Я неопределённо пожал плечами. По сути, гражданин Груздев всегда нарывается на одно и то же, но посмотрим, может, у него есть план…

— Изыди, сын сатанаилов, к прародителю своему под хвост смердящий! Отступись перед мощью креста животворящего! — Дьяк добежал до мостика и вытянул вперёд руку с зажатым нательным крестиком.

— Ой, боюсь-то как… — откликнулся из-под забрала Кощей. Прям вот страшно-страш-но-о-о-о…

— Отдавай, злодей, невестушку мою верную!

— Ты его невеста?!

Царевна Марьяна в ужасе вытаращила глаза и яростно замотала головой, типа ничего подобного, чтоб мне опухнуть прямо тут, при всём народе…

— Отдавай, а не то крестом по сусалам отведаешь! Всю сопатку разобью, не помилую! В ухо плюну, землю жрать заставлю, так дам под зад, что со своими же пятками два раза поцелуесси! Расстрига костлявая, мутотень поросячья, немочь белая, скарлатина ходячая, фараон отпирамиденный! Убью же на фиг и отвечать не буду, понял…

Кощей терпеливо выслушал всё до конца и тихо шепнул:

— Уйми психа, участковый, мы так не договаривались. Я с тобой хочу честь по чести разойтись, а тут балаган какой-то с клоунами…

— А я в этом дурдоме каждый день живу, представляете? Но мне его трогать нельзя, не тот момент. Человек же подвиг во имя любви совершает, а не правонарушение какое. Давайте вы его в копчик пнёте?

— Нет уж, ты пинай! Вдруг он заразный, а я потом чесаться буду?

Положение спас сам дьяк, потому что в пылу страсти и вдохновения кинулся с распростёртыми объятиями к царевне. Ну а та недолго думая отработанным махом, на раз встретила его коленом в…

В общем, попала куда надо — хруст скорлупы на всю округу, и гражданин Груздев, сложившись вдвое перочинным ножиком, рухнул с моста на бережок, по счастью не упав в воду. Марьяна гордо вскинула рыжую непокорную голову, и я понял — Кощей прав: от такого милого сокровища лучше избавиться побыстрее…

— Вернёмся к теме?

— Да уж, как порешили. — Он быстренько передал мне верёвку. — Забирай и сваливай.

…Честно говоря, всё как-то безумно легко получилось. Марьянка упиралась — коза козой, два раза садилась в знак протеста. Но я был неумолим и, как трактор, упорно тащил эту репку домой.

Гражданин Бессмертный старательно обзывался вслед, но из-за забрала весь его обличительный пафос всё равно выглядел незаконченным и кургузым:

— Жалки… тру…!..котика! Подле…!..егодяй! Заячи……воет ты, поня……ыскной…оеводишка!

— Никитка! — бросившись вперёд, обняла меня Баба-яга. — Жив? Здоров? И мартышку энту, прости меня, Господи, домой без бою возвернул?!

Я кинул верёвку Мите, подхватывая бабку с мечом. Неужели действительно у нас всё получилось? В этот момент мешковина, в которую был завёрнут меч, наполовину распахнулась…

— Это ещё что такое?! — Кощей уверенным жестом откинул забрало и вперился в нас жадным взглядом. — Кладенец?! Мой! Наконец-то! Давай, давай его сюды, участковый!

— Митя, уводи царевну, у нас разборки начались, — тихо попросил я.

— Врёшь, сыскной воевода, не уйдёшь! — Кощей демонстративно взялся за оружие. — Сей же час всю опергруппу здесь положу, не помилую!

Собственно, вот после этих провокационных выкриков удержать народ за кустами никакими угрозами уже не было никакой возможности. Мужики плюнули на «сморчки» и могучей толпой выдвинулись на нашу защиту.

— Отвались, дорогой Никита Иванович, под ногами не путайся, мы за тебя мстить будем!

— Не держите меня, бабоньки, дайте жизнью никчёмной за родную милицию пострадать! Они моего мужика за пьяное дело три раза арестовывали, а меня за самогоноварение ни разу. Так вот, упс… Кажись, я чё лишнее сболтнула, да?

— Где он? Кто? Вот энтот, что ль? Энтот?! Один? И всё? И чё он хочет? Да ну? Точно? А не врёшь? И кому он энто сказал? Он хоть сам понял, на кого наехал? Так, да? Так, что ли? А вот я не понял, чё значит, «забодал своими вопросами»?

Минутой позже перед грозным Кощеем на нашей стороне стояла сплочённая стена лукошкинского люда, сжав кулаки и твёрдо намереваясь не уступать врагу ни пяди родной земли…

— Ах вот ты, стало быть, как, участковый… Не сдержал, выходит, слова, — самым наглейшим образом оболгал меня гражданин Бессмертный. — Думаешь мечом-кладенцом сестрицу царскую отстоять? А ить силы того меча сам не ведаешь…

Я действительно взялся за меч, неуклюже пытаясь изобразить Конана-варвара, но оружие явно было не моё и ничем мне помогать не собиралось.

— Что, и Яга, перебежчица, не знает? Мне одному сия тайна ведома! Я один тайное слово знаю… Потому и моё право тем мечом-кладенцом владеть!

— Что будем делать? — шёпотом спросил я у Яги.

— Сбежать бы, да поздно, — философски вздохнула она. — Однако ж лично мне всё едино: хоть пред смертью, а любопытственно глянуть, что ж за слово такое силу меча являет?

— Геонегоне! — неожиданно в полный голос взревел Кощей, вздымая руки в железных перчатках к быстро темнеющему небу.

Вроде ничего не произошло. Меч ничем себя не проявлял, кроме как… вроде бы стал тяжелее. И длиннее. И шире… и… мамочка-а…

— Догадался ли, пёс блохастый, Никитка-участковый?! — захохотал наш преступный злодей, самодовольно откидываясь в седле. — Ты вспомни-ка, ить Бова-королевич от самого Святогора-богатыря тот меч получил. А уж Святогор-то исполинским ростом отличался, по Карпатским горам ездил, ибо мать сыра земля его вес не держала. Неужто думаешь, меч его не был под стать хозяину?

Я уже поставил кладенец рукоятью на землю, а клинок удерживал плечом, но меч продолжал расти! Кощей с коня заливался дебиловатым гоготом, люди в изумлении отступили, а я понимал, что ещё чуть-чуть, и не удержу…

— Митя! Помоги!

Вдвоём мы ещё с полминуты удерживали волшебное оружие, выросшее уже до размеров телеграфного столба.

— Вот и всё! Молите меня о смертушке лёгкой, люди милицейские, или я энтим же мечом вас, как клопов поганых, придавл…

Договорить он не успел, потому что мы тоже не выдержали. В смысле разжали руки, и никем не удерживаемый меч-кладенец просто начал падать.

— Эй, эй, эй! Вы… чего?! Вы это… не того! Я ж вам потом…

Бедный гражданин Бессмертный даже не успел дёрнуть поводья — на него падал огромный древнерусский меч!

Вороной конь оказался умнее своего господина, с ходу прыгнув в реку. Рухнувший меч разрубил мост к чертям пополам, и если бы Кощей хоть на миг замешкался, то посмотрели бы мы на две половинки его хвалёного бессмертия…

А теперь что ж? Оставалось только помахать ему на прощанье, когда быстрый поток Смородины уносил закоренелого преступника куда-то далеко-далеко, ниже по течению.

Народ расхрабрился, начал свистеть и улюлюкать, и даже наша деликатная Баба-яга, не удержавшись, крутнулась на одной ножке.