— Пустырь?! Зачем? Он ведь здесь не был. Он посадил свою мать на пятачке...

— Как она там оказалась?

— Там конечная остановка их автобуса, между прочим. Они там живут! Поэтому он пользовался именно этим рынком, а не другими. Такая простая мысль не приходила вам в голову? Он подобрал мать, и они отправились домой к Татарским.

— Милый мальчик, послушный сын, он помогал матери доставлять продукты на дом?

— Ассирийцы — заботливые дети.

— Елена не пользовалась услугами поварихи-любительницы. Это немного не из той оперы. У ваших друзей исключительно тупая версия!

— Елена ее не опровергла. И муж не опроверг.

— Как это удобно! Почему не обыскали пустырь?! Почему не опросили тех, кто мог его видеть?

— Опрашивали. На пустыре в тот момент никого не было. Немного странно, не так ли?

Я замолчала. Мой свидетель лежал на моем плече, закатив глаза. Если даже он отойдет после двух доз, то никогда ничего не подтвердит. И прижать его нечем. Ведь и сейчас, когда он в таком состоянии, Виталик неуязвим — проверка на наркотики возможна, только если он ведет машину. Возможно, на пустыре были и другие люди, но все они либо улетели на Альтаир, как тот парень в бетонной трубе, либо будут немы из-за своей работы. Заколдованный круг... Это такой мудрый расчет, совпадение или знамение времени?

— Молчите? — злорадно спросил Гергиев и обернулся к Корде. — Держи, — протянул ему карточку. — Анонимная. Да, сто тысяч.

Корда весело взял карточку, ликующе потряс ею в воздухе, затем поднес к виску и покрутил ею вместо пальца.

— Топай, — сказал Гергиев.

Дверь открылась, Корда послал нам воздушный поцелуй и потопал к кустам, хозяйским взглядом осматривая пустырь.

— Нечего сказать? — снова спросил Гергиев. — А знаете, как я вас нашел?

— Как?

— Я объяснил, что ищу женщину, интересовавшуюся Гориком. Мне сказали, что ее купил один мужик за сто тысяч и четыре дозы. Даже объяснили, что именно вы подрядились делать за эту плату... Я не поверил. Но... Надеюсь, я вам не помешал?

— Клиент отключился, — пожаловалась я. — Плакали мои сто тысяч. Вы знаете, сколько слупили с меня в «Джагане»? Четыреста!

— Обычная цена для этого района.

— Боже мой! А я не могу накопить на ребенка. При этом считается, что хорошо получаю... Нет в мире справедливости.

— Решили подработать проституцией?

— Никогда не понимала, в чем прелесть этой работы... Мне нужно выйти. Вы не знаете, как это сделать? Боюсь, Виталик заснул надолго.

— Надо войти в меню. Если не стоит пароль, дверь откроется. Но думаю, у вашего клиента пароль стоит. На случай полиции. Он ведь вырубается, а здесь иногда бывают облавы.

— Скажите, его нельзя как-нибудь прижать?

— Нет. Только если кто-нибудь напишет на него заявление. Но на это ведь никто не пойдет. Здесь у всех рыльце в пуху.

— А если приезжает полиция, что она делает?

— Налоговая ищет проституток. Дорожная стоит в кустах, ожидая, что кто-нибудь заведет машину и двинется. Наркоманы ее интересуют только в смысле получения взяток. Судя по модели автомобиля, такая полиция для вашего парня не проблема. Это стоит тысяч тридцать... За пятьдесят они будут сопровождать его до дома.

— Неужели нельзя навести порядок?

— Порядок! — Он тихонько засмеялся. — А еще меня упрекали в социальной озабоченности! Что такое порядок, вообще?

— Нечто противоположное свободе, надо полагать.

Гергиев хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли возражая.

Я резко дернула плечом, голова Виталика подлетела и упала обратно. Он не издал ни единого звука.

— Сколько это обычно продолжается? — спросила я у трубки.

— Час. Если он не помрет.

— А если помрет?

— Я вызову полицию. Она приедет, станет совещаться, потом отправит запрос прокурору, прокурор его утром рассмотрит. Пятьдесят на пятьдесят, что все-таки будет принято решение вскрывать чужую собственность. К завтрашнему вечеру вас откроют. Или не откроют... Однажды мы ждали трое суток, прежде чем достали мертвеца из машины.

— Прокурор сломался только на третьи сутки? — с ужасом спросила я.

— Нет. В машине стояла такая программа, что если кто-то в ней сидит, то на третьи сутки она открывается сама. — Гергиев засмеялся. — Тот парень примерно представлял свои перспективы. Надеюсь, ваш Виталик их тоже представляет.

— Как же они ловят проституток, если машина заблокирована и внутрь попасть нельзя?

— Да клиенты их потом выбрасывают из машины... А у тех обычно с собой наркотики.

— Я разобью стекло!

— Это не стекло. Это особый полимер. Он не разбивается. Вы не хотите спросить меня о поездке в «Джаган»?

— Я хочу вас спросить о другом. Карточка Горика была проверена, ведь так?

— Да. И это один из пунктов обвинения. Если верить его версии, он под обещанные Инной деньги поехал на пятачок и потратил свои последние на наркотики. Он их купил по дешевке у какой-то толстухи. Далее он поехал на пустырь и там провел оставшуюся часть вечера, причем эта толстуха вышла здесь, а потом снова вернулась и дала ему в руки веревку. Так?

— Да. Все так и было.

— Но Инна, как мы знаем, ничего не заплатила. Зато неизвестно, кто перевел Кромскому пять миллионов. А что касается толстухи... на пятачке никогда не работал дилер, похожий на нее.

— Все правильно. А теперь расскажите, как вы съездили в «Джаган».

— Мерзкое местечко! Даже противно было делать вид, что я хочу его купить. Такой элегантный человек, как я! Это совершенно невозможно. К тому же все, что связано с покупкой, идет через управляющую. На хозяйку так не выйдешь. Собственно, ресторан уже продан, вы знаете?

— Как это?

— Он переоформлен на управляющую еще два месяца назад.

— Зачем?

— Хозяйка отошла от дел по семейным обстоятельствам, все стало разваливаться. В итоге они довольно сильно задолжали, в том числе и управляющей. Она ведь работала за часть прибыли. Одним словом, эта дамочка внесла какую-то недостающую сумму и стала полноправной владелицей. Мне показалось, хозяйка потеряла интерес к своему детищу. — Он помолчал, выдерживая эффектную паузу. — Но я ее видел!

— Когда?

— Сегодня. Она приехала в «Джаган» забрать свои вещи. Просто вошла в зал и прошла мимо меня под лестницу. Управляющая сказала: «А вот и наша бывшая хозяйка. Лучший специалист в стране по индийской кухне», и та мило растянула губы, делая вид, что улыбается.

— На чем она приехала?

— Она приехала на «Волке». Точно таком, в каком вы сейчас сидите. Но она совершенно не толстая. Обычная стройная женщина.