Часть — это национальная интеллигенция. И там уже начинают закипать особые страсти. Национальной интеллигенции нужна национальная аудитория.

Вот что такое предпосылки для выхода из ситуации чужекратии. Выходить из этой ситуации надо в свое национальное бытие. Туда надо захотеть выйти. Но еще надо, чтобы было куда выйти. И тут начинается новый вызов.

Вызов № 13 — безбытийность.

Признаем с горечью, что полноценная национальная буржуазия — это пока недостижимая мечта. Но это не значит, что некие достаточно мощные группы не захотят спрятаться от метрополии в своем — своеобразно суверенном — отечестве.

Что это за группы? Это те, кого не могут или не хотят интегрировать в свою систему хозяева метрополии.

Такие всегда будут. Предположим, что в час «Ч» метрополия слишком сильно надавит на какую-то неинтегрированную часть тех же наших «силовых олигархов». А они в ответ возьми и дернись!

Почему, озверев от обидных (или несовместимых с жизнью) «наездов» западного сообщества, не огрызнуться и не попробовать выдать это свое шкурное огрызание за национально-освободительную борьбу?

Предположим также, что у этих огрызающихся антизападных «силовых олигархов» руки дрожать не будут. И что, огрызаясь, они применят самый широкий арсенал средств.

Как относиться к подобному гипотетическому сценарию? Кто-то (и поверьте, таких немало) отнесется к нему позитивно. Будет сказано, что история умеет использовать зло в благих целях и просветлять низменные мотивы. Что никаких здоровых дееспособных сил в стране нет. Что единственный шанс вырваться из неоколониального гетто состоит в том, чтобы задействовать любые дееспособные силы. Что Камо тоже не был законопослушным гражданином, как и Сталин. Что Красин занимался самыми разными вещами, включая террор. Мало ли что еще будет сказано?

Для того, чтобы проартикулировать разницу между нынешними потенциальными героями и их историческими предтечами (а заодно еще раз доопределить разницу между «чиком» и «цыком»), я предлагаю читателю посмотреть под «чиковско-цыковским» углом зрения на исторический прецедент.

Жил-был этот самый Леонид Борисович Красин. Очень важный активист РСДРП и прекрасный инженер. Он был одним из основных лидеров революции 1905 года. Потом поссорился с Лениным и ушел в политическое небытие. Уйдя же в небытие, он в силу своей одаренности вскоре оказался одним из главных технологов (и даже менеджеров, а отчасти уже и хозяев) знаменитой немецкой фирмы «Сименс и Шуккарт». В любом случае, он уже катался как сыр в масле, имел фантастические перспективы и занимался любимым делом, что тоже, согласитесь, немаловажно. А потом свершилась революция 1917 года, и Ленин, с которым он находился в контрах, позвал его назад. Против были все — жена, дети. Но Красин поехал к Ленину. Почему? Потому что Ленин соблазнил его главным — историческим творчеством. И Красин встал в строй. Умер за границей уже как большевистский дипломат. Перед этим работал на износ, будучи сильно нездоровым человеком.

Что сделал Ленин? Он сумел «цыкнуть», то есть предъявить человеку, который вписался в чужую жизнь, не только шанс на русскую жизнь (для Красина это было далеко не главное), но и шанс на историческое творчество. Он сумел «цыкнуть», то есть осуществить апелляцию к накаленному идеальному. Он же не убийц к Красину посылал… Не «чикал»… При том, что многие убийцы отказались бы ехать — Камо, например, точно бы отказался…

Но это так, историческая реминисценция. Кто-то и поехал бы — и что? Красин был не из пугливых. А даже если бы его связали и приволокли — он же в другом виде был нужен, не так ли? Он для ГОЭЛРО был нужен, вместе со своим другом Кржижановским. Он Ленину для проекта был нужен. И Ленин предложил Красину место в проекте. Не деньги, не должность, не пистолет к виску, а возможность работать на износ и место в проекте.

Вот это называется «цык». Сравните с широко обсуждаемыми сегодня разного рода «чиканьями» и, как говорится, почувствуйте разницу.

У Ленина была возможность задействовать бытийность как аргумент. И этот аргумент перекрывал многое. С формальной точки зрения, Красин был чужекрат. Он пустил глубокие корни на Западе. Ему были там предоставлены большие возможности. Его семья абсолютно не хотела их терять. Но манкость ленинского предложения (создаем новое бытие, реализуем суперпроект) оказалась решающим аргументом в жизненном выборе.

Но этот же аргумент нужен «активу на территории»!

Такой актив надо мобилизовать. А как мобилизуют? Под проект! Под новое бытие! Под идею! А не под соблазн временно погреться под лучами властного солнышка с перспективой скорой Гааги или чего похуже.

Актив на территории не может быть конформистским. Не может быть «прикормленным». Он должен быть бытийственным. Но, чтобы он стал таковым, нужно это самое бытие. А чтобы оно возникло, нужен не «чик», а «цык».

Почему нет соответствующего актива?

Во-первых, потому что «чикающие» не могут предложить активу бытие (то есть «цыкнуть»).

Во-вторых, потому что привлеченный «цыком» актив «чикающим» не нужен. Они его боятся. Ведь, построившись под «цык», актив станет неподконтролен «чику». А значит, сами «чикающие» в критический момент его возглавить не смогут. И им придется или «лечь» под него, или оказаться снесенными самовозрастанием «проектно-мобилизационного» движения.

Если бы «чик» стал «цыком», то он без страха оказаться жертвой инициированного процесса мог бы возглавить мобилизацию актива.

В противном случае он может только опереться на конформистов. Неважно, каких именно. Мало ли как может выглядеть второе издание поздней КПСС. В любом случае, это будет помпезная декорация, которая развалится при первом серьезном вызове.

«Борис Годунов» Пушкина в качестве «рамочного зачина» имеет народный вопль:

Венец за ним! он царь! он согласился!

Борис наш царь! да здравствует Борис!

А в качестве такого же рамочного завершения — тоже народный вопль, но противоположного содержания:

Вязать! топить! Да здравствует Димитрий!

Да гибнет род Бориса Годунова!

Прочитайте подряд два двустишия. И вы поймете, что Пушкин сознательно придал им строго одинаковый ритмический характер. Вот что такое опора на конформизм. А как «чик» может, не став «цыком», создать что-либо, кроме конформистской декорации?

За деньги убивают. Умирают только за идею. Зачем умирать за деньги? Деньги нужны, чтобы жить. Кушать из этой самой «коробки конфет».

Не может быть суверенной гедонистической власти в условиях нынешней общемировой и внутренней ситуации. Не может, и все тут. А пока не будет «цыка», власть будет именно гедонистической. А как иначе?

Вот говорят — «коррупция»… Да что коррупция! «Оборотни»… Да что «оборотни»! Никого не хочу демонизировать или восхвалять. Просто предлагаю одну чисто логическую — если хотите, даже математическую — задачу из теории управления. В основе ее следующий причинно-следственный ход. Дано: «оборотень». Спрашивается: этот «оборотень» начальству «отстегивает» или нет?