Троцкий и Ленин говорили бы с народом много часов сами, они послали бы на фабрики и в губернии других блестящих ораторов и идеологов. Потому что они знали: главное — выиграть идеологическую и информационную войну. В этом суть революции. А главное оружие революции — пропаганда. Если хотите, психологическая война. В любом случае, война идей, слов, страстей, аргументов.

Отказ от всего этого означал, что нет ЦК как «цыка». А значит, заведомый проигрыш. Еще в 1989 году я предупреждал о неминуемости этого проигрыша.

Ненавидя идею развала Союза и не имея (ни тогда, ни сейчас) никаких предрассудков по поводу недопустимости силовой защиты от деструкции, я постоянно (публично и непублично) выступал против «чикизации» ЦК, неспособного осуществлять власть с помощью адекватного задействования идеального и всего того, что оно должно порождать. Именно этой «чикизацией» ЦК (нелепой и беспомощной, как любая апелляция к чужой силе) был ГКЧП 1991 года.

Даже если бы все эти мои нынешние суждения являлись только результатом тщательного осмысления горького опыта ГКЧП, я все равно имел бы полное право на то, чтобы их высказать. Но я о том же говорил в преддверии ГКЧП. Например, 17 августа 1991 года по центральному телевидению. Обсуждался вопрос о возможности и эффективности чрезвычайного положения в качестве средства спасения СССР. Отвечая на этот вопрос, я сказал, что в танках сидят не роботы, а солдаты, читающие журнал «Огонек» или, как минимум, смотрящие телевизор. Что силовую машину нельзя привести в действие в условиях проигранной информационной войны. Что сначала надо выиграть идеологическую и информационную войну, а также войну за элиту. Хотя бы за силовую.

В 1991 году это был глас вопиющего в пустыне. А вот в 1996-м, когда активно готовился очередной ГКЧП, удалось на что-то повлиять.

Но кто сказал, что это в прошлом? Почему в 1996 году могли повторить ошибки 1991 года? Потому что бал правит «чиковская» ментальность. Она безотказно срабатывает в среде силовиков. Но ей же подчиняются и политики, не сумевшие выиграть на уровне «цыка» и цепляющиеся за магию «чика».

У меня нет никакой уверенности, что нечто сходное не будет воспроизведено в условиях очередного системного кризиса. То есть что кто-то интеллектуально освоил и трагически пережил уроки 1991 года.

Между тем в 1991 году еще не было одного из главных вызовов, с которым теперь придется столкнуться. Я говорю о вызове, вытекающем из ситуации зрелого неоколониализма. В 1991 году этой ситуации не было. Теперь она налицо. Какова ситуация, таков и вызов.

Вызов № 12 — чужекратия. То есть власть элиты чужих.

Это не имеет ничего общего с засильем американских экспертов при Чубайсе и прочими банальностями такого рода. Чужекратия по крови и генезису чаще всего своя. Унизительные разборки по поводу того, в какой степени на ее чуждость влияют этнические корни, абсолютно бесплодны. Человек может быть этнически абсолютно «своим» («русским до восьмого колена»). Но если он уже живет за границей, имеет там собственность, любит там отдыхать, принял те ценности, работает в России вахтовым методом, учит своих детей за рубежом, создал за рубежом развернутую инфраструктуру личного успеха и выживания, то почему он будет при такой чужебытийности защищать суверенитет своей страны, теряя мучительно наработанные позиции? Он ведь не дурак, этот человек! И он, когда создавал эти позиции, тратил деньги и силы, понимал, зачем он это делает. А теперь это все надо потерять! А дети что будут делать? Они не только учатся в Оксфорде, они уже семьями соответствующими обзавелись. И бизнесом. Они тоже должны все терять?

Между тем, если начнется серьезное расхождение между интересами квазиметрополии и очумелой от пиара по поводу суверенитета квазиколонии, то все механизмы давления на ситуацию через чужекратию метрополия задействует обязательно. Она припомнит, что деньги у чужекратов воровские. Что нагрешили они как у себя на родине, так и в своем втором и главном отечестве, — немеряно. Мало ли что еще метрополия вспомнит или выдумает, если будут совсем серьезно задеты ее интересы?

Предположим, что такой чужекрат хочет получить экономические позиции на Украине. И в этом смысле становится разновидностью патриота. Он хочет, чтобы на Украине победили пророссийские силы. Потому что одновременно — это еще и силы, которые дадут ему необходимые позиции. Он начинает платить деньги за соответствующие избирательные кампании. Или кампании другого рода (например, против НАТО или в пользу автономизации Крыма). Его деньги и его «административный внутрироссийский ресурс» делают свое дело. Сторонники России на Украине получают экономическую поддержку, информационную поддержку и даже политическую поддержку. Вся оставшаяся еще пророссийская энергия аккумулируется в «машину действий», сооруженную амбициозным чужекратом, возомнившим себя патриотом.

А потом наступает момент истины. Чужекрата вызывают на собеседование. Ему говорят: «Слушай, нам не нужны русские на Украине. Мы понимаем, что у тебя там какие-то интересы. Но, если ты хочешь жить у нас, ты должен проявлять лояльность. А если ты не будешь ее проявлять, мы сделаем то-то и то-то». Чужекрат отпрыгивает. Машина, которую он соорудил, разваливается. Бесценная энергия масс уходит в песок.

Это простейший случай. А если нужно будет, чтобы чужекрат не отпрыгнул, а сделал сознательно неверный, то есть провокационный, ход, в том числе и ход на обострение? А если все это произойдет не в Киеве, а в Москве? Пока есть чужекратия, говорить о суверенитете невозможно.

Так что же делать с этим вызовом?

В принципе ответ имеется. Поскольку не первый раз в истории имеет место нечто подобное. И с Индией так работали. И с Латинской Америкой. А национально-освободительных революций не избежали.

А почему не избежали?

Потому что метрополия не может и не хочет интегрировать в себя всю элиту колонии.

Не хочет потому, что количество мест в элите метрополии ограничено. И если метрополия — да еще не очень большая по численности — начнет давать места в элите всем представителям обеспеченных слоев большой колониальной территории (например, Индии), то для своих ничего не останется. Значит, кого-то впишут, а кого-то нет. И тот, кого не впишут, обидится. Но это — на тему о том, почему метрополия не хочет интегрировать весь актив доминиона. А теперь о том, почему не может.

Не может она потому, что не весь актив готов интегрироваться.

Кто-то (национальная буржуазия) пустил корни на территории доминиона. Оказалось, что тащить из Индии сельскохозяйственное сырье в Великобританию, а потом из Великобритании тащить ткань в Индию, невыгодно. Выгоднее производить ткань прямо в Индии. А если ты произвел, зачем тебе Великобритания? Тебе нужен твой национальный внутренний рынок. А тебе его мешают развивать, и ты становишься патриотом.

Часть актива не готова интегрироваться по этой причине.

Часть — просто ненавидит колонизаторов. Называется это «историческая память». Можно большую часть времени проводить в Лондоне — и при этом ненавидеть.