дошло, что её и не понял бы никто. Даже я, без общения с Себом: ну закатил кто-то глаза, потряс руками. А сколько выходило смысла, реальный диалог, при этом ни одного звука. В общем — интересно так выходит. Но, прежде чем я ушёл, помимо прощаний от Олафа последовал вопрос:

— Гален, а как ты смотришь на личный спарринг? У меня последнее время… сложно с партнёрами, а мне бы он очень не помешал.

Это он себову «варёную крутизну» синтерпретировал, понял я оценивая этого мускульного колобка ещё раз.

— Можно, Олаф, — озвучил я итоги размышления. — Но попробовать и в полуконтакт. Мне, скажу тебе честно, не стыдно признаться, что я опасаюсь за свою целостность.

— Понимаю, — кивнул под ухмылки окружающих Олаф, всё же просияв не получив отказа — видимо у него было действительно неважно со спаррингом. — Полуконтакт и попробуем, само собой, — протянул он лапищу, которую я пожал.

А после я, думая, моделируя и прикидывая, потопал к Академии. Вообще — вышла у меня дума тяжкая, не всегда приятная, да и результаты этой думы неоднозначные. Но — дело нужное, расчистить мозги и хотя бы прикинуть Путь. Без этого мне выходит никак.

И, не совсем осознанно, спустился на нижние ярусы Академии и даже вышел из неё. Наверное, сказалась привычка ходить и думать в нашем саду, на Белояре. И вот, брожу я брожу, как вдруг…

В общем, сидит на берегу ручейка белобрысая кудряшка. Арвинг Ульвер, чтоб её, которая за мной издали следит, а при попытке узнать, а что ей надо — чуть ли не спецоперацию по ретираде устраивает. А сейчас — сидит такая, задумчивая, смотри над озером, на окружение внимание не обращает. И симпатичная она, всё-таки… Да красивая, если быть честным. И кудряшки у неё приятные. И вообще — сейчас даже если она в ручей сиганёт — то не скроется. Он мелкий, хе-хе.

В общем — шанс. Не под комбез ей пилотский залезть (хотя будем с собой честны — не откажусь), а разобраться — что ей от меня надо? Почему шарахается, но при этом зыркает, следит? В любом случае надо, даже если пошлёт. Хоть в чём-то буду этих непонятных аристократок понимать — и то хорошо.

В общем, аккуратно и тихо (а то чёрт её знает — как задаст стрекача ещё, а это не лучшее начало беседы, хоть и догоню) приближаюсь. Ну и начинаю разговор.

— Госпожа Арвинг Ульвер, какая приятная…

— Ты?! — вскочила она, во все глаза смотря на меня.

ОЧЕНЬ странным взглядом. С какой-то бурей эмоций — и сожаление, и… страх? Ну что-то такое было. И презрение, и куча всего непонятного, какой-то я бы сказал безумный взгляд — но не безумный, я его просто не понимал. А лицо, при этом, почти сразу сделала каменное, смотрела на меня свысока, презрительно оттопырив губу.

— С утра был я, — осторожно признался я. — Госпожа Арвинг, мне бы хотелось с тобой, раз уж ты… — не договорил я, указав на личное обращение, — поговорить…

— Мне не о чём с тобой говорить… Безмолвный, — с какой-то иронией и сожалением практически сплюнула она мою фамилию. — между нами может быть только вражда. Не приближайся и не разговаривай со мной. Прощай, — и гордо потопала к Академии, не оборачиваясь!

— Хоть следить за мной перестань! — крикнул я ей вслед, но никакой реакции не получил.

А потом долго пытался без мата охаректеризовать ситуацию. Получалось не просто хреново. Вообще не получалось без мата эту грёбанную ситуацию охарактеризовать! Она из-за этого зелёного укрощённого меня во враги записала?! Так бред какой-то… Ладно, хрен с этой истеричкой. И дурой. И дурындой — вражда, понимаешь, хрен знает с чего! Вот не буду я о ней думать вообще — пусть… Да пофиг на неё!

Принял я это решение, попробовал ещё подумать — но думалось хреново. Плюнул и попёрся в наш тринадцатый. Хоть посплю, всё достало и денёк тот ещё, блин!

Принял в апартаментах снотворного (а то чёрта с два, после всей сегодняшней хренотени уснул бы!) и завалился в кровать.

А наутро у нас был первый урок с Мастером-Наставником. И, кстати, тем самым Теодором. Который половину лекции выдавал группе из пятнадцати свежих пилотов ту же информацию, что и мне вчера. Про догмы и прочее. А вторую половину — про типы и характеры Инвиктусов, ну точнее их ИЛ.

И про «знаменитого Сотрясателя Сидороффых», кстати, упомянул, рассказав что этот легендарный Инвиктус не первое тысячелетие принуждает пилотов к табакокурению. Сигарокруению, конечно, но смысл понятен.

Себ, кстати, на это упоминание только кивнул с улыбкой. Значит — действительно не тайна, а скорее этакий анекдот-байка, но и быль. А, главное — приятель похоже «пережил» то что Сотрясатель достался не ему. И может с кузиной наладит нормальные отношения, вот как у меня с кузеном-Серёгой были. Интересно, увижу я его когда-нибудь? Ну, шанс неплохой есть. Субсектор один, а аристо в плане перемещения полегче. Посмотрим, в общем.

Но вообще, если подумать, выходило что «Мастер-Наставник теории и практики пилотирования Инвиктусов Теодор Матеуш» был… Психологом. Психологом ИЛ, если можно так выразится. Он занимался тем, что общался с пилотами, пояснял особенности ИЛ, учил как с ними справится.

— И, господа слушатели, учтите. Практические занятия будут происходит таким порядком: Четырнадцать из вас реализуют на практике мои ох…тельно мудрые наставления. Или они всёзнающие мудаки, да и х…й с ними, мне плевать. А один из вас, названный мной, в течении получаса-часа собеседует со мной. Почему так?

— Я думаю — чтобы секреты личности ИЛ Инвиктуса и пилота не получили огласки? — предположил я.

— Верно, Безмолвный. Ох…тельный молодец, — ни за что ни про что обозвался он.

И послал нас всех… ну много куда. Вообще — интересный он тип. Матерился не сказать, чтобы через слово. Но матерился. Непринужденно, ровно, без всякого акцентирования ругани — слова как слова. Занятно, первый раз такое слышу.

Следующим занятием была Тактика — ну она тактически не изменилась. Тактика применения Инвиктусов в группах — это была программа второго года, хотя мы, самые шустрые, приступим к её основам уже в этом году.

А вот вечерком, после проведённой моими жуткими, но симпатичными роботами уборки, раздался гонг. Переглянулись мы с Себом, пожали непонимающе плечами, да и потопали к двери.

А там… Был тот самый педель. Который наш