да еще и клонов стали специально для этого отвратительного занятия выращивать… У нас даже эскимосы больше не охотятся, пигмеи в Африке триста лет как научились обходиться без звероубийства. А инопланетянам такие поблажки. С чего бы это, друг вице-секретарь, а?!

– Я был завербован медеанской разведкой, и большинство в Совете – тоже.

– Не делай из меня дурака! – отрезал Лордкипанидзе. – Никто и не усматривает злого умысла в твоих действиях, хотя не исключено, что какому-то воздействию подвергаются все, кто контактирует с медеанцами, особенно те, в ком они заинтересованы. Это еще предстоит проверить. Сейчас главное осознать допущенные ошибки и начать исправлять их. Наша с тобой задача, Роман, подчищать хвосты, а не истерики закатывать.

– Что, как не истерика – этот твой допрос? – ядовито осведомился Силантьев.

– Истерика?! – переспросил глава Кей-Кей. – Может быть… Что ты скажешь вот на это?

Он выложил на стол перед вице-секретарем продолговатый, заостренный с одного конца предмет. Силантьев машинально взял его, повертел и пробормотал:

– Похоже на костяной наконечник медеанской стрелы…

– Не похоже, а это и есть наконечник медеанской стрелы.

– Ну и что?

– Чрезвычайщики извлекли его из датчика гравитационного горизонта патрульного глифа, на котором летел твой «крестник». Эти датчики весьма хрупкая штука, и технические эксперты утверждают, что прочнее их сделать нельзя. С неисправным датчиком глиф совершенно неуправляем. Он просто не отличает верха от низа…

– Не хочешь же ты сказать, что медеанцы «охотились» на глиф? Случайное попадание, быть может?

– Не смеши… Это не случайность, это, как говорили в старину, террористический акт. Ты понимаешь меня, Арамис? Медеанцы объявили нам войну.

– Ну откуда у тебя это изуверское мировоззрение, дорогой Сандро?! – взвился вице-секретарь. – Террористический акт! Объявили нам войну! То ракшасы, то теперь индейцы… Я вполне допускаю, что это просто хулиганская выходка. Да, с тяжелыми последствиями, безусловно, но не более чем шалость.

– Шалость? Покушение на сотрудника Карантинного Комитета – не шалость, совсем не шалость! Октавиан-Клавдий летал в Крым не на теплом песочке понежиться. Ты знаешь, что сиделкой Тамары Ставриди тоже была медеанка? И она оказалась последней, кто видел Ставриди живой. Когда я это узнал, то очень захотел побеседовать с этой дамочкой. Не тут-то было! Она испарилась, буквально. Никто не знает, где именно она теперь находится. Вот твоя пресловутая свобода передвижения для медеанцев! И это все – только цветочки. Не исключаю, что за взрывом в Кейптауне, унесшим жизни восемнадцати человек, тоже стоят медеанцы.

Силантьев откинулся на спинку кресла, отмахнулся от аргументов главы Кей-Кей, как от роя назойливых мух.

– Ты, должно быть, забыл о бритве Оккама, дорогой Сандро? Не стоит изобретать сложное объяснение имеющимся фактам, если можно найти простое. Авария глифа – несчастный случай, Тамара Георгиевна Ставриди была старой больной женщиной, а причина взрыва в Институте хронофизики – пренебрежение техникой безопасности со стороны его руководства, желавшего доказать свою правоту любой ценой.

– Простое объяснение, говоришь? Сразу после взрыва в институте я полетел на Столовую гору, в медеанское стойбище… – он осекся. Несколько секунд пристально разглядывал друга юности, затем продолжил: – Это информация для служебного пользования, но я готов поделиться ею с Контакт-Центром, если… Если ты расскажешь, что в действительности произошло четыре года назад на Тестурии.

– На Тестурии? – удивился Силантьев. – Ты разве не знаешь?

– Знаю! Но я был здесь, а ты – там. Наверняка ты видел и слышал больше, чем вошло в отчеты.

Силантьев пожал плечами:

– Мне нечего добавить к официальной версии Тестурианского инцидента. И мне совершенно неинтересно, что тебе причудилось в стойбище. Так что – извини.

– Не получилось откровенного разговора… – вздохнул глава Кей-Кей. – Ты слеп, Арамис. Ты не видишь, как они проникают в наш мир, овладевают умами наших детей, вторгаются в наши семьи… Ты знаешь, что мой Валерка давно забросил учебу и подался в индейцы? Он теперь у них «при должности», ученик шамана, в бубен стучит! А Марина… неделю назад она участвовала в охоте на слонов вместе с сотрудниками Кейптаунского института хронофизики. Кстати, одна из женщин, Ванесса Куваева, там погибла при весьма странных обстоятельствах. Как раз в то время, когда в институте произошел взрыв. Такое вот «совпадение».

– Участвовала в охоте? – изумился вице-секретарь, проигнорировав остальное. – Чепуха какая-то… Наша Миледи! Умнейшая женщина! Эксперт Совета! Должна же быть какая-то причина?

– Помнишь медеанца, который спас ее в Холодных пещерах? Конечно, помнишь, в январе ты встречал его в Кольцово-4.

– Разумеется, – буркнул Силантьев.

– Теперь Марина с ним, – процедил сквозь зубы Лорд. Нескольких дней хватило на то, чтобы из сильной, волевой женщины, одного из лучших конфликтологов планеты, его жена превратилась в наложницу инопланетного дикаря. По долгу службы Лорд обязан был знать даже то, что причиняет боль, задевает мужское самолюбие, уязвляет гордость, унаследованную от грузинских предков. Знать и скрывать свои чувства. – Она женщина его «племени». Его женщина! Вскоре они вместе отбывают на Медею…

– Почему же ты их не задержишь? Тебе это нетрудно…

Глава Кей-Кей усмехнулся.

– Хорошенькую роль ты мне отводишь, – сказал он. – Ревнивый муж, пользуясь служебным положением, хватает жену с любовником в космопорту… Водевиль двадцать шестого века.

Вице-секретарь покачал головой.

– Нет, Лорд, ты не ревнивый муж, ты гораздо хуже… – он остановился.