– Нет, не пробирает, – горестно произнес Сбитнев. – Это только запах, иллюзия, растревожили, гады. Напрасные грезы! Не спирт это вовсе, а просто мираж! Сволочи тыловые, так издеваться над страждущими людьми!

– Вова, в такую жару пол-литра водки заглотишь – тотчас все сосуды лопнут или сердце остановится! – возразил я. – Лучше бы шампанского со льдом! Можно холодного «Рислинга» или «Токая».

– Прекрати, тебе не идет аристократизм! Ты ведь не граф Острогин! Водяра и бормотуха – вот питье настоящего пехотного офицера! Ладно, пойдем, посмотрим обустройство района обороны, сейчас получишь порцию п…лей!

Состроив на лице скорбную и обиженную мину, я поплелся за командиром по укрепрайону.

– Почему такие низкие и тонкие стены у укрытий? Почему слишком узкая и неглубокая траншея идет к дальнему посту? Где запасные пулеметные гнезда? И главное – никакой маскировки! Колючки собери и между камней понатыкай!

– Володя, у тебя позиции не лучше оборудованы, я ведь наблюдал их, когда на днях приходил.

– Устаревшая информация! Все давным-давно перестроено! Сейчас идешь со мной, и я показываю результаты нашей работы как образец для твоих действий. Вчера Лонгинов инспектировал и повторно осматривал наши позиции, остался доволен.

– А-а! Повторно! Значит, в первый раз он видел то, что наблюдал я.

– Не умничай, пошли со мной, буду учить фортификации! – приказал командир.

Я всучил командиру самые старые и самые неинтересные газеты, припоминая ему жульничество в карты, и в душе злорадствовал.

– Что, только «Правда» и военные газеты? И все старые? Тут ведь ни слова о чемпионате мира по футболу! Признавайся, все спрятал, заныкал для себя?

– Нет ничего больше! Ей-богу! – утвердительно заверил я, как можно правдоподобнее, старшего лейтенанта.

Сбитнев еще раз подозрительно посмотрел в мои наглые глаза, я ответил честнейшим взглядом. Делать нечего – он махнул рукой, и мы двинулись в путь.

Действительно, по периметру КП роты за эти дни были возведены полуметровые стенки, несколько запасных пулеметных гнезд, вокруг позиции миномета – высокий дувал из камней, и все утыкано колючками.

– Учись, студент! – самодовольно похлопал меня по плечу Сбитнев, и под градом шуток и насмешек со стороны Володи и медика я двинулся назад, ругая обоих вполголоса.

– Замполит, ты прекращай спать! Завтра проверю устранение недостатков, – пообещал командир.

Вернулся я усталый от жары и страшно злой, поэтому сразу начал громко орать:

– Строиться всем! Бегом! Заспались, закисли, провоняли! Бездельники! Тунеядцы!

– Что такое, что случилось, товарищ лейтенант? «Духи»? – переполошился проснувшийся от моих воплей Муталибов.

– Хуже! Будем укреплять оборону, такая задача поставлена, что за два дня не переделать! Зайка, углубляйте траншею, выкладывайте над ней стенку-бруствер в два камня, постройте два запасных эспээса. Зибоев, сделай два пулеметных гнезда! «Индейцы»-мафиози, вам три эспээса высотой по пояс возвести. – Это указание для узбекского поста. – Васинян, тебе и Царегородцеву тоже строить большой эспээс, ну и мы с тобой, Гасан, с этой стороны стенку слепим. Сейчас такой ужасный зной, прямо в ушах звенит, поэтому начинаем работу в семь вечера и пашем дотемна, а завтра подъем в четыре утра, по холодку доделаем.

Таким образом, мы заняли себя на два дня. А потом вновь тоска и печаль, унылое однообразие будней. Пытка солнцем и скукой. Единственное, что радует – это возможность спускаться через день к роднику, помыться, почистить зубы, напиться вдоволь вкусной водицы. Аккуратно, чтобы не замутить воду, черпаем из размытого углубления живительную влагу до тех пор, пока вода не заканчивается и не остаются только муть и пиявки.

Черпаем через день, потому что установлена очередь: сегодня мы, а на другой день – ротный и его бойцы, иначе на всех воды не хватает.

Третьему взводу с ручьем не повезло: к роднику ходить далеко, но взвод рядом с дорогой оказался, вот Берендей водичку лишний раз и подвозил. Мандресов сидел на отшибе, и целый месяц я его не только не видел, но даже голоса его не слышал.

Тоска переходила в беспросветное уныние, и постепенно наступала апатия ко всему. И как это люди на посту два года живут? Чокнуться можно. Что ж, остается одно – чтение газет, завозимых вертолетом каждые четыре-пять дней вместе с пайком. Самая свежая позавчерашняя! Уже хорошо. Впервые такая забота о нас – газеты с доставкой в горы.

Итак, что сообщает пресса. О! Марадона тащит к олимпу Аргентину! Молодец! В стране идет перетряска руководства, борьба с пьянством, ускорение, перестройка. Что-то слабо верится, что народ пить перестанет. Новая жизнь начинается, если газеты не врут, и умирать тут мне совершенно не хочется. Как давно я не был дома…

– Товарищ лейтенант! Дайте газету! – Это подошел Исаков с хитрой улыбкой, вопрошающе встал возле укрытия.

– Зачем она тебе, ты ведь читать не умеешь! – хмыкнул я в ответ.

– Пачаму так обижаешь, командыр. Пачаму не умею, очень умею.

– И что интересует в первую очередь? Новости из родного кишлака? Новости хорошие – урожай хлопка отличный.

Мы дружно засмеялись с Муталибовым, а Исаков ответил, распалясь:

– Какой хлопок? Нет, не интересна про него, интересна про футбол!

– А-а-а, про футбол! «Пахтакор» – не чемпион, это точно! – пошутил Гасан.

– Муталибов, иди к черту, сам знаешь, чемпионатом мира интересуемся.

– Аргентина – чемпион! – ответил я солдату.

– У-у, шайтан! Я хотель Бразилия! – взвизгнул Исаков и, получив «Советский спорт», пошел к себе обсуждать новости с Алимовым.

Тут же нарисовался Царегородцев.

– А мне газеточку можно?

– Какую тебе? – поинтересовался я. – Тоже спортивную?

– Мне без разницы, я же не читать, а задницу вытирать.

– О! Вот это настоящий интеллектуал. Царь! А сидя в позе орла, может, сделаешь хотя бы попытку сложить буквы в слова, а слова – в предложения?

– А зачем? – искренне удивился солдат.

– Ну что б знать, что в мире творится, в стране. Новости всякие.

– А мне все едино, без разницы…

– Совсем?

– Совсем. Я и телевизор смотрю редко.

– А книги читаешь? – спросил я.

– Нет, от них голова болит и глаза устают. Зачем? Что умного в книгах найдешь? Брехня одна, как и в газетах.

– И в классике? У Достоевского, Толстого, Гоголя, Тургенева?

– У это совсем мура! Кто же эту ерунду читает? Скука!

– То есть тебя, солдат, книги ни про любовь, ни про войну, ни фантастика, ни приключения, ни детективы, никакая другая литература не интересует?